издательство "культурное общество" : ЧЕСТЬ И СОВЕСТЬ

ГЛАВА 1
Мальчики двигались по бульвару.
- Ах, Серж, сейчас я познакомлю с чудесным человеком. Он самых честных правил! - Восторженно говорил Лёлик. Размахивая руками, он нечаянно ударил проходившую мимо пенсионерку.
- Ах, век нынешний и век минувший! - воскликнула она.
- Пардон, мадмуазель, не хотел, все произошло нежданно-негаданно или, если просторечно выражаться, сбухты-барахты! Искренне прошу высочайшего прощения.
Лёлик позволил себе сделать реверанс. Пенсионерка растрогалась и сказала:
- Какие молодцы вы, мальчики! А я-то думала, что сейчас вся молодежь по подъездам шляется да ругается матом. На-ка ты, сыночек, яблочко румяное.
- Премного благодарен, - раскланялся Лелик и откусил от яблочка кусочек.
Ребята шли дальше и вскоре сели в автобус. Рядом стоял мужчина и говорил женщине-кондуктору, что платить за билет не собирается. Серж подошел к мужчине и сдержанно произнес:
- Как вам не стыдно! Подумайте о судьбах Родины, прошу! Вы думаете, что за билет платить не надо? Не то, что мните вы! Взываю к совести…
- Мужчина виновато посмотрел на Сержа и достал из кошелька штраф.
- И поцелуйте ручку даме в знак извинения, вы же в приличном обществе! – сказал Лёлик. Мужчина покраснел, но ручку (которая была похожа на туркестанский арбуз без корки - она была большая и красная) женщине-кондуктору поцеловал
- Так бы сразу! Ах, мужчины, мужчины! – сказала кондуктор.
Вдруг автобус неудачно повернул и потерявшая координацию кондуктор придавила несколько человек. Пришлось вызывать скорую, а ребята тем временем вышли из автобуса.
Они зашли в пятиэтажный дом XIX-го века и позвонили в одну из квартир. Им открыл мальчик их возраста. Он пустил их внутрь и сделал реверанс. Лёлик и Серж проделали то же самое.
- Итак, Вольдемар, это Серж, Серж, это Вольдемар, - сказал Лёлик.
- Ах, как приятно! – воскликнули оба.
Они были рады новому знакомству. Всех ребят объединяла любовь к литературе, они обожали писать сочинения. Серж, как натура загадочная и лиричная, всегда начинал писать сочинение со слов: «Александр Сергеевич Пушкин… Эти слова звучат звонко и по сей день». Или « Михаил Юрьевич Лермонтов…» и т.д.
Лёлик Был натурой еще более лирической и начинал сочинения так: «Александр Сергеевич Пушкин… Ах! Как много в этом звуке!» или «Николай Васильевич Гоголь… Ах!» и т.д.
Вольдемар же был натурой более конструктивной и начинал сочинения таким образом: «Однажды я ехал на перекладных из Тифлиса, и мне пришла в голову следующая мысль…»
- Итак, Серж, - сказал Лёлик. – Мы хотим посвятить тебя в наш литературный кружок «Честь и совесть». Мы читаем друг другу стихи, критикуем современную литературу и все такое…
Тут Вольдемар недовольно, как бы невзначай, закашлял. Лёлик тут же поправился:
- Ой, пардон! В высококультурном обществе такие словосочетания как «все такое» просто недопустимы. Это варварство, вандализм по отношению к великому и могучему русскому языку!
- Вот именно, молодой человек, - сдержанно проговорил Вольдемар. – В следующий раз будьте более осмотрительным. Впрочем, проходите и садитесь за стол
Стол был накрыт так, как накрывали только в высококультурном обществе. Около каждой тарелки было разложено семь разных вилок и три ножа. Серж взял было вилку, лежащую второй слева, как вдруг Вольдемар холодно произнес:
- Видимо вас, Серж, не учили хорошим манерам. В вас присутствует какое-то внутреннее бескультурие. Необходимо брать вилку, третью слева, иначе вы нарушите правила этикета.
Серж виновато покраснел и взял третью вилку.
- Так-то лучше, - с чувством глубокого морального удовлетворения заявил Вольдемар.
- Итак, заседание литературного кружка «Честь и Совесть» объявляю открытым! – сказал Лёлик. – Сегодня мы обсудим творчество Осипа Мандельштама.
Мы живем, под собою не чуя страны
Наш речи за десять шагов не слышны!
