Прол Джэв : Другой
Хайя с гордостью смотрела на цепкие кривые ноги удалявшихся мужчин, на их мускулистые волосатые спины, колтуны боевых причёсок с трепещущими на ветру перьями когда-то добытых птиц. Она засмеялась от радостного осознания того, что такие охотники не могут возвратиться с пустыми руками, и что через два, самое большее – три дня, они вернутся с богатой добычей, которой хватит на всех, включая стариков. И опять у матерей будет достаточно молока, и груднички перестанут плакать по ночам, а подрастающие проглы будут весело резвиться и играть у пещер, а не отсиживаться бледными тенями у теплящихся костров.
Девушка решила отыскать Хиша. Почему он всегда так беспокоил её? Наверно, потому, что он считался самым слабым мужчиной в племени, но при этом пережил уже довольно много зим. Много тяжёлых голодных зим, но так и не умер. Странно, ведь ему доставалось пищи меньше, чем иному старику, а ведь Хиш был совсем не стар. Кожа на его лице была гладкой, без морщин, волосы были чёрными, как остевое перо ворона из Большого Леса, а тёмные глаза всегда так задорно блестели… Она не помнила Хиша грустным: даже суровыми зимами он был весел и часто напевал себе под нос какие-то свои, особые песни без слов, не похожие ни на боевые гортанные песни охотников, ни на протяжно-заунывные колыбельные матерей племени.
Если бы Хайя имела привычку долго размышлять, она неизбежно пришла бы к заключению, что Хиш вызывает у неё беспокойство тем, что он другой. Другой. Не такой, как остальные проглы.
Он не мог полноценно охотиться, как другие взрослые мужчины, по причине изувеченной в детстве правой ноги, и потому принимал участие только в коллективных облавах на выслеженного следопытами крупного зверя, наравне с женщинами и подростками.
Ногу изувечил ему пещерный лев, забравшийся однажды в жилище рода Ящериц, к которому принадлежал Хиш. Льва не отпугнул ни огонь, ни погремушки Хо, ни яростное сопротивление охотников рода, засыпавших зверя дротиками и стрелами. Хищник успел схватить сидевшего у костра детёныша проглов, раздробив при этом берцовую кость его правой ноги, и только мужество Хорра, тогдашнего вождя племени, успевшего вонзить своё длинное копьё под львиную лопатку, спасло Хиша от неизбежной смерти.
Мальчика выходил Хо своими травами, но раненая нога так и осталась кривой и короткой. Хишу повезло, потому что следующие четыре зимы были тёплыми, а охота – неизменно удачной, и к последовавшему затем Большому Голоду подросток уже достаточно окреп, чтобы продержаться вместе со всем племенем на кореньях, ягодах и мелких грызунах Большого Леса. Мудрый Хо взял везучего мальчишку к себе в ученики и с удивлением отметил, как Хиш с лёгкостью изучил за одну весну все премудрости его травной науки, в то время как прежние его помощники тратили на это не меньше трёх.
Но шаманом Хиш так и не стал. Он часто уходил из племенных пещер в Большой Лес, наблюдая за тем, как живут мелкие зверьки и меняются растения – вместо того, чтобы учить заклинания и вырезать фигурки духов из дерева. Ни приказы Хо, ни испуганные уговоры женщин племени не могли удержать его от этих опасных вылазок. Хо в конце концов смирился с необычным поведением Хиша: юный прогл по возвращении из Большого Леса не просил есть, как другие подростки, и при этом рос довольно крепким. Хо только качал недовольно головой, когда часто заставал молодого соплеменника, глядящим на звёздное небо или мутные воды протекавшей неподалёку от Большого Леса реки.
Однажды, когда период Большого Голода подходил к своей середине, и в каждом из восьми родов племени оставалось не больше пяти-шести человек, вождь Хорр стал по одному убивать самых слабых и измождённых (исключение делалось только для молодых матерей и охотников). Хо был уверен, что колченогий Хиш не переживёт и третьего восхода солнца. Понял это и Хиш. Он сам пришёл в пещеру Хорра и увёл его с другими охотниками в Большой Лес. Там он показал им несколько полян, усыпанных серыми, имевшими форму странных шишек, растениями, неизвестными племени проглов. Они оказались весьма питательными, их легко переваривали даже малые дети. Хиш к тому же показал Хорру, как сушить удивительную находку у костра, и объяснил, что в сушёном виде растения могли храниться очень и очень долго.
Обрадованные проглы в тот год продержались на открытых Хишем шишках всю осень и зиму. Племя было спасено, а Хо с тех пор перестал настаивать на том, чтоб Хиш стал шаманом. Но старый шаман стал испытывать к Хишу чувство, которое много позже люди назовут ревностью.
В ученицы (вместо ставшего к тому времени взрослым хромоного уродца) он взял себе смышлёную девочку из рода Черепах, которая и разыскивала сейчас Хиша.
Хайя нашла его за необычным занятием: Хиш сидел у родовой пещеры и полировал кремнёвым резцом край куска дерева необычной формы, никогда не виданной раньше Хайей.
