castingbyme : Мемуары переводчика. Ангола. (Продоолжение)

Мемуары переводчика. Ангола. (Продолжение)

Чай в Анголе – совсем незнакомый напиток. Главный экспортный товар – кофе. Он же является основным напитком ангольцев. Однажды мы были в гостях у большой шишки, губернатора одной из ангольских провинций. У него в доме было всё. Даже чай. Супруга губернатора самолично взялась заварить мне чаю. Поставила на плиту кофейник, засыпала туда полпачки чая и стала ждать, когда вода закипит. Из вежливости мне пришлось выпить этот чифирь. Собственно говоря, по возвращении в Москву я кофе не пила два года. После ангольского ежедневного кофейного кайфа у меня тряслись руки и наблюдалась сердечно-сосудистая дистония. Потом само прошло.

Поэтому чай мы возили с собой. В торгпредском магазине продавался «Липтон» в пакетиках, его можно было заварить хоть в раковине.

На следующий день выяснилось, что воды нет и не будет. Во всей Бенгеле. (Смотри начало рассказа!) Суетливый и деловой Бориска требовал немедленно отвезти его в местный департамент транспорта. Он не только языка не учил, он ещё и к ангольскому темпераменту не приспособился. Работать надо как можно медленнее, в жару по-другому невозможно. А вот отдыхать – это совсем другое дело, другой климат, другое время суток.

Камарада Медейрош долго созванивался с должностными лицами, потом с виноватым лицом сообщил нам, что нужный нам чиновник уехал в аэропорт и сегодня его не будет. Интересно, кто кого должен учить социализму – про себя подумала я, но моих крамольных и ехидных мыслей никто не узнал, слава богу.

Пытаясь исправить ситуацию, камарада Медейрош предложил нам совершить экскурсию по городу, а потом поехать на океан купаться. Борис Дмитриевич, которому ничего не оставалось делать, с важным видом дал своё согласие, но выражение морды лица (простите за затёртое выражение, но точнее не скажешь) красноречиво свидетельствовало о бурлящем в нём негодовании.

Экскурсия по городу была действительно очень интересной. Мы заехали на рынок с наваленными горками фруктами, некоторые из которых я не видела никогда раньше и, наверное, больше не увижу. Среди папайи величиной с азиатскую дыню, манго, бананов, продававшихся целыми пальмовыми ветвями (одна такая ветвь весит килограммов шестьдесят), Медейрош выбрал маленький, с кулак, фрукт под названием «фрута пинья» и предложил нам попробовать. Фрукт действительно был похож на сосновую шишку, но внутри имел нежную сочную мякоть со вкусом, напоминающим что-то среднее между клубникой и ананасом.

Нагулявшись по городу, мы отвезли мрачного, как пустая бутылка из-под виски, Бориса Дмитриевича в гостиницу, и остаток дня провели, купаясь в океане и катаясь по пригородному шоссе на белом БМВ. Медейрош учил меня водить машину, и день закончился бы великолепно, если бы не начавшийся у меня в заднем месте зуд. Объясняю. Вода в Атлантике солёная до горечи. Когда плаваешь, надо следить за тем, чтобы она не попала в глаза, потому что открыть их уже не сможешь. Глаза надо прополаскивать пресной водой. Соль разъедает кожу и, если ещё хорошо попотеть, то попа начинает гореть огнём.

Мы приехали в гостиницу, которая к тому времени заполнилась, к нашему удивлению, большим количеством разноязычного, белого и чёрного, но всё же больше чёрного, люда. Оказалось, что это участники всеафриканского медицинского конгресса, который как раз и проходил в это время в Бенгеле. Вчера мы их не видели, потому что приехали очень поздно. Я поднялась прямиком в номер, пытаясь по пути проветрить заднее место, для чего помахивала подолом юбки. Воды как не было, так и нет. Господи, помоги мне! Взяв у того же портье пару бутылок лимонада, я смыла с себя соль. Теперь я была в сахаре, но он, по крайней мере, не щипал.

На следующее утро в холле гостиницы было столпотворение. Конгресс закончился и его участники организованно отъезжали в аэропорт. Я с завистью наблюдала за их посадкой в автобусы. Мне тоже очень хотелось бежать из этой безводной пустыни. Разглядев с трудом среди толпы камараду Медейроша, я протиснулась к нему, и, умоляюще глядя ему в глаза, сказала, что не могу здесь больше оставаться ни минуты. Город без воды, из всех напитков – только коричневая липучка кола, да пусть меня лучше повесят на первой же пальме. Самое большое свинство было, однако, в том, что в ресторане была минералка, но ресторан, как и минеральная вода, предназначались только для участников конгресса, и, сколько я ни молила официанта, он был непреклонен. Без заламинированной карточки на лацкане – никакого шанса!

Когда выяснилось, что в связи с аварийной ситуацией в городе не работают учреждения, у меня отлегло от сердца. Я не буду считаться дезертиром с трудового фронта, меня не отправят первым же рейсом в Москву, не исключат из комсомола, не загубят мою только начавшуюся жизнь! Вперёд, в аэропорт! Вещи были уложены в машину с рекордной для местных обычаев скоростью, и мы отбыли, ещё не подозревая, какой кошмар нас ждёт на пути в цивилизацию.

Окончание следует.