Лев Рыжков : Чистая сила любви (часть I)

1.Химки в огне
Когда Москва вдруг полыхнула, в пригороде началась паника. Сергей видел, как бегут люди из гипермаркетов, как кричат на улицах какие-то женщины. Увидел он и то, как выбрасывают из окон тюки с вещами. Видел давки у подъездов и кулачные столкновения на автостоянках.
На дорогу, прямо перед «ниссаном», которым управлял Сергей, бросались какие-то люди, размахивали руками. Люди самые разные: здоровенные мужики, подростки, пара-тройка красивых девушек, в глазах которых Сергей углядел неподдельное отчаяние.
Несколько раз Сергей даже хотел остановиться. Но вдруг понимал, что на заднем сиденье у него лежит — пятьдесят с большим лихуем кило вещества, похожего на кокаин. Вот и пожалеешь человека, а потом придется барышом делиться.
Поскольку вещество незаконное, а опыта торговли такими веществами у Сергея не было, следовательно его в этих вопросах может надурить даже ребенок. Ну, не московский, конечно. Но какой-нибудь ушлый химкинский старшеклассник сделал бы это запросто. Или одна из этих красивых девушек, что сейчас картинно, как на картине «Последний день Помпеи», заламывает руки, умоляя хоть какой-нибудь автомобиль остановиться. Имелась большая вероятность того, что девушки — проститутки. Им Сергей тоже не хотел показывать порошок.
В конце концов, кокаин был тем единственным, что осталось от Кати, бывшей жены Сергея. Когда на Москву с небес полился огненный дождь, Кате взбрыкнуло вернуться в Москву, спасать кокаин на полторы тысячи долларов. В итоге Катя сама превратилась в статую из белого порошка.
Сейчас бывшая жена представляла собой фигуру белого цвета. Она лежала на заднем сиденье и была одета в фиолетовую кофточку, серую юбку и остроносые туфли на высоком каблуке. Кроме того, на шее статуи имелась золотая цепочка, а белая рука бывшей жены вцепилась в маленькую сумочку-клатч из черной кожи.
То, что порошок представлял собой именно кокаин, тоже не являлось доказанным фактом. Но во всяком случае, это была совершенно точно не соль. Крупинки порошка, растворяясь на языке, имели вяжущий, едкий вкус. Героином порошок тоже не являлся. Как-то Сергея затащили в отделение милиции как понятого. У какого-то паренька как раз изымали героин. так тот был изжелта-бурый, комковатый.
Еще порошок мог представлять собой какую-нибудь отраву. Близко зная Катю при жизни, Сергей был вправе рассматривать и такую возможность. Что ж, в таком случае он скончается в страшных мучениях. Правда, сейчас на их близость не намекало абсолютно ничего. Так что оставалась только одна версия — кокаин.
Трагедия, которая только что разразилась в жизни Сергея, еще не была им осознана в полной мере. Ужаснуться мешало какое-то отупение, перемешанное с животным страхом. В глубине души Сергей был даже рад случившемуся. Меньше, чем за какой-то час Катя умудрилась полностью вынести бывшему мужу мозг. Незадолго до превращения экс-супруги в статую из прессованного порошка Сергей уже начал даже жалеть о том, что решил ее спасти. И то, что случилось, могло быть даже и к лучшему. Останься Катя в живых, она, несомненно, кричала бы, хватала бы Сергея за руку, закатила бы как минимум пару истерик.
В общем, посмотрим правде в глаза: будь Катя на пассажирском сиденье, прорваться сквозь беснующиеся Химки Сергею бы не удалось. Сейчас подмосковный город-спутник, еще не подвергнувшись удару, уже напоминал индустриальные руины из какой-нибудь компьютерной стрелялки.
Сергей благодарил Бога за то, что был более-менее знаком с географией города. Одно время ему часто приходилось здесь бывать по делам. И сейчас «ниссан» Сергея пролетал насквозь дворы и совершал рискованные развороты. Сергей понимал, что надо вырваться, как можно быстрее. Уже через минуту-другую образуется кошмарная, неуправляемая пробка. Если Сергей в ней застрянет — наступит пиздец.
