Ромка Кактус : Галерея мистификаций

Когда мы с Напарником услышали весть, сразу стали собирать чемодан. Было необходимо поделиться информацией с миром, но так, чтобы никто ни о чём не догадался. Никто, кроме посвящённых.

Это был старый, повидавший виды твёрдый чемодан под крокодила с ручкой, прятавшейся в специальную нишу, с обитыми железом углами, обшарпанным днищем и чернильной надписью на крышке «S. Dwarff. Dachau». Мой отец в своё время вывез в нём и удачно сбыл в Ливерпуле партию секретных советских конденсаторов сверхмалого объёма. Обратно он привёз новенькие на тот момент пластинки The Beatles с автографами участников коллектива. Несколько позже он побывал с чемоданом в США, где ему посчастливилось стать владельцем огромной коллекции марок. Мне было строго запрещено лизать их, но именно в детском непослушании берут своё начало некоторые особенности моего мировосприятия, а также личные качества и свойства, ставящие меня в известном отношении выше своих соплеменников.

В чемодан мы с Напарником уложили старые, утратившие былую силу электронные тотемы, в которых, однако, оставался след былого потенциала и в любом случае никуда не делось их семантическое значение, доступное для дешифровки. Наше скифское послание состояло из советской микропроцессорной игры «Ну, погоди!», двух японских тамагочи с выпотрошенными внутренностями, ярко-оранжевого картриджа для приставки Dendy «Teenage Mutant Ninja Turtles 3», VGA видеокарты, сломанных 3D-перчаток. Помимо электроники, в чемодане оказалась книга «О водоплавающих» Флэнна О’Брайена, «Король Убю» Альфреда Жарри, Песенник Мальдорора, цитатник Стива Мартина, электрический чайник Рассела, автоматическая ручка, очечник, носовой платок, чёрные тренировочные штаны с вытянутыми коленями, початая бутылочка снотворного, сорок четыре фотографии трепанга, миниатюрный пластмассовый Роден, коробка шоколадных конфет и пачка сигарет без фильтра.

Напарник не поленился составить записку, которую тут же приложил к остальным вещам. Вот её точный текст: «Дорогая, твоя новенькая норковая шуба порезана на примерно равные полосы и разложена на полу номера. Болонку ищи в нижнем выдвижном ящике трюмо, там же, где ты вечно забываешь свои капли. П.С. Я использовал самые большие гвозди, какие смог найти».

Мы нацепили фетровые шляпы с алыми лентами вкруг тулий и вышли в коридор. Я запер дверь. Напарник нёс чемодан. Он предлагал поджечь несколько песочниц во дворах элитных домов и при этом живописал, как песок превращается в стекло, а элитные пупсы – в жаркое. Я не стал его отговаривать и разубеждать, просто сказал, что у нас и без того дел по горло. Мы шли по улице и вскоре покинули наш квартал. Найти многоэтажный дом не представлялось проблемой. Мы вошли, когда из подъезда выходили подростки с бумажными пакетами на головах. У некоторых они полыхали огнём. Мы поднялись на лифте на шестнадцатый этаж. Стены расписаны подвижным граффити в стиле новейшего барокко – преобладание формы над смыслом, религиозные сюжеты в контексте киберпространства, крылатый хуй нещадно дрочит Десница Иоанна Крестителя, облачённая в чёрный латекс.

В оконной раме отсутствовали отпирающие ручки, в предназначенных для них полостях находились сигаретные бычки и фантики. Пока я рассматривал всё это в подробностях, мой напарник высадил стекло углом чемодана, высунулся и огляделся. Свежий холодный воздух хлынул в помещение. Далеко внизу раздался слабый звон. Напарник протянул мне чемодан и отошёл в сторону. Я похлопал рукой по кожзаменителю и отправил допотопного монстра в полёт.

- Вот и свершилось, — сказал я и тотчас отошёл от окна.

