Александр Вулых : ЭЛЬВИРА ГУЛЯЕВА (поэма)

Лицу телеканала «Хрен-ТВ»

Красавице Гуляевой Эльвире

Ток-шоу о хоккее на траве

Доверили вести в прямом эфире.

Гуляева старалась, как могла,

Но только к сожалению большому

Происходили странные дела:

Был очень низкий рейтинг у ток-шоу.

Начальство говорило ей слова:

«Ну как же так, Эльвира, получилось?

В ток-шоу и хоккей есть, и трава,

А рейтинга ты так и не добилась!

Ты обещала, будет все о`кей,

Ты строила нам радужные планы!

А в результате, Эля, где хоккей?

И гости почему, как наркоманы,

Не могут рассказать ни «бэ» ни «мэ»?

И это полтора часа эфира!

Ты подмочила наше реноме.

Короче, ты уволена, Эльвира!»

«Уволена!» — вот так же год назад

Перед порогом девушку построив

Сурово глядя в мокрые глаза

Сказал ей бывший муж Сослан Героев,

Который, молча терябя усы,

Так и не смог простить супруге Эле

Мужские баскетбольные трусы,

Что невзначай нашел в своей постели.

А между тем за скромное «лавэ»,

И с риском попаданья под раздачу

Она о баскетболе на траве

Хотела сделать телепередачу,

Героя передачи, как всегда,

Эльвира привела в свою квартиру,

А получилась, в общем, ерунда:

Мужчины недопоняли Эльвиру…

И вот сейчас такие же дела.

Она ведь, если честно, так и знала.

А почему? Да просто не дала

Пердяеву, продюсеру канала.

И здесь хоккей с травою не при чем,

Мужчины ведь в обидах так жестоки…

В тот вечер, не жалея ни о чем,

Она пошла в любимый караоке.

На Белорусской в клубе «Пей и пой»

Она достала яркую помаду

И песню «Полюби меня такой»

Исполнила четыре раза к ряду.

И в тот же миг, сказав: «Ай, хорошо!

В такой, как ты – лишь я влюбиться сможет!»

К ее столу неспешно подошел

Мужчина с негритянским цветом кожи.

— Вы кто? – спросила вежливо она.

Он улыбнулся ей: «Моё фамильё

Узнает очень скоро вся страна –

Я футболист Перделеле Мудильо!»

Я центрфорвард клуба «Вторчермет»

По прозвищу Перделеле Красавец!

— А я, — она промолвила в ответ, -

Подумала – вы Шоколадный Заяц!

Он рассмеялся: «Нет! Но я зато

Как здесь у вас в народе говорится:

По этой части «сладкий на все сто»!

Сегодня ночью сможешь убедиться!»

Внезапно воцарилась тишина

Глубокая, как глотка крокодила.

— А вы нахал! – ответила она

Но про себя логично рассудила:

— Хороший мальчик, слов, конечно, нет,

Хотя я что-то не припоминаю,

Чтоб он играл в команде «Вторчермет» -

Я там их, как облупленных всех знаю!

Защитник Бздо, вратарь Сергей Стояк,

Администратор Жан-Батист Устинов,

Опорный стоппер Вася Головняк

И капитан Кирилл Мирамистинов –

Они ведь приходили все ко мне

В панельный дом на 1-ой Магистральной,

Когда я о футболе на траве

Хотела сделать фильм документальный.

И левый крайний Трахман Михаил –

Ко мне в квартиру заезжал он тоже.

Мой муж Сослан их очень не любил,

В особенности – Стояка Сережу.

И в результате прошлою весной

Его он выкрал с тренировки прямо,

Ну и продал в селенье Центорой,

Чтоб выступал за местное «Динамо».

А сам он, как известно из газет,

За два лимона вытащил спортсмена,

Сослан входил в Госдуме в комитет

По выкупу заложников из плена.

Вообще-то, он ведь добрым был всегда

И нервы были у него из стали.

Он только раз ей выбил зуб, когда

Ей интервью при нем за стенкой дали.

И жили бы с Сосланом, как в раю,

И блинчики ему пекла бы к чаю,

Когда б она во время интервью

Не заорала: «Мама, я кончаю!»

Да, не дано понять нам, господа,

Как отзовется в мире наше слово.

Вот так и люди тоже не всегда

Способны понимать один другого.

Но получилось так само собой,

Как будто при игре в одно касанье,

Что в этот вечер в клубе «Пей и пой»

Произошло взаимопониманье.

— Ты убедишься в том, что ай ляв ю! –

Сказал он, глядя на звезду эфира –

Поехали к тебе на интервью?

