Прол Джэв : Ванечка

— Серя, просыпайся! — Антон стукнул кулаком в переборку спальника и стал плавно притормаживать. Фуру затрясло, и она начала осторожный спуск в лощину. Всклокоченная голова напарника появилась над плечом Антона.
- Чё там?
- А та кафешка, про которую Петруха рассказывал, помнишь? Народу здесь поменьше, чем на трассе. Он говорил, и шиномонтаж какой-никакой имеется. Запаску заодно заварим. «Крючок» небольшой: по навигатору – километров пять в одну сторону. А мы всё равно впереди графика идём. Вставай!
— О, это хорошо. Пожрать давно пора…
Сельцо, к окраине которого приткнулось искомое придорожное кафе, носило название Пятилетка. Выбирая место на небольшой парковочной площадке перед кафешкой, где уже стояло пять-шесть большегрузов, Антон краем глаза успел оценить обычный для уральской глубинки пейзаж: серые от частых дождей деревянные избы, возвышавшееся невдалеке на холме каменное здание школы (на нём висел огромный плакат «С Днём знаний!») и многочисленные стайки вездесущих кур и гусей, копошащихся в мокрой сентябрьской траве. Единственным ярким пятном на этом сером фоне сельской нищеты было неожиданно добротное двухэтажное здание красного кирпича с весёлой вывеской «У Валентины». Сбоку от кафе стоял синий фургончик с приколоченной над входом старой автомобильной покрышкой. На покрышке красовалась небрежно намалёванная белой краской надпись «Шиномонтаж».
— Сбегай в шиномонтажку, узнай, есть ли у них вулканизатор для грузовых, — приказал напарнику Антон. — А я в кафе схожу, осмотрюсь. Давай, давай… Сначала заваришь запаску, потом поешь.
Недовольный Серя засеменил к синему фургончику, а Антон, закуривая на ходу, подошёл к крылечку кафе. На него выходил явно пообедавший уже здоровяк-дальнобой в кожаной жилетке.
— Здорово, земеля! — благодушно пробасил здоровяк, доставая из нагрудного кармана сигареты.– Откуда и куда?
— И тебе не болеть, — ответил Антон, щурясь от внезапно пробившегося через группу проплывавших кучевых облаков закатного солнца. — Гоним груз из Челябы в Соликамск. Напару.
— А, к старту ближе… А вон моя «Скания». Я, наоборот — в Магнитку.
— Нормально здесь кормят?
— Отлично! И кормят, и номера для отдыха на втором этаже есть. Ты заночевать хочешь – или только подхарчиться?
— Посмотрю ещё. Баллон серьёзно пробил. Если у них вулканизатор нормальный есть, — Антон махнул рукой в сторону фургончика. — Может, и не будем ночевать. Хотя график позволяет пока.
- Ну, удачи. Ни гвоздя больше тебе, ни жезла, братан.
Попрощавшись с добродушным водилой, Антон хотел уже войти в кафе, когда кто-то осторожно потянул его за рукав. Антон удивлённо повернул голову. Перед ним стоял худенький светловолосый мальчишка лет одиннадцати-двенадцати, постукивая длинной тонкой палочкой, зажатой в правой руке, по штанине коротковатых брючек. Антон отметил про себя, что мальчик был одет бедно, но не привычно чисто для обычных деревенских пацанят. И лицо него было чистое и печальное.
— Тебе чего, пацан?
- Дядь, бабу надо?
- Чего?! Какую бабу?
— Какую-какую… Хорошую. На ночь. — большие грустные глаза мальчика, не мигая, смотрели прямо в лицо Антона.
— Ты чё, пацан, шутишь так?
— А тебе, дяденька, чего — баба не нужна? Ты пидор, что ли? — взгляд мальчишки, ещё минуту назад такой печальный, стал насмешливым и жёстким.
- Я не пидор. А ты чего с незнакомыми ругаешься?
Мальчишка со вздохом отвернулся.
- Ну, захочешь – скажешь. Я здесь пока буду. Меня Ваня зовут.
Несколько озадаченный Антон выбросил окурок и, ничего больше не говоря, вошёл в кафе. В прокуренном помещении сидело семь-восемь посетителей, по виду все – водители припаркованных снаружи фур.