Напарник вызвал лифт. Мы стали спускаться, а когда вышли на улицу, сразу развернулись и пошли в сторону, противоположную той, в которой должно было лежать наше послание. Я был полностью уверен в силах, способствующих доставке. Читать своё письмо после отправки я считал чем-то болезненным и неприличным.

Напарник рассказывал мне о княгине Ольге, впервые применившей биологическое оружие ещё в десятом веке. По её приказу дружинники привязывали к лапкам голубей тлеющую ветошь. Птицы сожгли город древлян. Ещё она распоряжалась хоронить людей заживо, сжигать послов в бане, когда те мылись, и рубить в фарш опоенных гостей на тризне по её мужу. Православная церковь почитает княгиню Ольгу как свою первую святую.

- Верх коварства, вероломства и изощрённой жестокости, — сказал Напарник.
- Она мстила за мужа.
- Как будто в его смерти были виноваты все те тысячи древлян, а не его жадность.
- В Средние века женщины умели любить. Настоящее чувство оправдывает всё: и геноцид малых народностей, и присвоение их территориальных владений.
- Мне нравится это гремучее сочетание святости, корысти и воистину звериной беспощадности, — сказал Напарник. – Мы должны найти новую Ольгу. Кровавая баня завершается литургией и вознесением молитв.
- Теперь в Городе невозможно найти даже птиц.
- Но у нас есть весть.
- Да. Но нет окончательного плана. Нужно проверить некоторые зацепки. Мы отправляемся в особняк Макса фон Клюге.

Через полчаса наш кабриолет выехал за черту Города. Позади оставалось серое дрожащее марево, по краям дороги появилась зелень – то немногое, что пережило второе нашествие мутировавшей саранчи и все те ядохимикаты, которыми пытались саранчу извести.

- В год, когда налетела саранча и объела все опунции в офисах, — сказал я и включил магнитолу.

Заиграл Zechs Marquise, проект The Mars Volta, — очевидно, диск оставил в магнитоле Напарник после последнего нашего эзотерического путешествия. В дороге я предпочитаю более динамичную музыку, к тому же нам предстояла серьёзная встряска, поэтому для создания боевого настроя я поставил диск «Sadochismo» группы Cock and Ball Torture.

Лично я считаю хрюкающий вокал грайнда самым остроумным со времён зауми комментарием к исторически дискредитировавшему себя способу выражения мыслей с помощью слов.

Макс фон Клюге жил в своём собственном, построенном на деньги от подпольных абортов, мире, в удалении от Города с его одномерностью и нетерпимостью к фантазии. Особняк Макса представлял собой Музей Утраченных Возможностей, как сам фон Клюге называл его, я же предпочитал название Галерея мистификаций. Здесь находилась потрясающая, достойная Борхеса коллекция вымышленных существ, включавшая брошюры, фотографии и несколько весьма реалистичных чучел чупакабр. Схемы и макеты никогда не существовавших изобретений, предметы быта, невозможные для своей исторической эпохи, вроде солнцезащитных очков с каменной оправой и линзами из горного хрусталя. Религиозные культы были представлены достаточно щедро: книга сатанинских аятов, зороастрийское кадило, мусульманские иконы с изображением бородатых людей с зелёными треугольными нимбами, фаллическое распятие Христа – сбывшаяся мечта Василия Розанова. Была у Макса и собственная библиотека, от античных трудов до современности. Украшением ей служило полное собрание сочинений Игоря Мариконовича Жирдомирова – солидные тома, обтянутые отделанной готтентотской кожей. Среди них такие бестселлеры литературной беллетристики, как:

«В пизду!»
«Белые стеатопигши не ведают приличий»
«Хождение по культям»
«Блядина заслонила свет созвездий»
«Несвоевременный метеоризм прилежного маркитанта прервал беременность танцовщицы фрик-шоу»
«Ебал без слёз и без последствий»