- Это его строчки, строчки едва ли не самого легендарного певца лиры XX века.
- Здесь говорится об отсутствии свободы слова в 30-х годах нашего столетия, - продолжил Вольдемар. – Годы лихолетья, разрухи, репрессий. Коммунисты попрали Святую Русь, разрушив ее храмы и выслав интеллигенцию за границу.
- А помните, как продолжаются эти строчки:
А как хватит на полразговорца,
Так припомнят кремлевского горца!
Это о Сталине, тиране и кумире, узурпаторе и покровителе театра, - добавил Серж.
Вдруг раздался звонок в дверь.
- Прошу извинить меня, господа, я вынужден открыть портал в храм просвещенности.
Он открыл дверь и воскликнул:
- Ах, Оленька, как неожиданно! Извольте же войти!
Оленька вошла. Это была так называемая «тургеневская девушка». Длинные косы ее опускались на белоснежное платье. Казалось, что это прекрасное платье носила еще графиня Воронцовская при Елизавете Петровне. Диаметр основания платья составлял 1,5 метра. На Оленьке было надето пенсне и все её лицо выражало лиричность.
- Ой, Оленька! – одновременно воскликнули Серж и Лёлик. Вчера на очередном поэтическом вечере в Летнем саду она зачитывала письмо Татьяны к Онегину. И кое-что из ранней Ахматовой.
- Оленька, ты обязана нам спеть какой-нибудь романс, - сказал Лёлик, в слове «романс» выделяя букву «о».
- Романс… - загадочно проговорила Ольга.
Вольдемар тут же достал семиструнную гитару с великолепной голубой ленточкой. На гитаре был нарисован замечательный цветочек.
- Оленька, пой! – эмоционально воскликнул Лёлик. Оленька запела:
Среди долины ровныя
На гладкой высоте
Цветет, растет высокий дуб
В могучей красоте.
Волшебные гитарные аккорды тронули сердца слушателей «Ах, какие сладостные звуки», - подумал Серж. – «Мне сердце сладостно пленят…»
Ольга пела с таким чувством, с таким превосходным духом, что Лёлику казалось: он сможет сделать все что угодно. Неожиданно он сказал:
- Ах, Оленька, я за вами пойду хоть на край света.
Вольдемар живо отреагировал:
- Как вы смеете, сударь, перебивать даму! Это возмутительно!
Лёлик виновато ретировался. А Оля продолжала петь:
И мы, как путники, обмануты миражем
Сны те неверные не в силах уберечь,
Мы никогда друг другу не докажем
Всю тайну наших странных встреч…
- Божественно, божественно! – воскликнул Лёлик, не удержавшись.
Вольдемар посмотрел на него строгим взглядом. Про себя он считал до ста. Но возмущение бескультурностью Лёлика не проходило и после шестисот. Но постепенно пение Ольги уводило Вольдемара от праведного гнева в далекий полет, обогащая его духовно.
Мы странно встретились и странно разойдемся
Улыбкой нежности роман окончен наш
И если памятью к прошедшему вернемся,
То скажем: это был мираж.
Все трое обогащались духовно еще несколько часов, слушая восхитительное, неземное по красоте пение. Наконец, Ольга откинула гитару в сторону, глубоко вздохнув своей девической грудью.
- Что-то мы отвлеклись немного от критической тематики, - изрекла она
- Совершенно справедливо подмечено, - сказал Вольдемар. – Вы знаете, совершенно недавно в книге одного писателя… Называть его имя я не буду, иначе нижеследующая информация опорочит его. Причем опорочит весьма и весьма… Так вот, я прочитал у него слово на букву «с».
Вольдемар нервно сглотнул:
- Надо понимать, слово было весьма нецензурного свойства. Вот так-с.
- Это просто ужасно. Ужасно, что правительство допускает такое… - сказал Серж.
- Куда смотрит Президент, - возмутилась Ольга. – При царе такого бы не допустили.
- А вы знаете, господа, - проговорил Лёлик. – Никакое это слово не матное. И очень даже литературное. Помните, у Пушкина…
- То есть как это литературное? – рассердился Вольдемар. – Сегодня это слово литературное, а завтра в стране не станет культуры? Интеллигенцию хочешь под нож подставить одним словом?
- Вы забываетесь, сударь, - парировал Лёлик. – Вот вы, Вольдемар, при всей своей несомненной и очень завидной начитанности и образованности, даже не можете произнести это слово вслух. А ведь это же язык, на котором говорили сами Горький и Толстой.
