Kaizer_84 : Восточные семнадцать

1.

Борис Сергеевич был когда-то местами знаменит, но времена те давно прошли и даже эха после себя не оставили.

Лет двадцать назад он поставил оказавшийся впоследствии крайне скандальным и обсуждаемым спектакль «Розовые грозы», который довольно долго еще потом гремел и погромыхивал.

Несколько бодрых перьев углядели в его психических турбуленциях огромный социально-политический подтекст (тогда это еще было несомненным плюсом), и даже сравнили спектакль с лучшими образцами творчества английских «рассерженных молодых людей», хотя на самом деле Борис Сергеевич в те годы ни на кого особенно не сердился, а вполне благодушно желал славы и денег.

Борис Сергеевич на фоне того успеха быстро женился на первой подвернувшейся блондинке, развелся, потом снова женился уже на брюнетке и чуть надольше чем в первый раз — в этом браке успел родился сын Алик, и, само собой, продолжал работать в театре. Что-то получалось лучше, что-то хуже, но «Розовые грозы» так и остались главным достижением Бориса Сергеевича. Когда ему деликатно или не очень намекали на это посторонние, он обычно ворчал в ответ, что гении сейчас никому не нужны, а режиссеру для успеха достаточно иметь начальную ремесленную подготовку и побольше дури в голове. Если при разговоре присутствовал Алик, то он, зевая, обязательно добавлял, что важно еще уметь находить спонсоров и прогибаться. Не обязательно под изменчивый мир, но хотя бы под нужных людей.

Если Борису Сергеевичу приводили в пример кого-то из тех его коллег-ровесников, кто каким-то образом умел адаптироваться под любые реалии, то он всегда приводил убедительные аргументы в пользу того, что придворно-номенклатурные конъюнктурщики к настоящему искусству с большой буквы «И» отношения не имеют никакого.

- Я хочу в придворные! — кричал с дивана Алик, — ну почему меня не берут?


2.

Алик в настоящий момент вяло учился в театральном. Не то, чтобы он хотел продолжать режиссерскую династию, просто больше никуда не взяли, а остаточные папины связи все же сыграли свою роль.

Кроме учебы Алик иногда подрабатывал ночным курьером на старой раздолбанной семерке, которая с трудом заводилась, но пока еще худо-бедно ездила. Ему нравилось гонять по пустому ночному городу, слушать трескотню радио-диджеев и подпевать, когда играет музыка.

С симпатичной татаркой Динарой он познакомился как раз во время одной из таких смен.

Поскольку, по правилам, перед тем как завезти клиенту товар, курьер обязательно созванивался с ним по мобильному, у Алика не возникло никаких трудностей с тем, чтобы увидеть Динару снова. Он просто набрал оставшийся в памяти телефона номер и пригласил ее в кино на легкий мелодраматический артхаус. Подобные фильмы Алик обычно характеризовал фразой «никто не умер, но все сильно обломались».

После сеанса они еще долго катались на машине, целовались и слушали полузабытых «East 17». Динара смешно называла эту группу «Восточные семнадцать».


3.

Борис Сергеевич впервые заметил Динару когда она появилась в его квартире вместе с Аликом в третий раз.

Поднял левую бровь и сказал «Привет».

Алик не то чтобы особенно в нее влюбился, скорее, слегка увлекся, а вот Динара втрескалась по уши, правда, совсем не в Алика. Ей почему-то ужасно понравился Борис Сергеевич, который как назло не воспринимал ее никак.

Динаре такая ситуация была в новинку. Обычно у нее не случалось проблем с тем, чтобы заполучить любого, кто ей чем-то глянулся.

Динара даже попыталась как-то раз Бориса Сергеевича подпоить, когда Алик уже лежал на диване в полной отключке.

Тот пил охотно, но ничего ему от спиртного не делалось. Борис Сергеевич по-прежнему нес околесицу и смотрел куда-то мимо.

Динара впала в депрессию.


4.

Психотерапевт Динары был высоким, скучным и с ранней сединой. Он обычно или молча слушал, или занудно говорил, что ей надо более открыто выражать свои чувства, доверять людям и еще иметь побольше терпения.

Динаре же казалось, что вся ее повседневность — это и так одно сплошное терпение.

Разве же такой она представляла себе свою жизнь? Конечно, нет.

Психотерапевт не к месту ойкнул и сказал, что случайно сломал ноготь.

Динара мысленно попробовала представить психотерапевта женщиной.

И решила, что, пожалуй, быть женщиной ему бы более пошло.


5.

Алик между тем не понимал, куда вдруг исчезла Динара (она не отвечала на звонки и смс). Из-за накатившего расстройства он даже попал в крайне неприятную историю.
Выпил четыре бутылки пива в процессе развоза товара и естественно попал под ментовскую проверку. Плюс к тому наговорил им нехорошего.

Короче говоря, Алика надо было как-то через кого-то отмазывать, чем и занимался безуспешно Борис Сергеевич, когда на пороге его квартиры вдруг неожиданно появилась не вполне одетая и не вполне трезвая Динара.

Борис Сергеевич сбивчиво объяснил ей, что Алика нет.

- Алик? — спросила она, дымя сигаретой, и словно не понимая, о ком речь, — да я не к нему… Хотя, на тему ментов есть некоторые завязочки. Могу помочь...

6.

Вернулся Алик через пару дней притихшим и каким-то полустертым. Театральный он вскоре бросил, подстригся коротко, притащил с улицы хромого патлатого пса по кличке Джек, и пошел выдавать кредиты в банк.

Борис Сергеевич несколько испугался столь радикальными переменами, но в целом за Алика рад.

Динара иногда повторяет безуспешные попытки подпоить Бориса Сергеевича, попутно используя его в качестве замены своему психотерапевту, который куда -то запропал.

А психотерапевт Динары неожиданно для себя действительно оказался женщиной и уехал по этому случаю на ПМЖ в Копенгаген. Там не очень поняли, в чем проблема, но политическое убежище на всякий случай предоставили. Психотерапевт ежедневно по два часа наводит марафет и счастлив как никогда. Немного скучает по русским каналам, но думает, что это вскоре пройдет.