— Поехали… – ответила Эльвира.

— С вас восемь тысяч двадцать три рубля! –

Перделеле достал лимонный «орбит».

— Ты за рулем? А то я без руля!

И без рубля… — смеясь добавил форвард.

Эльвира заплатила за бокал

Коктейля под названьем «Панчо Вильо»,

За караоке и за бэк-вокал

И за банановый ликер Мудильо,

И, претворяя в жизнь созревший план,

Открыла дверцу «хонды» между прочим,

Которую ей подарил Сослан

На годовщину первой брачной ночи.

— Должно быть, он бразилец, это факт, -

Подумала Эльвира и спросила:

— А на какую сумму ваш контракт?

— Два миллиона за год…

— Очень мило!

— Да ладно… Два лимона — ерунда!.. –

А ты чем занимаешься мучача?

— Я телевизионная звезда…-

Сказала Эля, взгляд смущенно пряча.

— И я люблю профессию свою… -

Добавила она, войдя в квартиру.

— Тогда приступим сразу к интервью? –

Спросил нахал Перделеле Эльвиру.

— А мы вообще – на ты или на вы?

Хотите абрикосы и бананы?…

Ну и второй вопрос: А каковы,

Скажите, ваши творческие планы?

— Какие планы? Тихо, не кричи…

Дать интервью о вкусе абрикосов!

— Так я беру…

— Берешь? Тогда молчи

И больше мне не задавай вопросов!

И в тот же миг он властною рукой

Нагнул её, и бедная Эльвира,

Остолбенев от наглости такой,

Увидела хозяйство бомбардира.

И ощутив напрягшуюся плоть,

Эльвира прошептала еле слышно:

— И как же это он, прости Господь,

В футбол ещё играет с этим дышлом?

В моей не уместится голове:

Неужто впрямь такое вот бывает?

Он что, им, как в хоккее на траве,

Голы таким макаром забивает?

Но размышленьям положив конец,

И даже не зайдя помыться в ванну

Бесцеремонный футболист-самец

Толкнул руками девушку к дивану.

И параллельно с этим, как в кино,

Ну, может быть, одной секундой позже,

С ее большого черного трюмо

Упало фото Стояка Сережи.

А через час, перебудив весь дом

Истошным криком гибнущей русалки,

Она уснула сладким мирным сном

Невинной целомудренной весталки.

И ей приснился сон: кругом народ

Переполняет стадион здоровый –

Она в воротах, и она берет

Одиннадцатипрямтакиметровый!

И рукоплещет восхищенный зал,

А с ним – Москва, Париж, Милан, Севилья…

И, открывая сонные глаза,

Она глядит на спящего Мудильо.

Вот он лежит, Перделеле родной,

С двухмиллионным годовым контрактом.

Как я могу не стать его женой,

Закончив акт любви гражданским актом?

Ах, как же он целует горячо,

Вонзая в небеса свою ракету,

И если он владеет так мячом –

Ему и впрямь цены, наверно, нету!..

Подумайте, ну что за волшебство

Таит природа женского оргазма,

Что иногда последствия его

Доводят до полнейшего маразма!

Вот он, родной Перделеле лежит

И говорит, открыв глаза внезапно:

— Любимая, пожалуйста, скажи,

Мы в ЗАГС идем сегодня или завтра?

— Сейчас!

— Тогда я вызову такси? –

Перделеле её целует нежно.

— А мы кого на свадьбу пригласим?

— Мутко и Гуса Хиддинка, конечно!

— О да! – она сказала нараспев, -

Потом еще – Киркорова, Мазая,

И чтобы нас поздравил Герман Греф -

Мне хочется позвать министра, зая!

— На нашу свадьбу Грефа пригласить?

Ты с ним была?

— Пойми, не в этом дело…

Я не могу тебе все объяснить,

Наверно, я от счастья одурела!

Ах, это счастье! Эта суета!

Входная дверь в районный ЗАГС в субботу,

Прозрачная Эльвирина фата,

В замужестве четвертая по счету,

У ресторана — белый шевроле,

На пальцах — кольца, свадебная лента,

Подарки, телеграмма от Пеле

И поздравление от Президента,

Перделеле в костюме и с цветком,

В руке держащий с гордостью красиво

Российский паспорт, выданный Мутко

И приглашенье в сборную России,

Контракт с английским клубом «Арсенал»,

Отъезд на сборы… И в борьбе упорной

Сраженье за путевку на финал

В решающей игре с монгольской сборной!