- Могу сказать, могу! С…Су… Нет, не могу! Не-е-ет! Я вас всех ненавижу, всех! – воскликнул в сердцах Вольдемар.
- Когда огонь кипит в крови, - резонерски процитировал Серж.
Неожиданно Вольдемар дал пощечину Лёлику. Лёлик вскричал:
- Ах ты, противная лягушка!
Оленька рыдала в углу:
- Перестаньте же! Лёлик, если вы меня еще любите!
- Глубокоуважаемая Оленька! Люблю вас всем сердцем. Но это дело чести. И совести, - с этими словами Лёлик отвесил пощечину Вольдемару.
Серж холодно наблюдал поединок, так как знал, что вмешиваться бесполезно. Когда речь заходила о культуре, о русском языке, он мог поспорить, Высказать свое веское мнение. Но здесь, когда на карту были поставлены честь и совесть двух милых его сердцу друзей, он говорить ничего не мог.
А Лёлик и Вольдемар продолжали отвешивать друг другу пощечины.
Вдруг Вольдемару пришла в голову мысль:
- Полноте-с! Дуэль! – воскликнул он, сняв с себя перчатку и бросив ее в Лёлика. – Завтра, у старой башни!
- Вызов принят! – храбро ответил Лёлик.
Ольга была убита горем.

На следующий день состоялась дуэль. Секундантом Лёлика был Серж, а секундантом Вольдемара был Эммануил, студент первого курса Философского факультета.
Вольдемар холодно посмотрел на Лёлика и открыл коробку с пистолетами. Они больше были похожи на маленькие пушки, и на каждом из них стояла дата – 1799г.
- Год рождения Александра Сергеевича Пушкина, - со знанием дела заявил Лёлик.
- Да-с, я взял их в музее в аренду . Стрелять будем с двадцати шагов, - холодно заметил Серж.
Дуэлянты сошлись. Грянул выстрел, похожий на раскаты грома. Серж почувствовал, как ему заложило уши. Эхо от выстрела еще долго повторялось. Дым закрыл Сержу глаза, но вскоре он увидел упавшего Вольдемара. «Погиб поэт, невольник чести»,- такие строчки неожиданно сочинил Серж.
Тело Вольдемара лежало спокойно и всепрощающе. «Не выдержал обид»,- всплакнул было Серж. Вдруг глаза убиенного поэта приоткрылись.
- Он жив! – радостно воскликнул Лёлик.
Друзья радостно обнялись и сразу же забыли про ссоры. Правда, ничего не было слышно из-за эха от выстрела и пороховой дым разъедал глаза, но они у всех были закрыты от восторга.
- Ах! Меня прости ты, друг! Впусти меня в свою обитель! – вскрикивал периодически Лёлик. Оказывается, Вольдемар просто упал в обморок от перенапряжения.
Вольдемар плакал со всеми. Из его глаз лились светлые, сладкие слезы, слезы радости…

ГЛАВА 2
И вот капель стучится в дверь,
И вместе с ней весна.
…Лёлик познакомился с Ольгой в доме отдыха Михайловском. Нет-нет, не в том, где жил когда-то великий поэт, а в другом. Дом отдыха был похож на старинную усадьбу: поздний классицизм, колонны, все дела. Вокруг чернел прозрачный лес. Пели птицы, играло солнышко. Была весна. Конечно, в такой обстановке не могло не вспыхнуть романтическое чувство…
Ольга была прекрасна, как весенний ветерок… Вокруг неё всегда летали птички и бабочки. Лёлик в душе был поэт, романтик, и сразу же влюбился в нее.
Уже на следующее утро Лёлик послал Оленьке записочку:
«Я вам пишу, чего же боле, что я еще могу сказать… Я вас люблю, люблю без памяти, Оленька! Я хочу стать с вами единым целым! Как дождик и земля! Как солнца лучик и окошко! Ах! Любовь моя ты Ольга!
Тайный воздыхатель».
Оленька прислонила записочку к своей колышущейся груди и глубоко вздохнула. «Любовь! И лиры полная струя!» - приходили ей на ум строки известного поэта.
А Лёлик тайно ото всех переживал захлестнувшее его чувство. В тот день он находился в обществе нескольких друзей, в том числе Сержа и Николаева. Николаев слыл знатоком девичьих сердец, поэтому все слушали его с придыханием:
- Уже по качеству одной коленной чашечки можно судить о качестве всего сервиза, - говорил он, поднимая вверх палец.