- Что кушать будете? – дебелая подавальщица с блокнотиком в руке, приветливо улыбаясь, нависла внушительным бюстом над Антоном.
- Я посижу пока, можно? Напарника жду. – Антон достал сигарету и неторопливо закурил.
- Конечно, конечно. А то, может, закажете? Чтоб не зря сидеть, пока готовить будем.
Кивнув, Антон сделал заказ и жестом придержал подавальщицу.
- Вас как зовут?
- Валентина. Я хозяйка здесь. Моя подавальщица в райцентр поехала за посудой. Я за неё сегодня, — не старая ещё хозяйка кафе кокетливо одёрнула фартук, обтянув и без того вызывающе выпиравшую грудь.
— Валя, тут ко мне пацанёнок какой-то у входа подошёл… Странный такой.
— А, Ванечка, наверно?
- Точно. Ваней назвался.
— Верно, предлагал что-то?
— Скорее – кого-то, – усмехнулся Антон.
— А ты не тушуйся, мужик, – хозяйка понизила голос и, присаживаясь на свободный стул, с ухмылкой добавила. – Если надо будет женщину, я могу и койку сдать. Хоть на час, хоть на ночь. Только трепаться об этом – не надо.
— У вас прям – как в городе! И выбор среди девочек есть?
— Нет, — вздохнула хозяйка. – Выбор невелик. У меня здесь не бардак всё-таки. Да и мой мужик на это косо смотрит. Одна только «девочка» и есть. Маша, мать Ванечки.
- Мать?! – Антон громко кашлянул, поперхнувшись сигаретным дымом.
— Мать. Удивился? У нас ведь деревня здесь, не город. Жить-то как-то надо.
- Ну, ты-то вроде развернулась, – тоже переходя на «ты», отметил Антон.
— Так то ж я! У нас таких больше нет. Как трассу здесь закольцевали, мы с мужем точку и открыли. До этого-то пять лет в городе, в Первоуральске, бизнес вели кой-какой. А в деревне работы нет! Наше село тоже на ладан дышит… А Машеньке теперь, после смерти мужа, двоих поднимать приходится. У неё ведь, кроме Ванечки, ещё дочка есть. Да вон она стоит, красавица наша.
Антон посмотрел в туже сторону, куда и словоохотливая хозяйка, и только сейчас заметил у окна, находившегося рядом со входной дверью, высокую стройную женскую фигуру. Женщина стояла боком к Антону, пряча руки в карманах вязаной кофты.
Антон попытался разглядеть её профиль, но не смог: на голове у женщины был белый платок, сдвинутый на лоб очень низко, до переносицы – как будто она нарочно прикрыла им глаза от разгоравшегося за окном заката.
- А что с мужем-то случилось?
- А то и случилось – сгорел три года назад. Дом у них загорелся. Михаил-то, муж Маши, выпить любил, заснул с папиросой. Машенька во время пожара пыталась детей спасти. Спасла. Только сильно глаза обожгла… и руки. А Мишка её непутёвый так и сгорел. Ох, беда… Мария до этого медсестрой у нас в фершалском пункте работала. Первой красавицей слыла. А когда ослепла и инвалидность получила, больше работать не смогла. И на ферме не может – из-за рук. Что-то там у неё с сухожилиями… Что ей было делать? Ванечке тогда восемь было, Анечке – всего два годика. Пенсии инвалидской только на хлеб и хватает. Животинка кой-какая была у неё раньше, но погибла почти вся при пожаре. Пока в районной больнице лежала, пришлось в долги влезть. Мы уж и так всем селом, как могли, ей помогали. А сколько можно? У каждого – своё. Не сразу, конечно, но вот начала… вас, дальнобойщиков, обслуживать.
- Не ты ей, часом, присоветовала?
Хозяйка кафе резко встала из-за стола и, сложив руки на необъятной груди, с усмешкой взглянула в глаза Антона:
- А хоть бы и я! – и уже совершенно официальным тоном спросила. – Хлеба сколько вам принести, мужчина?
Антон ел принесённый борщ и не сводил глаз со стоящей у окна женщины. Был момент, когда она повернулась к нему лицом, и он смог по достоинству оценить и тонкий породистый нос, и красиво очерченный полногубый рот, и бьющую в глаза женственность широкобёдрой зрелой женской фигуры с высокой грудью.
