Dichenko : Гной

«14.12.05 вечером, в районе станции метро «Каменная Горка» пропал парень пятнадцати лет, среднего роста, волосы русые, глаза серые. Зовут – Сергей Малевич. Отличительные черты – лицо усыпано угрями».
Клочки грязной белой бумаги с невнятным черно-белым портретом мальчугана висели чуть ли не каждом деревянном столбе. За последний месяц это уже была третья пропажа. Сперва были две девушки, сейчас вот – мальчуган затерялся на окраинах столичного Минска. Или, что более вероятно, был похищен.
На остановке морозным утром было холодно. Людей не было совсем, только иногда несколько пенсионеров или студентов выходили из своих пригретых убежищ, чтобы запрыгнуть в полупустой троллейбус и умчаться к центру города, туда, где есть работа и учеба, вдалеке от закрывшихся и устаревших заводов. Чуть позже проснуться школьники и с тяжелыми портфелями тоже потянутся небольшими группами брести в поисках знаний и будущего, которое с каждым годом становилось более матовым и непроглядным.
Владик был обычным школьником, матерившимся в переходе и просившим товарищей постарше купить ему сигарет в ларьке «Белсоюзпечать». Сейчас он с портфелем на спине браво шел на первый урок математики. Он, конечно, хотел его прогулять и посмотреть мультики в метро, но чертова классуха звонит теперь его родителям и докладывает о каждом поступке юного бунтаря. «Шестой класс как-никак», часто говорила она, называя всю эту свору под номером «б» взрослыми людьми. Владик знал давно, что он уже взрослый. Пиная снег ногами, Владик шел ко входу в школу, смотрел на ее невзрачные кирпичные стены, на малышей и старшаков, идущих с ним по пути. На небольшие группы девчонок, которые хохотали. Перед тем как зайти на школьный дворик, он слепил небольшой, но твердый снежок, и со всей силы запустил им в одну из таких компаний. Снежок пулей пронесся мимо задумчивой учительницы по русскому и с характерным звуком вписался в красную шапку одной из девчонок. Та лишь вскрикнула от неожиданности, и, повернувшись к Владику, прошипела на него полное злости и негодования «Козел». Владик улыбнулся, и не обращая внимания на нагоняи училки, пошел дальше, прямиком ко входу в помещение школы. Дальше как обычно – показать средний палец техничке, забежать в раздевалку, скинуть зимнюю куртку и побрести в аудиторию прямо на третий этаж.
На лестничном пролете мимо Владика пробежал мальчик лет восьми – его ненавистный двоюродный брат Витя, с которым ему приходилось сидеть раньше целыми вечерами пока родители (брата и его) собирались на лихих межсемейных пьянках. Витя часто ныл, за что Владик молча лупил его по голове кулаками, а иногда чем потяжелее. Так что мальчик предпочитал забиться где-нибудь в угол и не злить Владика без причины.
- Привет Владик! – крикнул малыш и побежал дальше по зеленому коридору, увешанному картинами и разными поделками.
- Пошел ты на хуй… — Негромко сказал Владик убегающему братцу и после небольшой паузы, пошел по лестнице вверх. По дороге он подумывал о том, что неплохо бы было сходить в туалет дабы покурить. Но сигарет у него не было, поэтому желание пришлось отложить на более поздний срок. Проходя мимо двери в туалет он глубоко вздохнул и по прошествии нескольких секунд зашел в кабинет математики. Уже почти все пришли и через минут пять урок должен был начаться. Владик скинул портфель на стул и сел за разбитую исписанную матом и последними новостями парту, где можно было прочитать все и обо всех.
Пока он искал тетрадку с домашним заданием, валявшуюся на дне портфеля, в класс зашла учительница. Все кроме Владика встали поприветствовать педагога в годах, выразить к нему общепринятое уважение. Владик лишь презрительно покосился глазами на нее и продолжил свои поиски. Учительница не заметила сидящего Владика, поэтому все с грохотом сели за парты. В этот самый момент Владик нашел тетрадку и выложил ее на стол рядом с синей пластмассовой ручкой и потрепанным учебником.
Вскоре не доске появились первые записи о грядущей контрольной. Были перечислены примеры и задания из учебника, которые необходимо было решить до конца урока. Пока все переписывали себе задания, учительница прошлась по рядам и собрала тетради с домашним заданием. Проходя мимо Владика, она строго посмотрела на него, а он в свою очередь, ехидно улыбнулся и принялся что-то рисовать в тетрадке.
За прошедший урок Владик успел написать слово из трех букв на парте и решить один пример со всей контрольной, остальные два списать у сидящих впереди соседей – примерных девочек из хороших семей.
Прозвучал режущий слух звонок, все сложили тетрадки на стол, класс дружно вышел из аудитории и направился на второй этаж, там должен был проходить урок русской литературы. По дороге Владик забежал в туалет и к его радости, там стоящие в кругуе курили старшеклассники рядом со старыми железными унитазами, чаще всего загаженные говном и использованной туалетной бумагой.
