ХуемПоСтолу : ЛИЦО

Я проснулся. Оно не исчезло и продолжало меня изучать. Молча.

Ослепительное, свежее, гладко выбритое Лицо смотрело на меня. Его черты были знакомы до щемления в груди, но откуда – я не помнил. Не было ни головы, ни шеи, вообще ничего. Только Лицо.

Говорить не хотелось. Мысли вспыхивали солнечными зайчиками, распускались красочными бутонами и благоухали калейдоскопом соцветий. Плазменные зернышки пыльцы доносили суть вещей. Неуклюжие слова казались громоздкими старомодными шкафами, в которых уже давно нечего хранить.

Так и молчали. От Лица шел приятный жар. Такое яркое тепло бывает от высокогорного солнца, когда сидишь на плотном снегу, отдыхая после очередной "десятиминутки", поглаживая "забитые" руки-ноги, и вершине уже никуда не деться от тебя. Уверенность в победе. И оттого спокойствие и основательность. Мат нужно ставить не спеша, достойно, красиво. Смотришь вниз на облака из деревенских сливок, глазами зачерпываешь пригоршню бесконечности. И будто не ты смотришь в пространство, а пространство смотрит в тебя. Уже непонятно, где ты, а где оно. Единое. Насколько сейчас громаден мир и насколько мал ты сам в этом мире, сколь ничтожны твои "великие" достижения, как смешны твои "гигантские" темпы, как никчемны твои "значительные" вехи. Любая снежинка на скале гораздо существеннее, потому что ты ничто, а снежинка – неповторимая часть Величия, занимающая именно свое место сейчас и знающая именно свое предназначение потом. Хорошо быть снежинкой. Ты завидуешь ей, из зависти представляешь себя на ее месте. Хорошо... Начинаешь понимать, что все же ты не снежинка, хоть и хорошо, но не твое. Думаешь, представляешь, ищешь. Свое место. Как бы проживаешь заново миллиарды лет от снежинки до тебя нынешнего. Вспоминаешь свое детство, первую радость и первое солнце. Подставляешь солнцу лицо, пьешь родниковый свет... Всполохи выкладываются в радугу, и само собой становится ясно – как нужно жить! Открываешь глаза, смеешься Солнцу, идешь к пику вершины, поднимаешь руки и радостно кричишь на весь мир. Потому что нашел того, кого так долго искал, - себя. Пропитанный свежим Солнцем, звенишь струнами сердца...

Вот такой взгляд был у этого Лица.

Лицо улыбнулось. В сердце что-то кольнуло. Тело стало таять, как шоколад на подоконнике. Перестали ныть затекшие ноги и поясница. Окаменели руки. Исчезла спина, ребра уперлись хрящиками в простынь. Внутренности съежились и испарились. Куда-то выскользнула гортань. Было щекотно, когда распадался позвоночник. Зачесался и сполз под подушку затылок.

Нахлынула и откатила темнота, слизнув шершавым языком мои останки. Лиловый шут-серфингист рассекал ее волны, балансируя белым веером.

- Алешенька, иди завтракать, - удивленно в третий раз позвала домохозяйка. Войдя в спальню, она увидела лишь тщательно заправленную кровать, сползший на пол с кресла-качалки шотландский плед, и чихающего в углу черного котенка Агорасфена.

Через закрытое окно на улицу протиснулись два лучистых лица, оглянулись, похохотали над одинаково выпученными глазами домохозяйки и котенка, и медленно растаяли в утреннем бризе.

Ослепительное, свежее, гладко выбритое Лицо освещало морской берег...