Мария и впрямь была очень хороша. Этого не мог скрыть ни спрятавший пол-лица платок, ни мешковатая вязаная кофта, в оттянутых карманах которой продолжала держать руки женщина.
Через несколько минут в кафе зашёл давешний мальчишка и, взяв мать под руку, увёл её на улицу. Антон посмотрел в ближайшее окно и увидел Серю, оживлённо обсуждавшего что-то на крыльце с мальчиком.
Улыбающийся Серя вошёл в кафе и подсел к Антону.
- Слушай, у них тут сервис, как в приличном городе!
- Это ты про бабу?
- А-а, тебе пацан этот тоже предлагал? Гы… – Серя осклабился блудливой ухмылкой, которую так не любил Антон. – Ну, ты как? Купим?
- Может, ты пожрёшь сначала?
- Да это я успею… Ты видел, какая баба? Красотка!
— Она слепая. И дети у неё.
- А чё мне дети? – скривил губы Серя. – А про глаза мне пацан рассказал. Ожог у неё, видать, на пол-лица. И руки обожжённые. Она перчатки носит – руки прячет. Зато станок-то какой, ты видел? А сиськи? На полпуда вместе потянут! Я уже, между прочим, помацал! Как орех! Не баба – мечта! Если, конечно, платок не поднимать. И недорого совсем. Скидка за инвалидность!
Последняя фраза возбуждённого напарника неприятно резанула Антона.
- Дурак ты, Серя… Тебе только инвалидок ебать. Жри давай – у тебя всё остыло уже.
Опешивший Серя уставился на Антона:
- Ты чё, командир? У меня бабы уже неделю не было! А плечевых брать ты же не разрешаешь… Тебе-то хорошо – ты женатый. А я молодой, холостой! Кстати, мы чего – заночуем или как? Баллон я заварил.
— Или как! Дальше двинем, – почему-то раздражённо ответил Антон.
- А чё «дальше»-то? – заёрзал Серя. – Мы же вперёд графика всю дорогу идём.
- Ладно. Поешь – можешь справить свою нужду. Не затягивай только. И на гостиницу денег не трать.
- Ладно, в спальнике покувыркаемся! – потёр руки Серя.
- И не в спальнике! Не хер мне в кабине гадить!
- Как скажешь – я одеялко в фургоне постелю, всё равно треть объёма не заполнена. А сам чего – не будешь? Других тут всё равно нет, я узнавал!
- Суток ещё не прошло после дома. Потерплю до Перми.
- Ну, как знаешь. А я сейчас поем и схожу – расслаблюсь.
… Антон курил у кафе и смотрел, как припрыгивающий плюгавый Серя идёт к их фургону, подталкивая в спину возвышавшуюся над ним Марию. Женщина шла неторопливо, несколько выгнув спину и покачивая крутыми бёдрами. Ванечка шёл рядом, он вёл мать за руку, глядя куда-то в сторону и задумчиво сбивая зажатой в другой руке палкой попадавшиеся на пути пожухлые лопухи.
- Оприходовали бабёнку? – услышал Антон за спиной мужской голос.
Обернувшись, он увидел вышедшего покурить на крыльцо дальнобойщика – невысокого чернявого мужичка в сдвинутой на затылок кепке, спецовке и замасленных джинсах. Антон ничего не ответил, а только сбил пепел с конца сигареты.
- Мутная баба… – продолжал мужик, закуривая дешёвую вонючую сигарету. – Я здесь с позапрошлого года останавливаюсь, но с ней не связываюсь, хоть Валентина и предлагала поначалу.
- А почему «мутная»? – заинтересовался Антон.
- Да хуй знает. «Долбится» она говорят, хорошо – в претензии, вроде как, никто не был. И берёт за это недорого. Но только слыхал я от знакомых, что двух своих клиентов она загубила.
- Это как? – Антон придвинулся к мужику. – Что значит – загубила?
- В прошлом году один местный холостяк, Сапрыкин такой (я его знавал когда-то) заплатил ей за «палку». Водил её куда-то к себе в баню. Утром нашли его в этой бане мёртвым. И что интересно – кое-кто видел, что она ещё вечером от него ушла домой. А мужичку этому, хоть выпить он и любил (да тут они все, кто ещё остался, пьют самогон «по-чёрному»!), было всего «тридцатник», не больше. Ну, говорят, смерть его внезапную на алкоголизм и списали.