— Что это? – спросила девушка.
— Не знаю. Но если его бросить, оно пойдёт само. – ответил Хиш.
— Тебе Хо открыл какое-то заклинание? – Хайя широко раскрыла свои чёрные блестящие глаза.
— Нет. Я сам сделал его таким.
— Сам? Разве ты шаман? – возразила девушка и топнула ногой. – Хайя будет шаманом! Хиш не захотел учиться мудрости у Хо!
— Я не шаман. Я раньше делал такое. Поменьше. Сейчас делаю большое. Смотри!
Хиш встал и поднял занимавший его предмет. Он оказался тяжёлым плоским куском дерева непривычной для глаз Хайи формы с большим отверстием в середине.
Посмотрев на изумлённое лицо девушки, Хиш рассмеялся и, подняв предмет к своему лицу, посмотрел на остолбеневшую девушку через отверстие в деревянном куске.
Хайя увидела в дыре отливающий вороновым крылом глаз Хиша.
— Это – смотреть? Зачем?
— Нет. Не так. Вот!
Хиш опустил заготовку на землю, схватил лежавшую рядом отполированную десятками рук палку, которой люди племени проглов обычно ворошили угли в костре, и ловко вставил её в отверстие предмета.
— Смотри!
Он бросил своё изделие на землю… и оно покатилось (именно это слово станут много позже применять проглы для обозначения подобного типа движения) по тропе, убегавшей от пещеры в сторону Большого Леса. Само!
Хайя таращилась во все глаза на удивительный самодвижущийся предмет все те несколько мгновений, пока он не упал.
— Это чудо! Духи отдали тебе своё чудо! А зачем оно?
— Не знаю. Я буду смотреть. И духи скажут, зачем.
— Разве ты шаман? – снова спросила Хайя. – Только шаман, только Хо может говорить с духами!
— Не говори ему.
В тот же вечер Хо собрал осиротевшие без охотников остатки всех восьми родов у Большого Костра.
Он послал за Хишем двух самых крупных подростков, велев им взять боевые дубинки и луки. Изумлённые молодые проглы подчинились шаману. Они привели упиравшегося Хиша к Хо; один из будущих охотников принёс и поразивший Хайю деревянный предмет.
Хиш с ненавистью посмотрел на стоявшую возле шамана ученицу, и Хайя со вздохом отвела взгляд.
— Покажи нам. – приказал шаман Хишу и тряхнул своей костяной погремушкой.
Хиш опять, как в прошлый раз, вставил поданную ему Хайей палку в отверстие деревянного диска и запустил его вниз по склону плоского холма, на котором проглы разводили свой Большой Костёр. Диск покатился, и племя протяжно охнуло.
Когда диск упал, Хо посмотрел Хишу прямо в глаза.
— Духи отдали тебе одно из своих чудес. Но разве ты шаман, Хиш?
Хромец опустил голову.
— Разве он шаман? – громогласно повторил свой вопрос Хо, обводя взглядом притихшее племя.
Матери с грудничками, цеплявшимися за их волчьи и лисьи шкуры, голые подростки и сгорбленные старики нестройно и обречённо протянули:
— Нет, Хо!.. Ты – шаман племени!
— Хиш – не шаман, – твёрдо заключил Хо. – Только Хо говорит с духами! Шаман один!
Хиш знал закон: он сразу понял, куда клонит его бывший учитель и в два прыжка оказался на тропе, по которой утром уходили охотники. Но Хо был не только коварен, но и мудр. Он предвидел это. Жестом он приказал заранее предупреждённым подросткам вскинуть луки, и в ту же секунду две стрелы с тонким свистом полетели в спину убегавшего Хиша. Хайя вскрикнула и закрыла лицо руками. Её жест повторили несколько самых молодых матерей.
Хиш был достаточно проворен, но расчёт Хо строился на слишком короткой для быстрого бега правой ноге Хиша. Первая стрела едва не запуталась в чёрных волосах беглеца, но вреда не причинила, зато вторая с хрустом вонзилась ему в шею. Обливаясь змеящейся по плечам алой кровью, Хиш упал на тропу. В его широких зрачках на мгновение отразились исполинские деревья Большого леса…
Племя ошеломлённо молчало. Хайя беззвучно плакала на плече у хмурившегося Хо…
— Анатолий Викторович, вы уже смотрели данные вчерашнего радиоизотопного анализа? Вы понимаете, что это значит? Настоящий переворот в науке! Хотите, верьте, хотите – нет, но вот это окаменелое деревянное колесо, найденное Гамовым в прошлом году в никопольских пещерах, согласно этим данным, имеет возраст…не менее 15 тысяч лет! Следовательно, и относится к периоду верхнего палеолита! Шумерами, как вы понимаете, коллега, в наших никопольских пещерах и не пахло! Выходит, человечество познакомилось с колесом на 8 тысяч лет общепризнанного срока!
Я уже сел за статью…