Эдуард Багиров : Моя Молдавия, блядь

Мне плохо. Мне очень плохо. У меня самый поганый день за этот год, плюс первый день за всю историю моих отношений с Молдавией, в который у меня на территории этой республики не просто плохое, а отвратительное настроение. Я себя уже много раз корил, проклинал, и вообще чего только не делал с собой — за свой гребаный интерес к политике, и небезразличие к истории, доходящее порой до воинствующего. Зачем мне всё это надо? Почему бы мне не увлекаться какой-нибудь, блядь, филателией? В детстве ведь увлекался! Коллекционировал ёбаные марки с портретами вождей всяких, и прочих семенов михалычей будённых! Какого чёрта я всё это переживаю так, будто всё это говно происходит с моим близким родственником? Я взрослый, адекватный мужчина, вполне состоявшийся и ни от кого не зависящий вообще никак, а уж особенно — от политических конъюнктур. Я шел к этому всю жизнь. Почему тогда меня рвет на части, как какого-нибудь сраного Жирика?

В Кишинёве за один-единственный день после подписания идиотского указа Гимпу о дне «советской оккупации» поставили памятник этому самому указу. На который я, стесняюсь признаться, исступленно плюнул сегодня днем, специально выйдя для этого из машины. В один день поставили! В мегарасслабленном Кишинёве, в котором всем всё по хую! Пиздец просто запредельный.

Истерия какая-то, блядь. Налейте мне валерьянки. Но самый тяжелый удар ниже пояса, причем ногой, я получил сегодня, прочтя вот это вот. Наташка Морарь: «Скажу сразу: 28 июня 1940 года для меня – день советской оккупации и точка. И Советский союз — в первую очередь лагеря, ссылки и понятие «нацмен» и лишь потом – Гагарин в космосе и счастливое детство.»

Я наверное совсем больной. На всю голову. Доктор, пропишите мне галоперидолу. Я не могу такое читать. И тем более я не могу читать такие тексты, написанные людьми, за которых еще несколько часов назад разорвал бы на части любую пасть, будь они правы или неправы, похуй. Наверное, я не демократ. Да чего скрывать — не демократ вовсе. Наверное, тупой совок и вообще быдло. Но я не могу, не хочу и не буду воспринимать такую непорядочность, такое двуличие. У меня попросту нет двуличных друзей. Ни одного. И взяться неоткуда.

Надеясь на недоразумение, я схватился за телефон. Как, блядь? Какая, на хуй, «советская оккупация, и точка»? А Кишинёв твой, прости, кто построил? Румыны, блядь? А кто наспех сделал МОЛДАВИЕЙ постоянно переходящий из рук в руки ничейный кусок Бессарабии? А твое отличное образование в МГУ на халяву — это тоже «оккупация»? Почему же ты молчала про «оккупацию» раньше? Где была твоя национальная идентификация, когда ты несколько суток высиживала в Домодедово «оккупационное» гражданство, наспех расписавшись с попавшимся под руку идиотом-«оккупантом» из редакции своего говножурнала? Мисюсь! Ау!

Прокомментировала сегодня одна моя знакомая, депутат местного парламента (русская): «Она молдаванка? Чистая? Так чего ты удивляешься? Их всю жизнь трахали все, кому не лень, у них на эту тему мозг сломан пополам еще на генетическом уровне». «Но МГУ! — чуть ли не в голос взвыл я. — Но абсолютная, казалось бы, адекватность!» «Адекватность тут ни при чем, — возразили мне в ответ. — Им сложно принять, что совсем еще недавно никакой Молдавии не было. Было княжество Молдавское несколько веков назад, которое к тому же триста лет существовало под протекторатом турков, а их обожаемые румыны до 1940 года избивали молдаван палками, да впрягали в повозки в качестве тяглового скота. А в 1940-м пришел Сталин, и научил этот дикий скот вытирать жопу туалетной бумагой, а не кирпичами, плюс сделал для них отдельную республику, построил больницы и школы, плюс пристегнул в подарок нынешнее Приднестровье. Расстрелял, конечно, до кучи сколько-то народа, ну так на то он и Сталин, зато теперь есть Молдавия. А до Сталина ее не было. Так что никакие МГУ здесь никогда не помогут. Это испорченная генетика. Это рабы. Здесь нужны десятилетия и тяжкий труд. Наш труд. Ты точно к этому готов, Багиров?»

Я готов. Я наверное ебанутый. Сожгите меня.