- Пацаны, дайте сигарету! – Уже твердым, но ещё не поломавшимся голосом произнес Владик. Парни посмотрели на него, и один из них потянул ему сигарету. Владик тут же взял её в зубы и подкурил украденными с кухни спичками. Стоя среди старшеклассников, он чаще всего молчал, слушая их пошлые разговоры о том, кто кого развел в каких суммах и позах. Сейчас он думал о том, что надо бы сходить прогуляться вместо того, чтобы сидеть на ненужном уроке. И ему было абсолютно без разницы, что там расскажет классуха родителям. Одна бутылка водки принесенная папе в серый будний день освобождала его от проверки дневника как минимум на неделю.
Недалеко от школы, буквально в ста метрах, протекала грязная речка, наполненная отработавшими свое резиновыми покрышками, дохлой рыбой, трупами и прочим мусором. Движимый непонятным, но странным влечением Владик решил прогуляться к этому месту. Он перешел дорогу на красный свет, вызвав бурную реакцию водителей, и направился к заветному спуску. Дойдя до берега, усыпанного пустыми пластиковыми бутылками и окурками, он глубоко вдохнул странный сырой воздух с привкусом зашедшей в тупик урбанизации. Именно на этом бережке они пробовали первые сигареты и отдававший спиртом джин-тоник, который стал пионером в мир крепких алкогольных напитков и душевного растления.
Он присел на корточки возле самой воды и любовался размеренным, как смерть, течением. Владик не заметил, как сзади к нему подошел странного вида усатый мужчина.
- Привет мальчик. – Произнес мужчина, глядя на осанку мальчика, тщательно скрытую за пухлостью зимней синтетической куртки. Владик вздрогнул, но не подал вида что испугался. Он медленно повернулся и от дешевых туфель до лысины оглядел стоящего перед ним человека лет сорока.
- Че надо? – ответил он не по годам борзо.
Мужчина слегка растерялся и скорее всего, не пытался этого скрыть.
- Ничего. Хотел спросить, что ты делаешь на берегу речки пересекающий этот потерянный город…
Владику показалось странной его речь, наигранно нечеловеческой и от этого избирательной.
- Сижу и смотрю на эту речку. Мне нравится, как течет эта грязная вода… — Владик отвернулся и уставился на течение. Отвернувшись, он продолжал чувствовать взгляд мужика.
- Ясно мальчик. А хочешь, я покажу тебе странное течение жизни, такое же грязное и тихое как и эта вода? – Мужчина подошел к Владику и присел с ним рядом. Из помятой картонной пачки он достал дешевую папирусу и закурил. Клубы дыма медленно растворялись в воздухе, и к всеобщему запаху городов добавился ее последний компонент – аромат табачного дыма.
- А я не знаю что это, поэтому отвалите. – Спокойно произнес Владик, и взяв небрежно лежащий камешек, силой бросил его в воду. Камень с приглушенным звуком плюхнулся в речку и вокруг попадания в воду поплыли еле заметные круги.
- Хочешь конфету? – деликатно спросил мужчина и начал рыться в кармане вероятно в поисках дешевой карамельки.
Владик повернулся к лицом к мужику и раздареженно произнес:
- Ты мне лучше сигарету дай! – потом он вновь уставился на воду.
Мужик тем временем достал ещё одну папиросу из пачки и протянул ее мальчугану. Тот взял ее в рот, и, сплюнув попавший в рот табак, небрежно закурил.
- Так что ты там мне показать хотел? – от нечего делать спросил он у мужика, между словами выпуская изо рта дым с оттенком матового стекла.
В голосе Владики совсем не было страха или отчаяния от того, что сейчас он находился в безлюдном месте рядом с подозрительным и незнакомым человеком. Можно даже сказать, что в голосе Владика слышалось даже отсутствие боязни смерти как таковой.
Мужик молча встал и махнул ему рукой. Жест его означал, что Владик должен был идти за ним. Владик тоже встал на ноги и, поправив портфель, пошел за человеком.
Они шли сначала вдоль речки, пересекая заброшенные деревянные дома и одинокие старые деревья, неуклюже рассаженные природой или людьми в этом отрезке земного пространства. Потом они прошли через разломанных в нескольких местах и сгнивший деревянный забор, обогнули несколько сухих фруктовых деревьев и обветшавших сараев и вышли к лесу, чья кромка аккуратно врезалась в город. Дальше их путь пролегал по вытоптанной и болотистой тропинке. Через несколько минут лес закончился и прямиком перед ним стоял деревянный дом с полиэтиленом в окнах вместо стекла. Дом был черный от старости и на трубе, возвышавшейся над крышей, не хватало нескольких красных кирпичей.
- Хочу пригласить тебя ко мне внутрь, мальчик. Как кстати, твое имя?
- Владиком меня зовут. — Сказал мальчик и прямиком первым направился ко входу, чувствуя душой, что именно к этому месту они и проделали этот путь по разнородной местности.
- Подожди Владик. Просто так нельзя входить в это место, полное глубинного смысла и сакральности.
Владик остановился и посмотрел на мужика. Тот в свою очередь открыл старый деревянный чулан, находившийся прямо рядом со входом и достал две пары старых громадных носков, покрытых кое-где мелкими дырками и заплатками.