Но главным фейком был, конечно же, сам хозяин Галереи. Звали его на самом деле Иннокентий. Он носил очки без линз, фальшивый слуховой аппарат, вставную челюсть наподобие лошадиной, любил потчевать гостей кексами, посыпанными вместо сахарной пудры кокаином. А его истинной профессией были «фантомные» аборты – мистическое избавление от «фантомной» беременности, удаление астрального плода и последующая чистка кармы. Кажется неправдоподобным, но остаётся фактом, сколько женщин и даже мужчин в нашем Городе страдает от этого недуга. Несколько раз в неделю Макс покидает особняк, чтобы предоставить свои услуги страждущим. В Городе у него есть свой подвал, оборудованный для осуществления операций. Также там собирается специфическая аудитория, чтобы посмотреть, как голое абортированное тело корчится на грязном полу среди битого стекла, а Макс в костюме розового кролика сыплет сверху личинок майского жука, разваренные макароны, лобковую перхоть, струпья, рубли, тетрадные листы в клетку со стихами Т. С. Элиота.

Наконец мы прибыли. Я посигналил, и автоматические ворота открылись. Кабриолет остался во дворе рядом с джипом фон Клюге. Хозяин встретил нас лошадиной улыбкой, протянул для пожатия обе руки, облачённые в бледно-розовые перчатки.

- Какие гости! – произнёс он. – А я как раз испытываю новую модель гильотины на гидравлической тяге. Сейчас моя главная задача – устройство автоматического пуска на спиритуалистической основе. Заметьте, — Макс указал на конструкцию рукой, — вместо лезвия установлена Большая Бритва Оккама… Но что же я всё болтаю, заходите, заходите в дом. Я прикажу подать чай и кексы.

Гостиная Макса оставалась точно такой же с момента моего последнего визита. Кубическая мебель викторианской эпохи, на стене портреты Козьмы Пруткова, плакаты исландской black metal группы Sigur Ni Wyvern и её фронтмена Снорри Стурлусона.

Подали чай. Я предпочёл сразу же перейти к сути:

- Ты уже в курсе?
- В курсе чего? – спросил Макс.
- События. До тебя дошла весть?
- Хм. До меня доходят разные… вести.
- Ты понял, о чём я. В мире, наверное, нет никого, Макс, кто бы так же ревностно следил за реальностью, как это делаешь ты — с целью последующего искажения и извращения её проявлений. Ты самый трезвый человек из всех, кого я знаю. Так скажи, ты в курсе?

Какое-то время Макс смотрел на меня с хитрым прищуром, затем сделал рукой в воздухе движение, будто накручивает на палец локон волос и наконец произнёс:

- Игры кончились.

Ни тени усмешки на лице. Как трактовать это в случае с Максом, я даже не подозревал: то ли он в очередной раз блефует, то ли всерьёз озабочен происшествием.

- Это правильные слова, — сказал Напарник.

Он было потянулся к кексу, но я вовремя остановил его.

- Что ты собираешься делать? – спросил я Макса.
- Что тут можно сделать? – спросил он в ответ. – Разве что упразднить язык. Если Вселенная станет тождественна самой себе, в этом будет её конец. Лингвистическая смерть.
- Ты тесно общаешься с астральными телами, прежде чем отправить их в Шамбалу, где им предстоит вечно гнить в виде бинарного кода. Что насчёт астрального дитя, это он принесёт Слово?
- Глухо. Такая информация ко мне не поступала. А что собираетесь делать вы?
- Мне нужно как следует подумать, проверить некоторые варианты. Думаю, выход всё же есть. Если что выяснишь, Макс, ты знаешь, где нас найти.
- Конечно.

Мы попрощались с хозяином и вернулись в наше убежище. Напарник говорил, что политика Ирода Великого в отношении астральных детей может принести пользу. Я сказал, что мне нужно побыть одному и подумать, перечитать кое-какие книги и статьи, пересмотреть старые кинофильмы.

- Пойду сниму шлюху, — сказал Напарник и полез в шкаф за своим саквояжем.
- Давай, — сказал я.

Когда Напарник вышел, я поставил плёнку «Метрополиса» Фрица Ланга в ретро-проектор, повесил на стену белую простыню и запустил кино.

Крупные буквы на экране: «Посредником между хуем и пиздой должно быть сердце».