Lost-horus : На реальных событиях

Поле, поле тихое, родное.
С детства выходил в него гулять.
В миг всегда здесь забывалось горе,
И всегда хотелось здесь летать.

Одинокий дуб стоит, будто изгнанник,
А до леса очень далеко.
И найдет его лишь тот, кто точно знает,
Как бывает в жизни не легко.

Вот сейчас, под мощной кроной дуба,
Шашку точит молодой казак.
Тихо произносит:«Любо, Любо.»,
На щеке застывшая слеза.

Кто мог знать, сто так всё обернется?
Что низвергнут в бездну будет Царь.
И, что брат родной, на брата огрызнется.
И кигжал вонзит в отца! Свинья, предатель, Тварь.

Станица вся в огне, горят родные хаты,
Не замолкают крики женщин и детей.
Кресты христианские у стариков к груди прижаты,
Не сосчитать количество потерь.

Казак младой, был ночью в карауле,
И увидал, что валит чёрный дым.
Он припустил коня, услышав свист от пули.
В родных пинатах в поле воин и один!

Он шашку сжал, костяшки побелели.
В груди угасло всё, остался только гнев.
Они в своей резне ребёнка не жалели,
Так почему же должен он их пожалеть?

И вот начался смертоносный танец,
Рука устала, уж рубить не в мочь.
А от врагов лишь пара пуль досталась,
Ито всё в ногу, можно превозмочь.

Одна беда, в пылу сего сраженья,
Он брата своего глазами не встречал.
На врядли мог снести он пораженье.
И тут казак подумал, вдруг предал?

Ну нет, не мог родной свершить такого,
Наверно где нибудь он раненый лежит.
Или в плену и на него оковы,
Проклятые сумели наложить.

Но что это? Вон из того сарая,
Выходит брат, и руки все в крови.
А справа от него, вон, вражеская стая.
И вырвалось из горла:" Брат, беги."

Но нет, он только повернулся,
Увидел старшего и опустил глаза.
Потом тихонько, еле-еле улыбнулся,
И между ними вспыхнула гроза.

-Как мог ты? Нас предать и веру?
Царя которому ты должен жизнь отдать?
-Я не такой как вы! Здесь шансов нет, поверь мне.
Я жить хочу! Не мог я не придать.

В глазах тут встали слезы у героя.
- Скажи хотя бы, где жена? Отец?
И тут уже меняется лицо изгоя.
-Ты их убил, да как ты мог? Юнец!

И ненависть перебивает чувства братства.
И тянется к нагайке уж рука.
Сейчас готов отдать он в мире все богатства,
Чтобы не видеть в брате казака.

Кровавый бой, лишь единицы дышат.
И брат изрублен, весь в крови лежит.
Казак сидит под дубом и не слышит,
Метал в руках, от слёз его дрожит.