Франкенштейн (Денис Казанский) : Первоапрельский елдак (на конкурс)

История эта началась задолго до первого апреля, еще зимой, когда какой-то не в меру остроумный чувачок притащил в наше студенческое общежитие резиновый хуй. Где он его достал – так и осталось тайной. Хуй вообще возник как бы из ниоткуда и стал кочевать по этажам и комнатам, как какой-то, сука, кубок УЕФА, завоеванный местными кудесниками ногомяча.

Качества изделие сие было весьма уебищного. Уж не знаю, малобюджетная ли версия это какая была, для людей с низким достатком, или просто старая модель, да только сляпан Василь Василич был кое-как – криво, непропорционально и уродливо. Прямо аж стыдно было как-то за всю мужскую породу. Да и материал оставлял желать лучшего – херовая резина была, калошная какая-то, не иначе Северная Корея постаралась.

Народ появлению резинового героя очень обрадовался. Каждый считал своим долгом устроить какой-нибудь перфоманс с его участием. Чаще всего хуй с радостным гиканьем подбрасывали в комнаты к тёлкам, как гранату, или вставляли в расстегнутую ширинку, выдавая за собственный прибор. Иногда проявляли фантазию – например, втыкали елдину в остывающее без присмотра на кухне картофельное пюре. Короче, эксплуатировали дивайс вполне предсказуемо, до тех пор, пока он не надоел, после чего забросили и забыли.

Вспомнили о боевом товарище только накануне первого апреля. И вот в связи с чем.

Деканом нашего факультета был человек по имени Ислам Джафаров. Лицо неопределенной дагестанской национальности. В Украине человеку с такими паспортными данными вовсе не обязательно обладать какими-то другими недостатками, чтобы стать героем студенческого фольклора. Про Ислама в универе ходило множество похабных прибауток. Каждая вторая история заканчивалась фразой типа «атсасы за зачот» и сценой жесточайшего порева. В каждой третьей декан лишал девственности первокурсниц посредством внушительного носа. Иногда проскакивали даже пидорские страшилки, но такие байки мы старались не запоминать и лишний раз не рассказывать от греха подальше.

Ислам Хасанович, надо сказать, о своей специфической популярности догадывался. Не смотря на всю напускную орлиную суровость, он вообще был веселым чуваком и любил выделывать всяческие штуки. Особенно нашумели его неожиданные рейды по общаге факультета, во время которых каждый раз случались драмы с изобличением нарушителей режима и подписанием приказов о выселении. Нашествия Джафарова всегда происходили в самый неподходящий момент. Дагестанский ебанат не пропускал ни одного Хэллоуина, словно по мановению волшебной палочки появлялся на всех жесточайших оргиях с участием несовершеннолетних шлюх, врывался в комнаты к ебущимся, заставал в сортирах планокуров, словом, был полноценным участником студенческой жизни и постоянно держал в страхе даже самых отпетых распиздяев. Именно эта его привычка и вдохновила нас на очередной первоапрельский развод.

В день Х общагу облетела гадкая весть – в гости едет Ислам с очередной проверкой. В коридорах началось паническое движение. Отовсюду слышались проклятия и возмущенные рулады, особо впечатлительные даже принялись паковать чемоданы, в надежде переждать бурю в эмиграции.

Кое-кто, конечно, высказывал сомнения в правдивости слухов, однако игнорировать их было весьма чревато — подобная выходка вполне вписывалась в концепцию блаженного декана. Только мы, жители комнаты № 83, тихонько посмеивались. Ведь самый главный сюрприз был еще впереди.

Пока вся общага гудела, словно растревоженный муравейник, в комнате нашей шли совсем другие приготовления. Совместными усилиями мы накладывали пьяному отморозку Сереже грим. Согласно нашего плана, Сережа должен был выйти из комнаты и сыграть Ислама Хасановича в момент наивысшего нервного накала. Причем, выйти не просто так, а с торчащим из штанов старым резиновым елдаком. Конечно, в нашем представлении, его выход должен был сопровождаться тотальной общественной эйфорией и неудержимым смехом. То есть, стать как раз тем событием, ради которого, собственно, и задумано первое апреля.

Для пущего сходства с оригиналом, Сереже черным маркером нарисовали усы и навели брови. Усы получились немного кривоватые, но это как раз добавило образу некоторую придурь, которой вечно серьезному Исламу Хасановичу так не хватало в жизни. Чтобы вжиться в роль, последние два часа Сережа разговаривал со смешным кавказским акцентом и характерными ужимками, надел темный костюм и повязал галстук. Выглядел он идеально.

Кульминация номера наступила несколько раньше запланированного. В ответ на невинный стук в дверь, Сережа изобразил на лице идиотскую улыбку Бубы Кикабидзе и гордо пригласил:

- Захады, дарагой!

Появившийся на пороге декан Ислам Джафаров застыл как вкопанный. Взгляд его зацепился за гигантскую резиновую залупу, растущую из штанов.

Улыбка медленно сползла с лица Сережи…