дервиш махмуд : Гадость и Благодать (2)

начало здесь litprom.ru/thread34953.html


Скамейки, свободные и чистые, красивые, как настоящие, а не номинальные, христовы невесты, стояли по периметру площади все в солнечном свету. Над ними блаженно молчали в безветрии цветущие яблони, и они тоже были прекрасны, но уже как райские проститутки. Это был один из тех кадров, что запоминаются – как прыжок с высоты, как прямой удар в голову – на всю жизнь, чем бы она, как это бывает в сказочках, не обернулась. Оператор находился в наилучшей форме. Режиссёр был, мать его, биореалист. Фортунатов, исполнитель главной роли, уселся на третью слева скамейку, поймал уголком глаза волшебный квант, остановил мельтешение образов, и с полным осознанием отпил сразу половину дозы. Краски и звуки тут же обрели китайские полутона, дверцы в бездны смыслов приоткрылись, обещая.
Напротив Фортунатова, через искрящийся прожилками кварца и золота тротуар, под тумбой с портретами полуголых суккубов, остановился, подойдя ленивой походкой келдыря и бездельника, человек с чёрным гитарным кофром. К голове человека прирастало подвязанное синей лентой воронье гнездо, одет же он был во всё белое и не очень, знаете ли, грязное. Человек начал было извлекать из чехла на свободу свой музыкальный инструмент, но, глянув на моего героя, который с независимостью и бесстрашием, как животное, полулежал на скамейке с бликующей жестяной баночкой в лапах, тяжко и с явной завистью вздохнул, свёл глаза к переносице и опустил руки.

-Буэнос диас! –крикнул ему Фортунатов, наглый и снисходительный, абсолютно светящийся.- Что, тяжко тебе, дружок?
-Сам же видишь,- дружелюбно ответил музыкант.- Это проклятое тело мелко дрожит и всё время тащится за мной, как приклеенное.
-Мне один старик суфий говорил, — продолжал орать Фортунатов через тротуар. (Редкие прохожие оборачивались на источник постороннего звука и, удивлённо округлив почему-то глаза, будто просыпаясь и видя себя в незнакомом месте, плыли дальше по волнам майи – прочь, прочь, прочь), – что за полгода до физической смерти, человек, пытаясь поглядеть на кончик своего носа, не наблюдает оного в поле зрения. А ты сейчас видел?
-Вроде видел.
-Значит, жить будешь,- констатировал Фортунатов и закинул ногу на ногу.
-А ещё говорят, — гитариста, как оказалось, не так легко было сбить с панталыку,- что когда Бородатый Варвар Бодхихарма остановился перекантоваться в монастыре Шаолинь, то на приглашение монахов присоединиться к традиционной вечерней молитве Будде, отвечал, что он ихним Буддой только что жопу вытер. Или вот я слыхал, что ведро обыкновенной водопроводной воды заменяет кружку пива. Так вот, милостивый государь, проведя ряд опытов, я могу со всей ответственностью заявить вам, что это совершеннейшая чепуха. –Человек как бы поправил невидимое пенсне и покачнулся.
-Ну тогда иди сюда, болезный, помогу, чем смогу.
Музыкант с готовностью переместился к Фортунатову. Это был совсем нестарый дядя с пронзительными голубыми глазами. Сразу было видно, что он хорошее существо, неопасное и неагрессивное. Фортунатов вручил ему цельный флакон напитка. Бледный человек с гнездом на башке отпил добрый глоток, помотал головой, заулыбался, сбросил с плеч мнимую тяжесть, и после этого протянул Фортунатову руку – знакомиться:
-Хьюго. Уличный пёс.
-Фортунатов,- кивнул Фортунатов и, подумав, обошёлся без определений.
Хьюго, продолжая удовлетворённо скалиться, выказывая отсутствие некоторого количества зубов, расползся по скамейке, допил и выбросил в урну. Попал.
-Вот так, молодой человек.- проговорил он с расстановкой.- Вышел я срубить немного средств на опохмелку, да только чую я, сил совсем нет, да и шляпница моя проебалась куда-то, а без шляпницы стритовать это, скажу тебе, моветон.
Фортунатов, тож допимши, довольно сильно стукнул музыканта по плечу.
-Бог с ним, с бизнесом, раз такой денёк, такой денёк! Но не расслабляйся! Я тебе вот что скажу: ты давай-ка, марьячи, сгоняй за продоженьем, ибо оно нам просто необходимо, а я пока твой пулемёт постерегу. Вот тебе денежный эквивалент!
-Дело говоришь, Фортунатов! -Хьюго встрепенулся, схватил бумажки, отчалил куда-то в кусты, как за кулисы кукольного театра, и быстро, как собака из мультика, вернулся. Секунда и вот он уже стоит весь в белом с двумя полными бутылками и смеётся во весь голос.
-Дёшево и радиоактивно! – Хьюго передал один бутыль Фортунатову.
-Ну-с, за великие приключения в неизвестном!- провозгласил тот свой любимый тост и умеючи, и играючи, и с чпоком так – откупорил.
Жидкость была электрическая, холодная и с пузырьками. И лилась свободно, как песня обдолбанного дымом шамана. И шла куда надо во внутренней системе. И, вопреки всему, очищала, а не наоборот, и вступала в любовную связь с молекулами.