Ничейный счет, минута до свистка,

Мяч в центре поля и надежды мало,

Но тут Мудильо резко бьет с носка –

И мяч влетает в сетку Цеденбала!

В России – праздник! Миллион звонков.

Москва встречает футболистов стоя.

Премьер-министр Михаил Фрадков

От всей души благодарит героя!

Эльвира на вершине торжества.

Она – жена футбольного титана,

Которого боготворит Москва

Куда сильнее, чем Париж – Зидана!

Её портреты – в «Правде» и в «Труде»,

И на обложке модного журнала,

Она желанна всюду и везде,

У ней теперь есть все, о чем мечтала:

И на Рублевке трехэтажный дом,

И яхта в Каннах, и французский штурман,

И предложенье записать альбом

От популярной группы «Уматурман»,

Но предложенье это отклонив,

Она сама в порыве вдохновенья

Придумывает шлягерный мотив,

А на него – слова стихотворенья:

Ты за ночь мне забил четыре гола

А я в ответ хочу тебя забыть.

Я не могу любить звезду футбола,

Мне больно это все переносить!

В Мадриде ли, в Москве ли, в Дели ли

Везде, куда ни посмотреть,

Мне больно, милый мой Перделеле

За нашу сборную болеть!

В июле ль, в мае ли, в апреле ли,

В разгаре лета ли, весны

Мне страшно, славный мой Перделеле

Болеть за сборную страны!

Над полем дождь хлестает, как из лейки

И сил ударить не хватает мне.

Любовь – она не вздохи на скамейке

И даже не пробежки при луне!

Короче, Эля пишет суперхит,

Добавив модных звуков, стонов, хрипов…

Не зря на «Русском Радио» сидит

Главред Сергей Сергеевич Архипов:

Он слышит звуки все до одного

В хите, что и не слыхивал доселе,

И в жесткую ротацию его

Он отдает Гонсалезу Марселю!

Гитарный трек, что прописал Зинчук,

Так воспаряет в облака эстетства,

Что несравненный Федор Бондарчук

Снимает клип за собственные средства!

Гуляева становится звездой,

Её враги переживают гулко.

От зависти пытается с собой

Покончить поп-певица Таня Булка,

Которая так подло увела

От Элички ревнивого Сослана,

Но Эля все равно не держит зла,

Став за короткий срок звездой экрана.

О ней в Санкт-Петербурге и в Москве

Снимают фильм с названием «Кумиры»,

Продюсеры канала «Хрен ТВ»

Хотят вернуть в эфир лицо Эльвиры.

Но для неё их прайс ничтожно мал,

Ей рамки «Хрен ТВ» узки и тесны,

И горы денег, что дает канал,

Суперзвезде уже не интересны.

У ней сейчас куда важнее план,

Не гоже ей впустую тратить время.

Она уже летит за океан,

Как номинант на статуэтку «Грэмми»

И получает «Грэмми», черт возьми!

И говорит, слезу стерев умильно:

— Я благодарна всем российским СМИ,

И Богу, и Перделеле Мудильо

За то, что здесь, пред вами я стою

И, исполняя в этот вечер соло,

Я песню легендарную пою:

«Ты за ночь мне забил четыре гола!»

И солнца луч так светит из окна,

Производя в душе процесс астральный,

Что снова просыпается она

В панельном доме с 1-ой Магистральной,

Где сумрачного быта торжество

И где на простыне в квартире душной

Лежит она и рядом никого –

Лишь скомканная мятая подушка.

Она встает, не застелив постель

И очень скоро понимает четко:

Куда-то делась пудра от «шанель»

Лак для ногтей, шампунь, зубная щетка,

Пол банки кофе, портативный фен,

Что ей Сослан привез из Барбадоса,

Питательное молочко «герлен»,

Фиксатор для волос и спрей для носа

Куда-то делись сумка с кошельком,

Журналы «Офисьель», «Гламур» и даже

То фото, где с Сережей Стояком

Они лежат в Геленджике на пляже.

Растаяли, как крылья от фаты,

Прокладки и тампоны с ними тоже,

А главное – все женские мечты,

А этому прощенья быть не может!

Она раскрыла в пыльную Москву

Окно, где как обертки от гондонов,

Лениво мел осеннюю листву

Таджикский дворник Мамали Рахмонов.

Залаял Тузик. Дворник с криком: «чёрт!»

С размаху стукнул сломанною веткой,

Как будто при двойной ошибке в корт

Врубился Сафин теннисной ракеткой.

Она скользнула взглядом по листве,

Разгладив смутных мыслей паутину:

— Наверно, мне про теннис на траве

Пора уже снимать кинокартину.