- Ну, если алкаш – может, так оно и было?
- Да не алкаш он был! Так, попивал себе от скуки… А уже в начале этого года взял её здесь же один дальнобой – я его тоже знавал: пару раз груз до Москвы вместе гоняли. Чё-то не понравилось там ему, я слышал, и он вроде как ей ёбнул пару раз по морде – ну так, воспитания ради… – мужик сплюнул и снова прикурил погасшую сигарету. – Так вот наутро нашли его тоже холодненьким в собственной машине. И тоже причина смерти непонятна. А уж он-то был – кровь с молоком! В молодости спортом занимался. Не курил. И пил редко.
- А как это – «причина смерти» непонятна? Им что же – менты не занимались?
- Да как не занимались! И менты занимались, и тело в судмедморг возили. Да только – опять же по слухам – не всё с его смертью ясно было. Говорят, написали в заключении – внезапная остановка сердца.
- Ну, а эта… она-то здесь при чём?
- Да в том-то и дело, что вроде ни при чём… И ушла она от него при свидетелях. Но ведь умерли-то оба после того… как с ней побаловались. Местные бабки говорят, что это муж её бывший, Михаил, мстит… За поругание жены, значится… Он сгорел у неё по пьяни три года назад. Но, рассказывали – очень её любил. Вроде и пил-то потому, что ревновал её к каждому столбу. Она ведь очень красивая была раньше. Хотя и сейчас… Если на лицо не смотреть…
- Так это что же, – усмехнулся Антон и прикурил следующую сигарету. – Муж с того света мстит, что ли? Да и за что? Она ж так на жизнь зарабатывает…
- Мстит-не мстит – хуй его знает. И почему он это делает, и он ли это – не знаю. А тебе с ней связываться не советую. И напарнику твоему.
Дальнобойщик сплюнул и вернулся в кафе. Антон с кривой усмешкой продолжал курить, поглядывая в сторону парковки. Ванечка, стоявший у их фургона ещё пять минут назад, уже куда-то исчез. Вздохнув, Антон выбросил окурок и вернулся в помещение кафе. Почему-то он почувствовал неожиданную усталость. Чтобы взбодриться, он заказал себе большую чашку кофе. Примерно через полчаса в кафе вбежал Серя, стреляя по сторонам глазами и шмыгая почему-то припухшим носом.
- Ну как? – равнодушно спросил Антон.
- Баба – огонь! – возбуждённо зашептал Серя. – Только необузданная какая-то. Не очень похожа на профессионалку. Я после первой «палки» сдуру захотел на рожу её посмотреть, а она отбиваться начала – вот нос даже мне расквасила, с-сука! Ну я ей дал пару раз по морде… Так она, представляешь, вскочила, кофтёнку накинула – и дала дёру из машины! Даже деньги забыла взять. Зато я и на этом сэкономил! – засмеялся Серя.
- Тихо ты! – Антон пнул ногу Сери под столом, потому что увидел входящего в кафе Ванечку. Мальчик быстро подошёл к их столику. Посетители кафе и хозяйка с интересом уставились на них.
- Отдайте деньги, дяденька, – сквозь зубы тихо произнёс мальчик.
- Деньги? Хе-хе… – осклабился Серя, озираясь. – Ты чё, пацан, какие деньги?
Лицо Ванечки внезапно побелело. Антона передёрнуло от мелькнувшей в широко раскрытых глазах мальчика вспышки ненависти.
- Отдай, – медленно произнёс Антон и стиснул рукав куртки напарника.
- Ну ладно, чего ты, командир? – Серя поспешно отсчитал несколько купюр и отдал их мальчику. Тот спрятал их в карман своей потрёпанной курточки, но почему-то не уходил.
- Ну, чего тебе ещё? – Серя ёрзал на стуле, так как сидевшие в кафе продолжали внимательно наблюдать происходившую сцену.
Очень тихо – так что Антон едва расслышал начало фразы – Ванечка произнёс, глядя немигающими глазами в лицо ёрзающего Сери:
- Зачем вы мою маму обидели, дяденька? – на глазах мальчика заблестели слёзы.
Сразу после этого вопроса он резко развернулся и выбежал из кафе. Серя смущённо кашлянул и потянулся за сигаретой.
