Дэвид[Духовный] : Бабушкины трипы.

Одним, бес песды, чюдесным весенним вечером я и мой корефан Санек — Чмырь решили ломануться на кладбище. Дабы сразу отмести лишние вопросы ниибически любопытного читателя, скажу вам, што мы — готы. Ну или как нас еще называют уебки валасатые, черти бля, ну или там ищо как нецензурно, не буду в подробности вдаваться. Отмечу лишь то, што гОтов в нашем захалустье больше нет, то есть мы каг бэ, элита штоле, поселковая. Интиллигенты, бля. В общем к хуям эти лирические отступления и соплежуйство, перейду к сути дела. В тот вечер мы направили свои гриндачи к могилкам с особенной целью. Не просто там как обычно портвишку наибнуть или песни повыть, нет. Хуй вам. Мы шли откапывать бабку Санька, свернувшую ласты несколько дней назад. А натолкнуло нас на этот героический поступок вот што.
В тот день, с утремана, Чмырь прибежал ко мне с охуительной по своим масштабам новостью. Ф паселке нашем состоится нереально крутое пати с кодовым названием — «бал-маскарад». Ну там костюмы-хуюмы, маски и прочая поебота прилагается. Новость была по-утреннему хороша и будоражила мой ниибацца креативный мозг. Намазав еблет пудрой и надев ошейник с шипами, доставшийся мне в наследство от Трезора, умнейшего сторожевого пса, мир его праху. Я включил голову.
- Карочи, Чмырь — говорю — мы с тобой, раз уж элита местная так и должны замутить что нибудь очень крутое, карочи, нада эпатиравать публику.
-Че бля?
- Ну типа доставить своим появлением, штоп все обратили на нас внимание.
- А, бля.
Стали мы думать, ну точнее Чмырь пошел посрать, а я задумался над предстоящим перформансом. Вопщем ни скоро скаска сказывается, скоро дело делается, пришла в наши головы светлая идея. Бабку саньковскую откопать, пока не разложилась, спрятать. А с утремана переодеть ну и штоп с нами потусила. На сколько ее там хватит по сроку годности. Разрешение на эксгумацию у чмыревских предков спрашивать не стали ибо не хуй, да и сам Чмырь был только рад такому положению весчей.
- Хоть в последний раз старую каргу увижу — говорит. И лыбиться так довольно.
Смеркалось. Наши лопаты взмахнули последний раз. И бабка была выпущена на свет божий. Воняла она што твой песдетс, при жизни даже так не воняла. Да и выглядела аналогично. Хуево, надо сказать, она выглядела. Ну мы блеванули пару раз в овражек, взяли даму под белы руки и двинулись в сторону сквера в центре. Удивительно, но по дороге нас никто не спалил и через каких- то пятнадцать минут, сквер распахнул перед нами свои зеленые клешни. Там, надежно замаскировав нашу пожилую леди в кустах, мы отправились па домам.
С утра, намазав еблет и приодевшись ф парадную касуху и шипы я направился к Чмырю. Настроение было распесдец весенним, птички пели, ветерок дул, цепи звякали, гриндачи скрипели. Корочи живи и жизни радуйся. Мой товарисч находился в аналогичном настроении. Подхватив шмотки для бабки, а именно черный балахон — 1шт. Коса обыкновенная — 1шт., мы погребли в сквер.
Думаю што никаво ни удивит, што нашей неживой дамы там уже не было. А если есть такие далбайобы которых это удивило или там как то растрогало, то я искренне рад вашей детской наивности. Да. Бабки не было ни в кустах, ни в пруду, ни на лавочках, нигде.
- Вот тебе и «шерше ля фам», ебать тебя в ухо — Санек в ахиче потер голову. — куда ш она съебалась за ночь?
- А я знаю? Может ее собаки съели ну или кошки там. Всяко бывает.
Корочи версией про собак мы не удовлетворились и стали тсчательно прочесывать квартал за кварталом. И вот, О чюдо!!! В небольшом дворике я зорким глазом приметил группу бомжей столпившихся над чем-то лежащим на земле.
- Все, Санек, — говорю — нашли мы твою бабку, ща только забирем ее у этих джентельменов.
Чмырь заметно воодушевился. Видать потеря драгоценной бабули растеребила его ниибически трепетную душу. Однако на подходе к бомжам мы заметили нечто странное. У нашей леди был почему-то задран подол, а бывшие интеллигенты поочередно сменяли друг друга между бапкиных ног.
- Изверги! Бабку мою ебать?! — голос Санька перешел на визг — она ш даже вам ответить не в састаянии, скаты!!
Корочи начинался тотальный пиздаускас. В котором с одной стороны ринга оказались я с раскрытым настежь ебальником и Чмырь с булыжником в кулаке, а с другой пяток жадных до ебли среднеразмерных бомжей с хуями наперевес. А ля гер ком а ля гер блядь. Между нами же, как местный сектор газа, находилась бапка, за ночь ставшая еще менее привлекательной. Далее история слилась в охуенный микс. Санек хуйнул в одного ебаку булыжником и тот козликом покатился по земле, остальные оказались ни хуя ни ропкого десятка и за подаренную им судьбой женсчину бились словно рыцари на турнире. Вопсчем через минуту, получив незначительные побои, мы съябывались из дворика, оставив тело на растерзание, а точнее на разъебывание, сопернику. Когда опасность миновала, нами было устроено экстренное совещание, на котором было решено задобрить бомжей водярой и получить бабку назад. Водяра была куплена в ларьке по соседству и Чмырь, избранный парламентером, высоко задрав баттл Пшенички над головой, направился к месту трагедии. Однако планам не суждено было сбыться, хитрая мертвая сучка опять ускользнула от нас в неизвестном направлении.
Поиски продолжались до вечера. Очевидцы видели бапку то обдолбанную, в компании нарков, то спящую на лавке, то на афтобусной остановке рядом с непонятного вида мужсчинами. Праздник был испорчен к хуям. Корочи к вечеру уставшие и голодные, мы с пустыми руками вернулись во двор к Чмырю. А через десять минут туда же приехала и наша старушка в ментовском бобике.
Усатый мусорила с пропитой рожей, истинное лицо нашей милиции, грозно навис над нами.
- Слы, опездолы, бабку не знаити эту? А то мы ее пьяную прям из под мужика какого-то вытащили, а она того, сдохла кажись, пока ее домой везли. Документы у нее какие-то в пиджаке оказались.
Мы с Чмырем дружно закивали волосатыми гривами. Мол, как же не знадь, знаим и ищо как. Наша ж бабка, хуйли. И все бы скорее всего закончилось благополучно, если бы во двор не вышла саньковская мать и с выражением глубочайшего ахуя на лице не выслушала повтор ментовской истории.
Не буду рассказывать про то, каких мы огребли пиздюлей. Ибо не хуй вам, дорогим, сука, читателям, это знать. Скажу только, что это было жестко. И с готством мы после этого решили завязать, опасное занятие это, на хуй его. Теперь Чмырь — эмо, а меня через неделю забирают в армейку. Но это уже совсем другая, гораздо более банальная история.