Проскочив несколько дворов, едва не сбив нескольких бабулек и собачонок, Сергей вынырнул на Ленинградку. Пробки еще не было, но движение было достаточно густым.
Сергей переместился в крайний левый ряд, пересек встречную и понесся прочь из города.
Прочие, пока что законопослушные, автомобилисты возмущенно сигналили Сергею вслед.
- Дураки, блять, — сказал Сергей.
Впрочем, некоторые из автолюбителей решили последовать «дурному» примеру. Тем более, что движения в сторону Москвы почти не было (о причинах Сергей предпочитал не задумываться).
Вслед ему выли сиренами менты. И, если бы не отупение, не сознание, отшвырнувшее прочь все рассудочные раздумья и оставившее голые рефлексы, Сергей бы уже сто раз остановился. Но сейчас он игнорировал выкрики из громкоговорителя.
А потом, если верить зеркалам заднего вида, нарушать стали все подряд.
Момента, когда ебануло по Химкам, Сергей не увидел. Неожиданно дорожное покрытие словно стало пружинным и невысоко подбросило «ниссан». Потом разрозненные крики слились в один. Из раскрытого окошка полыхнуло жаром.
Не оборачиваясь, Сергей гнал по встречке прочь из погибающего пригорода.

2.Белый мизинец
Навстречу, деловито гудя, неслись пожарные машины. Их было много. Они шли по шоссе нескончаемой вереницей навстречу московскому зареву.
- Куда прете, ебланы, по встречке, блять?! — заорал кто-то из пожарных в мегафон-матюгальник.
- Да сам ты еблан! — зычным голосом ответили ему с противоположной стороны проезжей части, где автомобили двигались очень медленно. — Там же все сгорело на хуй! Что вы тушить, блять, собрались?
За пожарными двигались менты, «скорые» и машины МЧС. Сергей, хоть и торопился, вынужденно переместился в правильный ряд. Пятьдесят (или шестьдесят?) килограмм кокаина на заднем сиденье — не повод для того, чтобы выебываться.
После поворота на Шереметьево-2 на трассе стало гораздо свободнее. Очевидно, кто-то хотел улететь из горящей Москвы. Сергей подумал: «А вдруг по всему миру такое началось?» Ощутил, как по спине прополз холодок страха.
Хотя утром погода стояла тихая и теплая, сейчас, откуда ни возьмись, налетел ураган. Ветер дул в сторону горящей Москвы. На лобовое стекло плюхались капли дождя, напоминавшие детенышей медузы.
«А сам-то я куда еду?» — вдруг задумался Сергей. По всему выходило, что в Санкт-Петербург, однако ни знакомых, ни родственников у нашего героя ни там, ни в окрестностях не проживало.
Надо было остановиться, подумать. Не стоило принимать поспешных решений. В конце концов, Сергей богат. У него есть кокаин. Теперь бы понять, что с ним делать?
Сергей заглушил мотор на обочине. За дорожным ограждением стоял умеренно-густой лес.
Сам Сергей не был любителем всякой помрачающей рассудок дряни. Ему вспомнились слова Кати, сказанные после развода, когда она плотно подсела на порошок. Катя говорила, что кокаин якобы прочищает сознание, позволяет принимать трезвые и взвешенные решения.
Порошок в машине был, и даже в изобилии. Все необходимое для его употребления наверняка находилось в Катином клатче.
Сергей перегнулся через сиденье и содрогнулся. Катя была иссиня-бледной. Действительно, как покойница. Сумочку-папочку она цепко держала правой рукой. Мизинец был кокетливо оттопырен в сторону.
Сергей принялся как можно аккуратней вытаскивать сумочку. Впрочем, аккуратно не получилось. Не зря, как оказалось, все шесть лет совместной жизни Катя пилила его за неловкость.
То ли Сергей дернул сумочку слишком резко, то ли кокаиновое тело не отличалось прочностью, но от Катиной руки отлетел мизинец. Ухоженный пальчик, в изящным длинным маникюром.
«Вот его и вынюхаю», — решил Сергей, выковыривая из-под кресла отлетевший палец.
Когда мизинец был подобран, Сергей взвесил его на ладони, пытаясь представить, сколько он весит. Пять грамм? Десять? Пятнадцать?
До катастрофы Сергей имел дело с финансами, и теперь пытался прикинуть цену своей бывшей жены.
Итак, будем исходить из цены 100 долларов за грамм. Хотя цена непроверенная. К тому же Сергей предпочитает сбыть все оптом. Пускай даже за пятьдесят долларов. Итак…
Катя весила что-то около пятидесяти килограмм. Хотя в последнее время жаловалась на то, что стала толстеть. Далее. Грамм, цена которого, хуй с ним, пятьдесят уе, умножаем на тысячу. Получаем….
По телу прокатилась жаркая волна…
Получаем пятьдесят тысяч. И это, блять, за килограмм.
Десять килограмм у нас, выходит, стоят…
- Ебать, — простонал Сергей.
Захотелось закурить.
Получалось, что Катя стоила два с половиной миллиона.
В клатче, действительно, лежало все необходимое: зеркальце со следами порошка, специальная трубочка, бритвочка.
Сергей аккуратно накрошил на стекло чуть-чуть от ногтя бывшей жены. Втянул. Ноздри, а затем лоб обожгло холодом. Сергей зажмурился. Ему казалось, что под черепом у него гуляют маленькие кусачие микробы.
«Кто как проводит конец света, — подумал Сергей. — Я вот нюхаю бывшую жену».
В теле появилась приятная легкость. Настроение неожиданно стало боевым. А все вокруг вдруг приобрело небывалую важность. И возникший на дороге хуй пойми откуда грязный рулон линолеума. И какой-то дед, стоявший на обочине неподалеку, рывшийся в багажнике своей доисторической «девятки». Сергей смотрел на немудреную поклажу: ведра, запасную покрышку, лопату…
- Эврика, блять! — прошептал Сергей.
Теперь он знал, как поступит.

3.Поминки на обочине
Не обращая внимания на дождь, Сергей вышел из салона «ниссана». Капли, среди потока которых попадались даже льдинки, больно хлестали по лицу, несомые ураганом.
Сергея интересовал линолеум. Пошло-бежевый. Интересно, кто же его потерял?
Рулон оказался тяжелым, но откуда только взялись силы? Сергей подтащил его к автомобилю. Теперь следовало отрезать кусок нужного размера. Метра три…
Сергей покопался в клатче, достал маникюрные ножницы.
Резать ими линолеум оказалось настоящей пыткой. По счастью, Сергей вспомнил, что в бардачке у него лежит канцелярский ножик.
Отдельной заботой было завернуть кокаин в линолеум. Сверху и снизу в получившуюся трубу Сергей натолкал полиэтиленовых пакетов, чтобы порошок не отсырел.
После этого Сергей направился к «девятке», подошел к хмурому пенсионеру.
- Батя, одолжи лопату…
- А лопатой? — проворчал неприветливый «батя», дрожа тяжелыми складками лица.
- Не надо, отец… У меня жена умерла. Закопать хочу…
Дед недоверчиво посмотрел на него.
- Похоронить, что ли?
- Ну, да.
- Ну, возьми вон, в багажнике, — буркнул дед.
Когда Сергей уже направлялся к обочине, дед спросил:
- А что с ней?
- С лопатой? — застыл Сергей.
- С женой, — хмуро поправил дед.
- Умерла, отец. Инфаркт…
Сергей врал, однако ни малейшего зазрения совести не испытывал. Правда была слишком чудовищна. Первому встречному знать ее никак не следовало.
- Понятно, — проворчал дед. — Молодая была?
- Тридцать.
- А тебе сколько?
- Тридцать два.
- Молодые еще, ёбаный стыд, — сказал дед. — Я вот, старый хрен, помирать еще не думаю. Все эти ваши клубы-хуюбы-ютюбы.
Как ни странно, но чувствовалось, что дед доволен. Наверное, тем, что он — старый хрен такой весь из себя, а умирают вместо него молодые.
Сергей излишне энергично и лихо подбросил в руке лопату. Так, будто хоронить жен было ему не впервые. Дед подозрительно покосился.
- Я быстро, отец, — сказал Сергей.
- Да не торопись. Я — Василь Палыч, если что…
«Очень приятно», — чуть было не сказал Сергей.
Глинистая почва чавкала, липла к лезвию складной лопатки. Сергей поглядывал в сторону «ниссана», однако новый знакомый и не думал к нему приближаться.
Сергей работал как остервенелый, даже не уставая. Однако дело шло медленно.
- Устал, — констатировал дед. — Перекури, я за тебя покопаю.
Сигареты у Василь Палыча были паршивые — «Золотое кольцо». Однако Сергей, бросивший курить полгода назад, был рад и им. От крепкого табака тяжело и по-дурному закружилась голова.
Однако отдыхать не следовало. Сергей направился к автомобилю и принялся выволакивать завернутую в линолеум бывшую жену.
Стоило ли говорить, что в стесненных условиях Сергей завернул Катю кое-как. Хорошо, хоть бывшая супруга застыла в достаточно статичной позе. Правда, одна из рук была выставлена в сторону.
«А что, если…» — подумал Сергей и решительно отломал кокаиновую руку, положил ее рядом с телом. Сверток тут же стал компактней.
Сергей оглянулся на деда, но тот ничего не замечал, громко дышал и копал в глине яму.
В линолеуме жена потяжелела, казалось, килограмм на двадцать.
Сергей дотащил ее до дорожного ограждения, протолкнул под столбики, перебрался сам.
Яма казалась уже достаточно глубокой.
- Место хоть запомни, — сказал дед. — Крестик потом поставишь.
Запомнить место было легко. Неподалеку стоял щит с рекламой какого-то банка с одной стороны, и косметики с другой. Впереди был ельник, сбоку на дороге — проплешина.
Уже не заботясь о сохранности костюма, Сергей спрыгнул в яму и принялся подтаскивать к ней Катю. Наконец кокаин оказался в земле.
«Я скоро вернусь», — пообещал себе Сергей.
Василь Палыч ушел к машине, вернулся с бутылкой водки.
- Давай, паренек, помянем твою жинку, — сказал он.
Василь Палыч, несмотря на внешнюю хмурость, оказался хорошим человеком.
- Я в Москву еду, — сообщил дед. — На даче задержался.
- Не езжай, отец, в Москву, — ответил Сергей. — Нет ее больше.
- Но как же? — удивился дед. — У меня семья там.
- Сгорела она на хуй.
- Сволочи, демократы, блядь, — с неожиданной яростью произнес дед. — Страну проебали. Теперь вот и Москва из-за них горит. Нет у Бога сил на их непотребства смотреть. Справедливость — она есть, на самом деле.
Сергей промолчал.
У обочины остановился милицейский «фордик», и оттуда вышли двое в форме.
Первый из ментов был упитан и имел сержантские погоны. Под мышкой у него Сергей заметил кобуру. Второй милиционер, высокий и конопатый, держал автомат.
- Руки за голову оба, — командовал сержант. — Отходим от ямы, отходим…
«Вот и пиздец», — вдруг понял Сергей.

4.Зловещая тайна линолеума
Сергей смотрел в неглубокую яму, заполненную кокаином и линолеумом, и думал о том, что все было зря.
Вот он, наступил переломный момент его жизни. Его поймали с поличным на закапывании крупной партии наркотиков. За партию таких размеров меньше пожизненного не дают. Еще и деда за собой потянул. Блять.
- Что мы здесь делаем, граждане? — спросил упитанный сержант.
«А, может, сквозануть в ельник? Начнет тот, с автоматом, стрелять? А сержант из пистолета?»
Все, что Сергей знал о стрельбе при задержании, укладывалось в один из заключительных фрагментов фильма «Место встречи изменить нельзя». И там — да, стреляли.
- Так паренек, Серега-то, жену хоронит, — произнес Василь Палыч.
- Жену? — нахмурился сержант, перевел тяжелый взгляд на Сергея. — Документики ваши.
Сергей осторожно достал из кармана паспорт.
- Почему хороним не установленным порядком? Где свидетельство о смерти?
- Нету, — хрипло ответил Сергей, понимая, что ему улыбается очень сомнительное счастье: обосноваться в постапокалиптической тюрьме. Хотя менты, наверное, и так его убьют. А кокаин поделят.
- Почему нету?
- Вы видели, что происходит в Москве? — спросил Сергей. — Видели? Как, по-вашему, я в таких условиях смогу нормально похоронить жену?
Странно, но рефлексы снова включились, как во время недавней гонки по Химкам. Сергей сам не понимал, что говорит. Кто-то словно думал и даже открывал рот вместо него.
На лице рядового с автоматом отразилось сомнение. Он посмотрел на своего начальника, который тоже не отличался уверенным выражением физиономии.
- Ребята, у вас же сейчас работы выше крыши, — слышал Сергей себя, будто сквозь туман. — А у меня горе. Я вас понимаю, и вы меня поймите…
- Действительно, что к пацану привязались?
Голос Василь Палыча будто вывел Сергея из ступора. Рассудок его нехотя вступил в свои права. Вместе с рассудком вернулся страх. Сергей понял, что отмазки не помогут. Он влип.
- И деда отпустите, — сказал Сергей уже от себя. — Не при делах он. Я его только сейчас впервые увидел…
Сержант нахмурился. Мент с автоматом навел на Сергея ствол своего оружия.
- Достаньте тело, — хмуро сказал сержант.
- Но, командир… — Ох, некстати вспомнился Сергею отрывок из какого-то «блатного» телесериала. Обращение это дурацкое — «командир».
- Давай…
Сергей чувствовал, как на глазах проступают слезы. Влага достаточно позорного свойства. Слезы жалости к себе.
Сознание Сергея вдруг обожгло мыслью: «А почему я скотина-то такая? У меня жена умерла, а я, тварь зловонная, хотел ее по частям продать. А ведь любовь у нас была…»
От этой мысли вдруг стало так больно и гадко, что Сергей перегнулся пополам и захлебнулся по-настоящему громким рыданием.
Словно сквозь туман доносились слова Василь Палыча:
- Что же вы творите, выблядки чубайсовы…
Затем ментовской бубнеж. Затем опять дед:
- Да хуй тебе на всю рожу, а не законность.
- Ты, дедуля, не нарывайся. А то не посмотрим на преклонный возраст…
- Вот! — с каким-то странным ликованием возопил старик. — Москва огнем горит! Катастрофа кругом! А наши стражи порядка до старика доебались! Ай да выкормыши, блядь!
- Хорош митинговать, доставайте тело, — послышался равнодушный голос сержанта.
- Может, не надо! — все еще давясь от рыданий, спросил Сергей.
- Гражданин… Мы все понимаем, но… надо!
Сергей ступил в яму, на один из свободных от линолеума краев. Послушно схватился за край свертка.
- Я не могу его достать, — сказал он и сам поразился трагическим интонациям в своем голосе.
- А не надо доставать. В яме разверните.
Наверное, легче было бы прыгнуть в бездну, чем прикоснуться к линолеуму.
Сергей дотронулся до краев импровизированного скользкого савана, потянул их, зажмурился.
Долго, очень долго ничего, кроме тишины, не было. И лишь целую вечность спустя мент с автоматом изумленно пробасил:
- Хуяс-се…

5.О чем кричат менты
Сергей похолодел. Мысленно он уже представлял, как на его запястьях защелкиваются наручники, ощущал холод стальных браслетов.
