Прол Джэв : Вася Пупкин vs Том Джонс, или Единство и борьба противоположностей
В поместье, на севере Старого света,
наследник родился в семье баронета,
Счастливый отец завернул в полотенце
с фамильным гербом
дорогого младенца.
В шелках и батисте резвился наследник,
Отец его был далеко не последним
и сэром, и пэром английского света –
Его уважали соседи за это.
Отец объявил на специальном приёме,
Что сына назвали в честь дедушки Томми…
И ноги сбивали кормилицы часто,
Всю ночь хлопоча над ребёнком щекастым.
А где-то в Алтуфьево, в снежной России,
Декабрьским утром родился Василий,
Отец – пролетарий, маман – продавщица.
(Ну надо ж в Алтуфьево было родиться!)
Был Вася зачат на мешке в магазине
(Отец часто ныл о «дырявой резине»).
Покуда Василий пинался в утробе,
Семья прозябала в стандартной «хрущобе».
Родившись, Василий распробовал быстро,
Что значит родиться в стране коммунистов,
А также родиться вне плана и срока…
Потом было много подобных уроков.
Бывало, отведавши щец или каши,
Отец колотил молодую мамашу,
Согласно традиции – бил по субботам,
При этом всегда поминая кого-то.
Солдатским ремнём он вершил своё дело,
Чтоб сука-жена на других не глядела,
Лупил до кровавых соплей и озноба…
А Вася копил пролетарскую злобу.
Летели года, подрастали детишки:
Английский наследник почитывал книжки,
А Вася учился науке суровой:
Как жить, уцелев в толковище дворовом.
Ты, знаешь, читатель, как мир наш контрастен:
В Европе по-разному видится счастье –
Ведь даже блюли подростковые жопы
По-разному в разных районах Европы:
Один подтирался фамильным батистом,
Потом подмывался шампунем душистым,
Другой лопухом подтирался зелёным,
«Казбеком» воняя и водкой палёной.
Том Джонс, баронет и нарцисс куртуазный,
Уже помаленьку пощупывал разных
Графинь, виконтесс или горничных зрелых
(Но, впрочем, покуда весьма неумело).
А сын пролетария Пупкин Василий
С пятнадцати лет уже девок насилил,
(Бывало, и сами снимали чулочки
Под взглядом Василия мамины дочки).
Планета быстрее с годами кружилась,
По-разному жизнь у героев сложилась,
И вот перед нами такая картина:
Том Джонс, уже взрослый солидный мужчина,
Секретный агент королевской спецслужбы,
(Поднявшийся вверх не без связей и дружбы),
Сверкая окрест керамическим зубом,
Выходит курить из элитного клуба.
Костюм – от «Бриони», часы – от «Белл-Росса»,
В кармане – серебряный ключ от Роллс-Ройса,
За ним волочатся элитные шлюхи,
Роясь за спиной, как навозные мухи.
Затем у дверей эксклюзивного бара
Он щёлкает «Ронсоном», вынув сигару,
Привратнику щедро даёт чаевые
И думает: «Завтра я буду в России…
Задание лично дала королева:
Я выполнить должен без страха и гнева
Секретную миссию в срочном порядке,
Мой код «ноль-ноль-восемь» – вот так-то, ребятки!»
Представьте, что в ту же минуту в России
Из рюмочной так же выходит Василий
В обнимку с подружкой (вокзальной давалкой),
Любимый «Казбек» запалив зажигалкой.
И пусть в специфическом, скажем, аспекте,
Но Вася по-своему тоже эффектен:
Наколки, небритость и
тусклая фикса
Давно полюбились алтуфьевским чиксам.
Любовно щемя гениталию Васе,
Девчушка не хочет идти восвояси:
«Поехали завтра в Измайлово с Клавкой?!
Пивасика выпьем, догонимся «травкой…»
Но Вася овце отвечает: «Едва ли…
Меня кореша в Домодедово звали!
Хоть просит душа твоё жаркое тело,
Но завтра серьёзное выгорит дело».
«Понятно, – внимательный скажет читатель. –
Героев на встречу толкает писатель!»
Я спорить не буду, чтоб вас не обидеть,
Но так всё и было – век воли не видеть!
И вот в Домодедово спецсамолётом
Том Джонс прилетает с английским пилотом,
Отметив красу подмосковных пейзажей,
(И парочку щёлкнув – для папочки! – даже),
Раздвинув приезжих плечом культуриста,
Выходит к парковке московских таксистов.
А там – точка в точку, как вы и решили! –
Кружит с корешами наш Пупкин Василий.
(Здесь всё-таки нужно подставить ремарку:
Я как-то забыл прояснить по запарке,
Что Вася с друзьями – с высокой отдачей –
Порою бомбили таксующих «хачей»).