Потом солнце стало подмигивать Фортунатову, как безумное. Сознание, спирально вращаясь, становилось кристаллически многогранным, алмазным, и оно – сознание – избавлялось от примесей и наслоений. Смена кадров пошла в ускоренном темпе. Улица приобрела было небольшой наклон, но быстро выправилась, слушая и повинуясь. Каменные истуканы, стоявшие рядком посреди площади, пошевеливались, млея от разнузданной лёгкости весны, а один, десятиметровый, всё время улыбался; это надмирные руки гладили его нежно по лысой голове. Экипажи на далёкой стороне улицы мчались без единого звука из одной секунды своей внутренней скуки в другую – вечную. А в нашем измерении скуки не существовало как факта. Фортунатов знал, как не терять ни гранулы контроля. И он не терял, а, наоборот, приобретал, получал свои чаевые. Его движения становились точными, как у божественного биоробота. Хьюго же (порозовевший и помолодевший лицом) просто по-человечески наслаждался покоем.
-Ах, где мы были вчера и где мы будем завтра!..- попытался он было спеть о чём-то наболевшем.
-У практикующего внутреннее кунгфу не бывает завтра,- быстро оборвал его Фортунатов,- а его вчера состоит лишь из ярких снов о чудесах. А такие понятия как работа, время и смерть не имеют духовной и энергетической составляющих и внедрены в наш разум инопланетными существами. Эти твари знают как превратить человека в медузу. Наша цель – не быть ей.
-Тогда выпьем! За твёрдость!

Вскоре гитара была всё же извлечена. И некий номер исполнен. Но, спасибо, накоротке и на иностранном языке. Фортунатову даже понравилось. Но Хьюго внезапно оборвал аккорд, заткнулся на лающем полуслове, узрев что-то в прозрачности, и заулыбался и заморгал глазами, как болван. Фортунатов посмотрел тоже и сначала увидел майского жука (с трудом совершающего, если я правильно понял, манёвр иммельмана, или, если я понял неправильно, рисующего в воздухе тельцем начальную часть какого-то распространенного иероглифа типа «смерть», «любовь» или «пьяница»), а потом, спустя секунду, он увидел – чудесное.

