orlusha : Про исторические ошибки

Летописец по имени Нестор
Отсидел себе мягкое место
И привстал, чтоб размять ягодицы
И холодного квасу напиться.

Летописец по имени Нестор
Был монахом усердным и честным,
Женский смех и ржаные ковриги
Променяв на любимые книги.

Он писал в них в ночи до рассвета
Рукописные долгие Лета.
Летописец по имени Нестор
Жил мечтою, что будет известно

Через множество лет православным
Всё, что начал он с буквы заглавной.
Эта лет временных вереница
Иногда по ночам ему снится,

И с лица его сходит улыбка,
Если снится, что в слове ошибка.
Он ночами стыдился и ссался,
Если снилось, что он описался

Потому, что потом и когда-то
Кто-то спутает верные даты,
И потом кто-то скажет кому-то:
Это Нестор попутал минуты,

Это Нестор две цифры попутал,
И история встала как будто,
И истории будто бы нет
Потому, что в какой-то момент

Летописец по имени Нестор
Буквы ставил в неверное место.
Но вернёмся в начало рассказа:
Летописец с уверенным глазом

И с уверенным почерком твёрдым
Оглянулся монашески-гордо
И вернулся глазами к странице,
Так привычно размяв ягодицы.

Он не знал, что в тот вечер устало
Ветерочка дыханье листало
Кем-то искренне писанным книгу,
И, перо обмакнувши в индиго,

Он продолжил писать с междометья,
Пропустивши лишь четверть столетья.
Что там было? Начало крещенья.
Смерть детей и любовь без прощенья,

Странный князь и невеста Любава
И в бокале от сына отрава.
Там всего то четыре страницы,
Ради них нам бы стоит родиться,

Ради них мы могли бы влюбляться,
Но они вдруг смогли пролистаться.
И теперь в нашей жизни и славе
Нету места княгине Любаве

Потому, что неистовый Нестор
Отсидел себе мягкое место.
И теперь, обернув себя в плед,
Каждый может про «временных лет»

Поутру прочитать эту повесть,
Позабывши про честь и про совесть,
Ибо совести нет никогда,
Ибо времени скрыла вода

Летописца простую ошибку,
Ибо время так радостно зыбко,
Что скрывает, годам на забаву
Древнерусскую деву Любаву,

Чью любовь отковали из стали,
Ту, кому свои песни песни писали
Те, кто копья свои не ломали
Те, кто шёл до таинственной дали

До Царьграда и Ерусалима,
Кто, её называя любимой,
Побеждал по дороге драконов,
Отказавшись от злат и донжонов,

Отказавшись от чести и слова,
Хоть Любава любила другого.
Пусть сейчас будет людям известно:
Они умерли гордо и честно

С сарацинами смело сражаясь,
Не смирившись и не унижаясь,
Прикрываясь от смерти щитами,
Повторяя пред смертью устами

Имя Бога и имя Любавы,
Умирая совсем не для славы,
Не для корысти и не для драмы,
Ради честной единственной Дамы

Той, что счастьем единственным стала,
Но в историю вдруг не попала
Потому, что уставший вдруг Нестор
Отсидел себе мягкое место.

До корсетов, кирас, эполет
Повесть писана временных лет,
Но ведь мы-то живём, и всегда мы
В бой готовы за Честную Даму.