Приметивши Джонса в пальто дорогущем
(А Пупкин в бригаде всегда был ведущим),
Василий быка-за-рога взял умело
И тельцем тщедушным рванулся на дело.
Пока разбегались испуганно «хачи»,
Василий по-честному всё обозначил,
Рванув на грудине – для вескости – ватник:
«Давай-ка, мажор, демонстрируй лопатник!»
Слегка удивлённый такими речами,
Спокойно ответил ему англичанин:
«Я вас не совсем понимайт, ай эм сорри…
Вы это про музыку? – я о «мажоре»…
Я вашему плёхо учился… жаргону,
Но я – иностранец и здесь по закону…»
«Закон, говоришь? – возбудился Василий. –
Ты плохо знаком с обстановкой в России!»
И Вася закончил, в глаза ему глядя:
«Давай-ка выкладывай доллары, дядя!»
Услышав про доллары, наш англичанин,
Слегка поводя налитыми плечами,
Изящным и ясным Василию жестом
Пройти предлагает к закрытому месту,
Стремясь избежать неуместной огласки
(Бригада сместилась по той же указке).
И вот в тупике, без свидетелей лишних,
Лоха обступив по методе давнишней,
Достав из карманов заточки и биты,
Бригада сошлась с королевским наймитом.
Спецслужба учила мгновенной настройке:
Британец, присев в заковыристой стойке,
И бровью не дрогнув в такой обстановке,
Любые удары парирует ловко…
…Агент «ноль-ноль-восемь» – не фаллос собачий,
По древней науке бригаду хуяча,
Сумел навалять и братухам, и Васе
(Не раз, и не два простонал тот: «Хуясе!»)
Искусству борьбы удивляясь сугубо,
Бригада теряла нелишние зубы…
Покуда сражённых в сторонку сносили,
Решение верное принял Василий.
И вот, при показе агентом приёма,
Василий случайно нащупанным ломом
По старым канонам алтуфьевской драки
Вломил-таки гордой британской собаке!
Ты скажешь, читатель: «Трусливо и подло»?
Но как ликовала помятая кодла!
Короче, читатель, ты – просто придира:
Васёк же крепил реноме бригадира!
Как скоро английская песенка спета!
На грязный асфальт голова баронета
упала, а сильные ноги сучили,
Покуда шманал по карманам Василий.
Какая банальная вышла развязка!
И ради такого рассказана сказка?
Читатель мой строгий, немного терпенья!
Роман неуклонно летит к завершенью.
«Васёк, – укорял заместитель, Петруха. –
Ты нас повязал неуместной мокрухой!
Я чуял – с терпилой не выгадать фарта:
В карманах, как видишь, лишь чеки да карта!»
Когда же друзья разойтись порешили,
Внезапно их плотным кольцом окружили
Серьёзные люди в костюмах и шляпах…
Со страху алтуфьевцы подняли лапы.
К Василию некто в костюме подходит
И в сторону парня под локоть отводит:
«Позвольте от имени…нас и России
Сердечно поздравить вас, Пупкин Василий!»
«О чём вы? – в
догадках теряется Вася. –
Я чё-то запарился думать, хуясе!»
— «Вот этот субъект был опасным агентом,
Он прибыл с приказом убить Президента.
А вам удалось обезвредить урода!
Поклон вам земной от меня… и народа!»
Услышав об этом, расстроился Вася
И только шептал удручённо: «Хуясе…»
Сражённый подобным судьбы поворотом,
Василий сквозь фиксу бормочет чего-то:
«Эх, знать бы пораньше о кознях ментовских,
Агента бы сам я подвёз до кремлёвских…»
А некто в костюме меж тем рассуждает:
«Вас орден, не меньше, теперь ожидает…»
Васёк встрепенулся: «Оставьте награды!
Башлей бы немного – вот всё, что мне надо…»
Начальник в костюме на это смеётся:
«Ну что ж, пара тысяч в кармане найдётся…
Ещё раз спасибо за смерть резидента,
Прощайте – спешу на приём к Президенту!»
И, глядя, как Вася идёт восвояси,
Начальник подумал, в машину садяся:
«Такие вот наши простые ребята
Пожалуй, хребет переломят и НАТО!
Как много в народе резервов здоровых:
Есть Южное Бутово, есть Бирюлёво,
Ещё Пискарёвка, Весёлый посёлок, –
Да мало ль таких в регионах и сёлах!..»
На этом, читатель, позволь мне прерваться:
К марксистскому принципу цепь иллюстраций
И так затянулась по авторской воле…
Жаль, Маркса не учат в сегодняшней школе!
Ты можешь быть нищим, ты можешь быть принцем –
Тебе в заголовке заявленный принцип
Не раз и не два оценить доведётся:
От века он движет планеты и
солнца.