-А вот и наша шляпница!- прокричал дурашливым голосом клоуна Хьюго.- Лучше поздно, чем ёб твою мать!
Женская фигурка, подпрыгивая на ножках, пересекала площадь по диагонали.
Золотистые волосы её развевались, как те самые небесные нити. Тело было тоооооненькое. Она показалась Фортунатову детской бабушкиной статуэткой, прелестной марионеткой. Ещё она походила на субтильную стрекозу. Цепкий взгляд Фортунатова сразу сфотографировал, проявил, распечатал. Расчленил, разложил, рассмотрел и снова собрал, и всё для себя усёк, ущучил. Прочитал послание. Впрочем, Главный Наборщик набрал его специальным драгоценным шрифтом.
-Она красивая,- произнёс Фортунатов. И ткнул локтём своего нового знакомца.- Ты это, май френд… находишься с ней в интимных… эээ… шпендихоришь её, извини за любопытство?
-Ну…- замялся тот, -нет. Не даёт. Она идейная. Да и коллега. Непрофессионально. Да и она дитя. Совсем дитя.
-Кажется, я в неё влюблён!
-Хи-хи, ну тогда бох в помощь.- И похлопал Фортунатова по плечу. – Не боись, старый Хьюго не будет тебе мешать.
Она подошла, смешно перемещая ножки, как будто шла по невидимой ниточке. На ней было что-то оранжевое и зелёное. И глаза, словно выписанные из лучшей вселенной, – сверкали и искрили, любопытные. (Цвет: фантастический йод.)
-Выговор тебе за опоздание,- строго объявил Хьюго.
-Я заблудилась!- с восторгом произнесла она.
Фортунатов, вскочив солдатиком со скамейки, отвесил японский поклон, нежнейше взял девицу за руку, поднёс, легко-легко коснулся губами этой бархатистой новой, как солнце, кожи и отрекомендовался:
-Фортунатов, биологический робот 13-го поколения.
-Виноградова,- поддержала и присела в книксене,- друг, товарищ и сестрица.
-Присоединишься? -Фортунатов преподнес ей бутылку.
-Именно так!- и выхватила, и залилась смехом.
Она была, безусловно, великолепный, необыкновенный зверёк. Мотор Фортунатова сменил ритм. Калейдоскопический узор встряхнуло и собрало по-новому, в слегка супрематическом, многоцветном и радостном стиле. Она выпила и опять сверкнула, глядя на мир так, будто в нём только что произошло некое диво, будто случился наяву фантастический спецэффект.
Она нужна мне, подумал отчётливо Фортунатов, я заберу её с собой. Колокольчик в голове зазвучал особенно ясно и красиво. Облако в виде классического НЛО пронеслось по небу с юга на север. Всё указывало на алхимический успех его почти безличных, кратных природе, намерений. Но нужно было избрать тип игры.

-В жизни не должно быть пустот и провисаний!- провозгласил Фортунатов.- Нельзя впускать нам в свои души ползучую тоскливость! Знаете, что друзья! Я предлагаю совершить по этому городу познавательно-увеселительную пешую прогулку с произвольно выбранным маршрутом! Вы, аборигены, покажете мне, пришлецу, потайные подворотни, незнакомые тропинки и странные места! И мы, например, заблудимся! А потом, например, снова найдём дорогу! Я буду ваш вдохновитель, а вы будете мои проводники по этому райскому аду. И я вас буду учить премудростям и подвергать превратностям!
-Я за! – заорал Хьюго и булькнул напитком, вливая внутрь.- Раз уж работа, так сказать, по пизде пошла, следует устроить томящимся телам и душам праздник!
-Я с вами!- Виноградова, золотце, подпрыгнула.
-А завершим день посещением Бункера!- добавил Хьюго.
-Что есть Бункер?
-О, это знаменитое место. Его ещё называют Чорная Дыра. Одно закрытое заведение для своих. Гнойник современного искусства. Фрик хаус. Я туда вхожий. Лабаю там иногда. А ты… ты же наверняка поэт? Как раз сегодня там состоится некое поэтическое пати. Бунт поэтов-ебанушек или что-то вроде этого. Водка и закуска за счёт заведения.
-Это прекрасный план! – согласился Фортунатов.- Тогда, что ли, двинулись?

Тут произошла одна странная вещь. Виноградова, как-то посерьёзнев, оцепенев, посмотрела на Хьюго и отчётливо, будто говоря с тупым, проговорила.
-Как раз сегодня и передадим Красную Коробку. Она у тебя с собой?
Хьюго, тоже изменившись, окаменев, так же пристально посмотрел в ответ, стал кивать, как идиотский петух, головой и таким же механическим голосом медленно ответил:
-Не волнуйся, она со мной. Да, сегодня самое время передать её.- И в эту секунду будто весь хмель слетел с него.
Однако, в следующий миг они уже стали прежними, заулыбались и задвигались. Фортунатов подумал даже, что ему всё это привиделось… впрочем, он сделал вид, что ничего не произошло. Он был готов к сложностям и борьбе, из кончиков его пальцев сочились лучи опасного света.
-Ну, в путь!- твёрдо скомандовал он.

И трое (один светящийся, другой в белом, а третья – вся из золота) небыстро, но уверенно, как вода, двинулись через площадь.