- Хуяс-се! — повторил конопатый мент.
А потом что-то случилось.
Милиционер вдруг тоненько вскрикнул, а вскрик немедленно сменился на хриплый стон. Из шеи на форменную рубашку брызнула кровь. Как будто лопнул перезревший помидор.
- Демократы хуевы! — бойцовски вопил старикашка где-то сзади.
Все вокруг Сергея неожиданно замедлилось. Мент с автоматом все не падал и целую вечность разворачивался к Василь Палычу. Лезвие лопаты, которую, по всей видимости, дедуля использовал вместо оружия, приближалось к лицу мента медленно, как цветной пузырь в глицериновой колбе.
Толстый сержант все не мог повернуться и тянулся-тянулся-тянулся к кобуре под мышкой.
И вдруг словно раздался беззвучный взрыв, и события вновь обрели привычный темп. Остро наточенный край лопаты врезался конопатому как раз туда, где сходятся зубы. В разные стороны брызнули обломки эмали. В ту же секунду мент нажал на спусковой крючок «калашникова-сотки».
Отдачей мента отбросило в могилу. Следом за ним туда обрушился Василь Палыч, из тела которого брызгали фонтанчики крови. На мгновение Сергею показалось, что он будто бы наблюдает откуда-то из стратосферы за извержением вулканического пояса.
Сергей и сам не знал, как сумел увернуться от двух падающих тел. Сознание на несколько секунд поглотил туман.
Когда он развеялся, Сергей обнаружил, что держится за ноги сержанта. Тот, в свою очередь, упал на глину, брыкался и пытался сбросить с себя Сергея. В какой-то момент тяжелая подошва милицейского ботинка ударила Сергея в переносицу.
В голове взорвалась резкая и слепящая боль. В ту же секунду Сергей вцепился зубами в икру сержанта.
- Ах ты… Ах ты, падла кусачая! — по-бабьи тонко охал сержант, дергая волосатой ногой.
Но Сергей терзал его ногу зубами, как бешеный пес.
Краем глаза он заметил, что мент все-таки открыл кобуру.
- Пристрелю, бля!
Правая рука Сергея скорее машинально, чем осознанно, нырнула в могилу. Пальцы схватили что-то твердое. Черенок лопаты!
В следующее мгновение Сергей коротко и резко, без всякого замаха, ткнул мента острием. Сергей никуда не целился, однако куда-то попал. Крик мента покинул диапазон человеческого голоса и переместился в звериную область. Наверное, так же, как он, кричат свиньи, которых режут по-живому.
- Значит, по яйцам? — визжал мент. — Сука, пидор! Пристре… А-ай!
Сергей повторил удар. По яйцам, правда, не попал. Удар пришелся по коленке, но это оказалось даже лучше.
Сержант повалился в яму. А Сергей принялся уродовать его лопатой.
В детском возрасте Сергей с другом убивали лягушку. И никак не могли убить. Несчастная тварь все дергалась.
Сержант был как та же лягушка. Никак не хотел умирать.
Лишь после удара штыком лопатки в живот из живота мента брызнула какая-то грязно-бурая жижа, и он прекратил дергаться.
Сергей тяжело дышал и не мог поверить в случившееся. Хотелось лечь и все забыть. Но делать этого, конечно, не следовало.
Сергей обыскал ментов, вышвырнул их оружие за край ямы. У толстого в кармане нашлась пачка красного «Мальборо». Сергей забрал ее себе, вместе с зажигалкой.
Теперь предстояло выбраться из ямы. А сил как раз и не осталось. В глазах было темно, и кружилась голова.
- Молодец, паренек, технично ты их уделал! — услышал Сергей.
На проплешине у дороги стояли трое здоровенных гопников. Двое — в спортивных костюмах, третий — в джинсах и куртке. В руках у всех троих было оружие.
«Пожалуй, рано радовался, — подумал Сергей. — Все-таки это пиздец…»