Он взял их по одному в каждую руку и, глядя на небеса, произнес загадочные слова на неизвестном Владику мальчугану языке.
«Долбоеб» — подумал Владик, и затем они вместе зашли в помещение, которое так отдавало сыростью и каким-то первобытным отчаянием.
Внутри дома не было почти ничего, кроме одного деревянного люка, слегка запорошенного желтым от старости мхом. Владик сразу же сообразил, что нечто скрывается под этим куском дерева. Веяло оттуда странной энергией, которая пронизывала каждую клетку его тела.
Мужик подошел к люку и одной своей сильной рукой поднял его, обнажив кусок ржавой железной лестницы.
- Спускайся внутрь Владик…– Вежливо произнес мужик и указал ладонью на черную дыру подземелья.
Владик неспешно подошел к люку, аккуратно поставил ногу на прогибающуюся от гнили ступеньку и принялся спускаться. Через минуту он уже был внизу и нащупывал в портфеле ножик, которым он обычно вырезал матные слова на партах и стенах. Чуялось ему, что остро заточенный, он сегодня может понадобится.
Вслед за Владиком спустился и мужик. Он нажал на переключатель, и что-то вдалеке этого подвала зашумело, словно гортанный хрип.
Включились яркие люминесцентные лампы, осветив сырые стены этого странного подвала. Через несколько метров перед ними красовалась тугая железная дверь которую обычно устанавливали только в бункеров на случай Апокалипсиса.
Мужик подошел первый, чтобы открыть ее, а Владик тем временем перекладывал ножик в карман куртки.
Скоро дверь поддалась, и Владик с мужиком попали в круглую комнату с белыми стенами. Владик на миг застыл, увидя тела ещё живых нескольких детей, привязанных металлической цепью к потолку. Вероятно, большую часть времени они находились в темноте, поэтому сейчас они, щуря глазами в страхе и отчаянии, вертели головами. Перед каждым из подвешенных стоял набор со столярными инструментами и круглая закопченная колба.
- Смотри Владик – это и есть носители общественных грехов… — Мужик как-то двусмысленно показал рукой то ли на ребенка, то ли на колбу стоящую рядом с ним. Вглядевшись в измученные тела, Владик только сейчас заметил, что у каждого из детей оно покрыто страшными запекшимися рубцами.
Мужик подошел к одному из столов и взял в руки плоскогубцы.
Затем он, бегая глазами, произнес:
- Я выдавливаю из каждого эту квинтэссенцию злого вещества… — Владик сразу же сообразил, что это и есть те похищенные несчастные дети, чьи портреты и приметы висели чуть ли не на каждом столбе.
Мужик подошел к одному из замученных детей и с хваткой зверя тряхнул его. Ребенок издал утробный хрип, раскачиваясь на ржавой цепи.
- Его я нарек Спасителем… — он отпустил мальчика и сделал несколько шагов к следующему телу, девушки.
-А ее зовут Лилит. – Несчастная девочка с окровавленным лбом и копной прилипших русых волос произнесла что-то нечленораздельное.
- А этот, — говорил мужик указывая рукой на последнего, — этот был посвящен недавно. Его зовут Аменхотеп. – Аменхотеп не издал никаких звуков, бритый наголо, он будто бы спал.
- Я собираю гной… — Мужик взял в руки пассатижи и преподнес их к лицу. – Выдавливаю его из этих нежных тел и собираю… Скоро будет количество – равное абсолюту… — После этих слов мужик как-то странно посмотрел на Владика, а один из подвешенных детей, нареченный Спасителем, начал судорожно дергаться на цепи и мычать…
- Вскоре они станут символом постчеловеского бытия… — произнес мужик.
Владик не растерялся. Он хоть и учился плохо в школе, однако смелости и удали в нем было бесконечное количество.
Пока мужик двигался к нему с плоскогубцами, разглядывая россыпь прыщей у него на лице, Владик аккуратно достал ножик из кармана и изо всех сил злобно выкрикнул:
- Мужииик! – от такого непривычного для хода событий маньяк вздрогнул а Владик тем временем со всей силы пырнул его ножом в живот. Лезвие легко прошло тонкую одежду и как в мягкое масло вошло в тело мужика. Тот удивлено замер, а Владик достал лезвие. Мужик сделал несколько шагов назад и упал задом на глиняный пол. Рана начала сразу же истекать гноем.
Затем изо рта маньяка показалась эта странная желтая масса, и только потом Владик понял, что вместо крови по телу этого чудовища тек гной. Мужик начал медленно разлагаться, весь истекая и смердя. А Владик тем временем освобождал с помощью найденных в углу на старой деревянной тумбе ключей почти сошедших с ума детей. Освобожденные, они мычали, стоя на четвереньках, пока Владик хватал их за шкирки и подталкивал к выходу. Машинально, дети хватались за ступеньки лестницы и выбирались на поверхность, а на фоне всего этого тело мужика дымилось, и глаза его уже превратились в два угля. Он с вонью отправлялся в ад…
Выйдя на поверхность, вспотевший Владик снял с себя одежду.
«Развелось же мудаков-то…» — подумал он и пошел домой обедать.