- Хм, обидел… Подумаешь, проститутка…
- Какой ты всё-таки дурак, Серя! Иди, готовь машину, я сейчас кофе допью – и двинем дальше.
Допив кофе и выкурив ещё одну сигарету, Антон вышел на крыльцо и потянулся. Солнце уже закатилось, но сумерки ещё не сгустились настолько, чтобы вечер можно было назвать ночью. Антон посмотрел на часы. «Если на трассе нигде не будет ремонта, завтра мы уже будем в Перми», – подумал он и зашагал на парковку.
Подойдя к машине, Антон увидел, что водительская дверь их кабины была открыта настежь. Серя уже сидел за баранкой. Антон обошёл фуру, чтобы проверить замок на задней двери. Какая-то неясная тень – видимо, деревенская собака – метнулась в сторону стоявшего рядом рефрижератора. Проверив замок, Антон взобрался в кабину.
- Заводи двигло, Серя! Дверь-то чего не прикрыл? Спишь? – Антон повернулся к Сере, и в следующую секунду голова напарника тяжело ткнулась ему в плечо. – Серя, что с тобой?!
Антон рывком включил освещение и двумя руками развернул лицо Сери к себе. Открытые глаза напарника были безжизненны…
Озарившая Антона догадка заставила его прыжком выскочить из кабины. Пригнувшись, он посмотрел вдоль колёс выстроенных в ряд припаркованных грузовозов и увидел то, что надеялся увидеть.
Затаив дыхание, он осторожно обошёл соседний рефрижератор и через мгновение накрепко обхватил обеими руками со спины замершую возле огромного колеса детскую фигурку.
Это был Ванечка. Мальчишка со стоном забился в объятиях Антона, но тот не ослаблял хватку. Грубо встряхнув стиснутое тельце, Антон прошептал в мальчишеское ухо:
- Это ты? Это ты сделал, пацан?
Ванечка попытался укусить Антону руку, но дальнобойщик заблаговременно просунул предплечье под детский подбородок. Продолжая извиваться, Ванечка прошипел сквозь стиснутые зубы:
- Не докажешь, пидор! Отпусти, гад!
Резкая боль в правой кисти заставила Антона застонать: Ванечка исхитрился-таки укусить его. Матерясь, Антон отпустил своего малолетнего пленника. Мальчик метнулся под колёса соседней машины. Антон бросился было за ним, но в тот же миг что-то громко хрустнуло под его ногой. Момент для погони был упущен.
Антон нагнулся и поднял с земли треснувший предмет. Это была та самая палка, с которой весь вечер бродил мальчик. На одном из её концов что-то тускло блеснуло в свете показавшейся луны. Антон с удивлением обнаружил, что в палочный торец была плотно ввинчена заточенная спица. На стальном жале, выступавшем сантиметров на пять из древка, даже в неверном лунном свете можно было разглядеть полузасохший кровяной подтёк.
Антон сжал в руке древко орудия убийства и решительно зашагал в сторону кафе. Но не успел он обойти грузовоз, стоявший третьим в парковочном ряду, как кто-то стремительно бросился ему под ноги. От неожиданности Антон охнул и потерял равновесие. Падая, он выпустил найденную палку из рук и гулко ударился головой о жестяной борт грузовика. Через пару секунд он вскочил на ноги, но было уже поздно: он увидел только спину Ванечки, стремительно убегавшего в сторону села. Палки с самодельным стилетом Антон возле себя не обнаружил.
… Через три часа Антон уже сидел на первичном допросе у зевающего сельского участкового. Почти на все вопросы, касавшиеся существа дела, измотанный дальнобойщик дал отрицательные ответы: не знаю, не видел, не имею понятия. Подписав показания и оформив необходимую подписку, Антон получил разрешение на выезд. Он решил провести остаток ночи в машине возле опорного пункта милиции, чтобы хоть немного отдохнуть перед следующим броском.
Когда наутро он выезжал из села на трассу, ему пришлось проехать мимо кафе с надписью «У Валентины». На крыльце он заметил худую фигурку Ванечки: мальчик говорил о чём-то с рослым мужиком в коричневом комбинезоне, озадаченно чесавшим затылок.
Антон взглянул на окна первого этажа кафешки, и ему показалось, что у одного из них снова стоит высокая женщина в белом платке, сдвинутом на самое переносье.