- Да как вы смеете так говорить о дамах! Кто вам позволил! – вступился за слабый пол Лёлик. Он был настоящим рыцарем, отважным и великодушным.
- Ой, слушай, тебе неинтересно, так ты и иди отсюда. А мы все с удовольствием послушаем, правда, мальчики? – сказал кто-то.
Лёлик ушел из гордости. Ему было противно общаться в столь бескультурном, неначитанном обществе. Вдруг на лестнице он увидел её. Она тотчас же убежала, придерживая одной рукой свое платье с кринолином колоколовидной формы, чтобы не упасть.
- Оленька, подождите!
Вскоре он догнал ее.
- Я вас люблю, чего же боле! – кричал он.
Оленька расплакалась.
- Оленька, я увезу вас в далекие страны, где нас никто не найдет, никто и никогда!
- А если вы меня разлюбите , что тогда ?
- Никогда не разлюблю, слышите, никогда!
Ольга не выдержала и побежала дальше.
- Ах, Ольга, подождите!
Он бежал за ней до самого леса. Наконец они очутились на лужайке.
- Лёлик, а вы бы хотели улететь? А я хочу, чтобы у меня выросли крылья и я бы полетела далеко за облака! Ах!
Оленька растопырила руки и стала ими махать как крыльями. Потом она присела на травку, а Лёлик задумчиво произнес:
- Ольга, а вы знаете, что влюбленный человек глубоко несчастен?
- Знаю, знаю, вы меня не любите!
Ольга сорвалась с места и побежала.
- Оленька, стойте, хотите… хотите, я подарю вам вон ту звезду? Или… или хотите все-все звезды?
Она остановилась и упала в траву. Они проговорили о любви весь вечер…
На завтрашний день он пришел к ней в нумер и встретил ее подругу.
- Оля не хочет говорить, она сегодня не в духе.
- Что такое? Её кто-то обидел?
- Уйди! Ты меня не любишь! – прокричала внезапно появившаяся Оленька. -Я всю ночь прорыдала, а тебе все равно.
- Мне не все равно, неправда! Я люблю тебя всем сердцем, всей душой! – Лёлик рванулся к ней, чтобы успокоить.
- Любви уж больше нет… - печально произнесла Оленька и побежала в направлении леса. Лёлик гнался за ней, но в лесу так и не нашел. «Наверное, у нее выросли крылья, и она улетела! Эх ты, влюбленный дурак! Почему у тебя они не растут!» - подумал он про себя.
Но ближе к шести часам вечера его ждало неприятное происшествие. Он увидел ее вместе с … лучшим другом – Сержем. Серж стоял на коленях. В одной руке он держал дивной красоты цветок. Серж, видимо, читал даме стихи. Причем читал со страстью, держа другую руку на сердце. Видно было, что он без ума от Ольги.
Лёлик подошел к Сержу и сказал лишь пять слов, тщательно их выговаривая:
- 6 утра у старого дуба.
Сняв с себя перчатку, он бросил ее в Сержа.
На следующий день у старого дуба стояло только два человека: Лёлик и его секундант Вениамин, студент приходского училища. Сержа не было. С опозданием на час он явился вместе с секундантом Николаевым.
- Извини, Лёлик, просто Николаев сказал, что дуэль скорее всего произойдет в комнате директора дома отдыха.
- Какая низость, право! Называть старым дубом этого достопочтеннейшего, прекраснейшего человека! – воскликнул в сердцах Лёлик. Он достал из ящика пистолеты. На них стояла дата: 1828 г.
- Год рождения Льва Николаевича, - сказал с видом знатока Серж.
- Я взял их в музее, на время, – ответил Лёлик, затем холодно произнес:
- Двадцать шагов, на счет раз.
Раздался выстрел. Николаев не выдержал и убежал. Серж упал. Лёлик заплакал от горя. Вдруг глаза Сержа стали то открываться, то закрываться.
- О, Боже! Я жив или мертв?
- Жив, жив! – радостно воскликнул Лёлик.
Потом они долго смеялись над тем, как смалодушничал Николаев, и как упал в обморок от перенапряжения Серж. Прибежала Ольга.
- Лелик, я всегда ведь только тебя одного любила! Прости меня!
- Оленька! Оленька! – воскликнул Лёлик. – Как я рад! Ах! Как хорошо на душе!
Они обнимались друг с другом и плакали. От большого, большого счастья…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ….