Антоновский : Eclairer (2)

Начало — (1)



2. После двух.



- Нашли?



Я развернулся к братьям и широко улыбнулся. В их глазах читалось раздражение. Шли они строем.



- Что он сказал тебе? – спросил Кира, показав на фиксатого.



- Это классный парень! Я с ним дружил с детства, но боюсь, он не знает где ваш папаша – я взглянул на близнецов с вызовом – он говорит, что у вас никакого папаши и нет!



Витя на скамейки расхохотался, а потом закашлялся. На землю полетели ошметки полосатика. Я сморщился с отвращением.



Раздался звонкий щелчок, который можно было идентефецировать как “Бинго”. Кому-то пришло сообщение на мобильный. Одновременно с этим из-за облаков с издёвкой выглянуло солнышко.

Братья тревожно молчали.



Я сунул руку в карман и достал свой телефон. Сообщение пришло на него. Это был тот редкий случай, когда телефон сходит с ума и произвольно меняет сигналы вызовов. Сообщение явно было написано какой-то девочкой:



“Это не день и не ночь, не вечер и не утро, не юг не запад не восток, Не ты, не я и не они, это не любовь не равнодушие и не ненависть, не сон и не явь”



Далее сообщение обрывалось.



Я снова обратился к Кире и Тёме:



— Так зачем вы вытащили меня сюда, если у вас нету отца? И кто этот человек на фотографии? И ещё -



Я обернулся на фиксатого



- Откуда взялся Витя?



- Алкаши любят врать – сказал, наконец, Кира – но ты то трезвый и ты живёшь в этом мире, и тебе решать верить тебе ему или верить нам.

- Ты обещал нам помочь – продолжил Тёма – а сам пошел к Каролине, мы конечно понимаем, что ты соскучился по ней. И мы понимаем, что парк навеял тебе воспоминания о ней, но она никуда не денется. У неё невроз и она ещё долго будет сидеть дома.

- А вот наш отец кажется в опасности!



- Вы не нашли его в парке?



Братья отрицательно завертели головами. На их лицах отразилось наигранное сожаление.



Что им всем вдруг от меня понадобилось? Почему я так легко ведусь на весь этот замес? И должны ли вообще такие вопросы в этот весенний день приходить мне в голову? Продолжить поиски? Только кого теперь искать? Куда идти? Цели размыты? И так сложно найти именно то что ищешь, когда не ищешь в сущности ничего, а просто получаешь удовольствие от момента.



- У вас есть какая-нибудь зацепка?

- Никакой – сказал рыжий.

- Ну кроме одной – сказал чёрный.

- Выкинь её – сказал рыжий.

- Не выкину!

- Выкинь.

- Иди на хер!



- Доставай уже кассету – выкрикнул со скамейки фиксатый, который всё это время шарил в кармане в поисках полосатика.



Тёма вытащил из кармана ВХС-Кассету.



- Мы нашли её в парке!



- Кажется у нас появилась новая задача! – вздохнул я. – надо найти видео. В наши времена это не так-то просто.



Солнце текло с козырька подъезда. Падали крупные прозрачные капли.

И я принял правила этой игры. И я не задавал больше себе лишних вопросов. Мы шли в комиссионный магазин, оставив капли плюхаться с козырька.



Мы шли в комиссионный магазин, оставив Витю рыться в карманах на скамейке в поисках полосатика.



Ветер шептал мне, чтобы я выкинул возле комиссионного пальто и купил себе поношенный спортивный костюм.

Я сопротивлялся этому тёплому апрельскому шопоту.



Пытался говорить с братьями о чём-то. О чём-то далёком и прошлом, о чём мы помнили уже с большим-большим трудом. И кажется я громко говорил им об этом, но солнце делало всё тише и тише вокруг. Солнце мешало посторонним вникнуть в наши построения.



И берёзы росли во дворах – вверх, как ракеты “Восток” на которых Гагарин улетал не в ночной – тёмный, а в дневной – светлый космос.



В комиссионке за прилавком сидел седой мужичок в петушке, которого я встретил в парке.

Пальто я конечно же не стал выкидывать.

Пока братья молча отдали ему ВХС-Кассету, я внимательно смотрел витрину с шахматами и нардами.



Вокруг меня летали канарейки.



Я уставился на старинные часы, которые висели рядом с тарахтящим холодильником и вспоминал. Я вспоминал. Я вспоминал – что всё с утра было совсем не так. Я вспоминал, как на самом деле братья пришли ко мне домой.

На самом деле.



- Короче такая тема – заявил с порога рыжий. Чёрный тем временем прошмыгнул мимо меня.

- Ты одет как лейтенант Коломбо – сказал Кира. Тёма по-жлобски засмеялся.

- Хорошо, что ты в отпуске и хорошо, что ты предупредил нас об этом! Потому что тут неприятная история с нашим папой вышла.



И дальше всё было долго и скрупулезно и без этого чёртова минилизма, без всех этих литературных проникновений весны. Все было до чёрта прозаично, мы были в рюмочной, потом мы были у Нины, потом мы пошли в комиссионку, потому что нам сказали у Нины …

Я встряхнул головой. По полу стелилось дневное уличное, естественное освещение.



Часы показывали 3.



На видеокассете мужик с фотографии, которую распечатали братья, только несколько моложе, вытаскивал из Муринского Ручья многовесенней давности труп мальчика. Рядом на мангале дымились шашлыки. Шло лето.



Братья и старичок с интересом наблюдали за происходящем на экране старенького, 90-х годов телевизора.



- Так вот в чём дело! – сказал я. – значит он не запил!



Близнецы посмотрели на меня.



- Если не запил то что?



По экрану пошли помехи. Я уставился на братьев так чтобы они смогли прочитать разгадку в моих глазах. Тщетно. Они смотрели недоуменно. А я не мог вразумительно выразить то, что хочу сказать.



Бинго – раздалось у меня в кармане. И сердце сразу заколотилось.



Каролина.



— Иди – сказал мне старичок продавец. — Я им всё объясню. Главное чтобы они поняли, что разгадка совсем не в параллельных мирах.



- Мне кажется, они это прекрасно понимают.



И я пошёл, как маятник, который качает младенца начинающейся весны. Я преодаливал меридианы моего спального района.



Я следил за огненным комком. За подожженной бумажкой, на отраженном, голубом в ямочках облаков небе.



В её квартире стало ещё зеленее. Всё зелёное насытилось солнцем и стало гуще.



- И всё-таки, почему ты не со мной? – спросила она. – Ты же понимаешь насколько я больна. Ты должен быть со мной, но ты растворился в буднях. Почему ты не со мной?

- Ты – права. Я не с тобой — Потому что у меня жена и работа, и я хочу детей – ответил я.



Каролина, ты потерялась в этих выкинутых давно календарях, ты осталась там где царит вечный минимализм и иллюзорность. Где мальчик Витя, смерть которого даже представить страшно, не утонул в Муринском ручье. Единственное что осталось в тебе живого – дневная телезрительница – это зеленые щучьи хвосты в горшочках.



Ветер колыхал все эти домашние растения, было так странно, словно куклы аплодируют.



- Мы бы могли вместе смотреть телевизор днём.

- Ты всё так же не выходишь на улицу?



Она замотала головой, вскочила и убежала. На ней была только белая майка и белые трусы.

Солнце в её квартире было, как торшер. Уютно.







Она вбежала обратно и неожиданно спросила у меня –



- Так что произошло с их отцом?

- Когда ты пьёшь – начал я – или употребляешь наркотики, ты перестаешь существовать для окружающих. Ты перестаешь быть природой, весной, солнечным днём, вселенной – ты становишься просто я. Единственным совершенно я. Когда ты пьёшь, или употребляешь наркотики – ты выстраиваешь свой нереальный мир. Ты изменяешь реальность – но реальность не изменяется, она остается прежней. Только не подумай, что это нравоучение – это факт.

- Ты остаешься один? – спросила Каролина, словно душ забарабанил в пустую ванну.

- Абсолютно один. Ты никогда не сможешь увидеть это. Ты будешь прибывать в какой-то страшной иллюзии. И только там. Только там смогут тебя найти. Найти тебя настоящего. Сегодня утром, когда братья пришли ко мне и сказали что им надо найти отца я понял, что в рюмочных его нам не отыскать. Мы можем искать его в иллюзии. А потом. Потом – я увидел настоящий парк. Настоящий – правдивый парк и тогда до меня дошло, что мы и в иллюзии его не найдём. Мы не найдём его. И параллельные миры тут не при чём. Мы просто многих уже не найдём.

- Ты останешься со мной?

- Нет. Прости. У меня будни. У меня работа и жена. Я бросил курить. Может быть, я перееду в Европу.



В форточку влетали канарейки, они садились на цветы и даже на кактусы. Они несли на своих хвостах солнечный свет. Солнечный свет, в котором не было отца близнецов.



- Но ведь ты понимаешь, что настанет вечер.

- Вечер?

- Вечер – и весь солнечный свет рассеется. И эти чары: Они пропадут. Ты должен успеть до вечера!



Теперь долго не стемнеет – подумал я. – но вечер наступит это точно. Он будет тёплым.



- Что я должен успеть?



И тут рассмеялась Каролина.



- Найти нормальную логическую разгадку, а не то, что ты мне тут рассказываешь! Может ты и прав. Я понимаю, что ты не можешь примириться, с этим массовым уходом от реальности. Видимо это зрело в тебе. Ты хотел найти разгадку зачём – люди постоянно пытаются с помощью жидкостей и веществ удалится подальше от этого мира! И вот ты взял отпуск, наступила весна, и в твою квартиру позвонили близнецы.



Я подошёл и поцеловал её.



- Каролина. Ты по-прежнему очень умная.



Она обхватила мне спину, будто набросилась на меня с разбегу, хотя я сам к ней подошёл. У меня закружилась голова. Было тяжело вырваться.





Я ушёл от Каролины, чтобы придти к ней когда-нибудь ещё, через 4 года или через 5 лет. Или может быть через 10. Когда ещё весна начнётся так странно? Или она всегда так странно начинается?



У подъезда меня уже ждали близнецы.



- Вот дела! – сказал Кира.



Он стоял в луже и переминался с ноги на ногу. Его брат сидел чуть по одаль на корточках и курил.



- В чём дело? – спросил я как ни в чём не бывало.

- Нужен твой фиксатый друг – сказал Тёма.

- Я с самого начала это говорил – сказал я.

- Это ты нас сюда втянул – сказал Кира.

- Конечно Ты – мудак.



Я поднял руки к небу.



- Будто-бы я придумал этот солнечный день, и всё остальное, будто бы весна из-за меня наступила.

- Конечно – сказали Близнецы одновременно. – А кто же ещё?

- Ну вы братцы даете…

- Это ты даешь!

- Знаешь что на видеозаписи?

- Ваш отец вытаскивает труп мальчика, который затем станет фиксатым из Муринского ручья.

- Вот именно! А знаешь, что сказал хранитель парка?

- Кто?

- Мужик из комиссионного.

- Хранитель парка?

- Лесник.

- Бирюк

- Да! Пиздюк!

- Что он сказал?



Кроме солнца и нашего диалога ничего больше не было в воздухе. Даже многоэтажки, кажется, застенчиво отошли, куда то под тень ощетинившихся почками деревьев.



- Он сказал, что отец мог и не выдержать того, что спас его?

- Спас?

- Как видишь!

- Как вижу?

- Он сделал его мёртвым. Понимаешь? Удалил из мира. Предъявил доказательство его не существования – труп.



Я подумал что, пожалуй сейчас съезжу на работу. Вырвусь из всей этой истории. Четвертый час уже. Пожалуй, на сегодня достаточно. Ну и что с того, что я в отпуске? Дела найдутся.



- Ну-ну. То есть он живёт припеваючи, он как бы есть и как бы его нет.

- Да. Может делать всё что захочет, понимаешь. Полная свобода. Главное не попадаться. А он кажется, хорошо научился этому. Он – труп. Но труп – официально. Он – есть и его нет. Понимаешь?



Я кивнул. Даже так.



— Пожалуй чувак ответил на Гамлетовский вопрос – Быть или не Быть. Решил притвориться и не быть. Умереть официально. Хороший вариант. Но почему ваш отец пропал именно сейчас?

Близнецы начали говорить по очереди.



- Мы думаем…

- Мы думаем…

- Мы думаем фиксатый пришёл к нему.

- Фиксатый пришёл к нему

- Он пришёл к нему

- И сказал: помнишь?

- Помнишь меня? Я – Витя и ты выловил меня в Муринском ручье.



Я глянул на дорогу. Она появилась в моём восприятии вовремя, вдалеке медленно ползла маршрутка. Вскочу на неё и пусть лучи бьют в глаза. На работу!



- А кого он на самом деле выловил.



Близнецы пожали плечами.

- Ты тут всех знал, когда тебе было 11 лет. Мы тогда не так активно тусили.

- Самое интересное, что на шашлыках на Муринском отец тогда был с Усатым из рюмочной. А почему ты сказал, что он не запил? Ты с самого начала так предположил?



Я хитро сощурился, чтобы быть готовым одним рывком остановить маршрутку.



- Это парни мои личные шпарки – сказал я, выскочил к дороге и вскинул руку.

- Ты куда? – только и успели сказать братья.



Мир вокруг нас снова выстроился в привычное геометрическое сплетение. Но я уже заходил в салон.



- Вечером вернусь – сказал я не оборачиваясь.

- Вечером будет поздно …



Обтекаемый китайский автобусик тронулся с места.

Я подошёл к водителю, чтобы дать ему деньги.

Тот сидел, смотрел в боковое зеркало, и не оборачивался.

Я положил купюры рядом с ним, сел и уставился в окно. Из пассажиров я был здесь один.



Она проплывала передо мной. Моя всплывшая Атлантида, солнечная, страсная, затворная, вечная, самая-прекрасная на свете. Моя Гражданка.



Я соприкасался с ней. Я знал она не виновата в той истории, которая случилась. Я знал вечером я вернусь сюда, и она встретит меня прежней. Апрельской. Лунной. Тайной. Будней.



Мы доехали до двух виадуков перед Пискарёвской. Маршрутка прижалась к обочине. Водитель повернулся ко мне.



- Дальше мы не поедем!



Это был Витя-Фиксатый.