Шева : maybe next saturday

… А потом они зашли в небольшое уютное заведение. Тут же, рядом с театром.
Коньяк — Антону. Мохито и капучино — Анюте.
Современная форма имитации брачного танца homo sapiens‘ов. Нивелирующего взгляды на жизнь и способствующего сближению планов разнополых особей на вечер
Сети расставлены. Паутина соткана.
Цинично?
Логично!

…Знаешь, когда ты мне написал по электронке, что спектакль будет только для нас двоих, — а я поверила!
- Ну, ты даешь!
- Почему? А я всегда верю людям.
- В твоем возрасте и с твоими внешними данными, — нельзя. Обманут!
- И что же делать?
- В одном старом фильме «про войну» один из главных героев говорил, — Верить никому нельзя! Но потом, через паузу, — Мне — можно!
- Ага, ты хитрый…
- Ну ладно, ладно. Как балет-то?
- Мне музыка очень понравилась!
- А мне балерины! Шутка. Действительно, — хорошо. Чего-то всплыло слово из учебника английского, — marvellous, — удивительный, замечательный, чудесный. Там рассказ был тоже о девчонке, случайно попавшей в театр. У тебя, кстати, с английским как?
- Да так…чуть-чуть. Не очень.
- А я вот учу сейчас с учительницей. По работе надо!

…Представляешь, шел сегодня по лесопарку возле своего дома. Смотрю, высоко на дереве, на толстой ветке, что-то чернеет. Думал, — ворона. Присмотрелся — котенок. Черный. Видно, собаки загнали. Он сдуру залез повыше, а спуститься боится. У людей, кстати, тоже так бывает.
- Не люблю котов. Вот собак — люблю.
- А ты знаешь, что люди, любящие собак, и люди, любящие кошек очень разные по менталитету?
- И в чем же разница?
- «Кошатники» — более мягкие, «собачники» — более жесткие. Если коротко, где-то так.
- А ты кто?

…Антон еще раз задержал взгляд на Анюте.
После второго мохито ее лицо стало наконец-то таким, каким он его увидел первый раз, и каким оно ему тогда сразу понравилось.
Милым, по-детски наивным. Что такое ее студенческие двадцать против его почти полных тридцати?
Уже восьмой год на вольных хлебах. Жизни нюхнул будь здоров. И получается, чего там жаловаться, неплохо.
Антон вдруг впомнил эпизод в кафешке, куда они зашли перед спектаклем. Он там тоже взял себе коньяку, Анюта же пить не захотела, и он взял ей кофе с пирожками. Вкусные они там пирожки делают. Особенно с вишнями.
Анюта совсем по-детски тогда чуть-чуть вымазалась вишневым соком. И он ей начал подсказывать, где именно надо слизнуть сок или вытереть нижнюю губу.
При этом он почему-то вспомнил пушкинское, — …и вишню румяну в соку раздавил! Там еще что-то было про ланиты. Суперэротический стих по его детским годам.
Так вот, когда они совместными усилиями привели ее губы в надлежащий вид, к их столику вдруг подбежало малое собаченя. Из тех, которые сейчас так модно таскать на руках девушкам «из высшего общества».
Голое, безшерстное тельце, огромные, банькатые, на выкате, глаза. И мало того, что такая вся из себя, — пнешь — развалится, а туда же!
Стала на задние лапки, — и к Анюте. А хуечок то правильно стоит, как положено!
Антон бросил еще тогда Анюте, — Смотри, чтоб не трахнул! Пока он не обратил ее внимание на эрегированный собачий член, она даже не поняла, к чему это он сказал.
Девчонка еще совсем, что с нее возьмешь!

…Да, разница в десять лет добавляла дополнительного шарма их знакомству.
- Ну что, нацеливаемся на следующую субботу? — подумал он про себя.
Сегодня была их вторая встреча. Антон считал, — все идет по плану. При следующем свидании надо переходить к решительным действиям. Судя по всем косвенным признакам, она должна быть не против.
А что? Он действительно видный парень, хули тут скромничать-то?

Вдруг зазвонил ее мобильный. Анюта посмотрела на экран, улыбнулась и нажала кнопку.
Весело защебетала с кем-то по-английски.
Даже понимая через слово, Антон уловил нить разговора.
- Да-да …приветик…нет, сейчас не могу…в кафе…нет-нет, с подружкой…да-да…я тоже…спасибо…хорошо…хорошо.
Последними ее словами были, — …мaybe,- пауза, — next Saturday…I love You too!
И она спрятала мобилку в сумочку.

Антон сидел ошарашенный. Чтобы не сказать, — оплеванный.
- Кто это был?!
- Да так…американец один. Познакомилась недавно.
Пытаясь, как говорят японцы, «сохранить лицо», Антон попробовал изобразить улыбку.
Получилось херово.
До улыбки Чеширского кота, мягко говоря, было далеко.
Да и вообще, если он сейчас и походил на мартовского кота, то только на того, которого за его мяучие вопли облили из внезапно открывшегося окна хорошим ополоником воды.
Почему-то бегущей строкой в голове пробежало, — …графиня изменившимся лицом бежит пруду!
А вслух чуть не вырвалось, — Вот же ж блядь!
А в ушах все еще звучал ее милый мягкий грудной голосок… мaybe, next Saturday!
Голос не женщины. И даже не девушки.
Голос девочки.
Но чуть-чуть взрослой.
Совсем чуть-чуть.