дважды Гумберт : Стресс

С затаенным волнением Гриша ждал важного делового звонка. Гриша твердил себе снова и снова: я готов, я в охуительной форме. Я его уломаю. Буду действовать *вторым номером*, ждать ошибки. Если нахуй не пошлет в первые тридцать секунд, то он мой. Я его сделаю. Ипотека, автокредит, Гаянэ. Господи, спаси и помилуй!
Телефон тренькнул. Гриша хлопнул себя по щеке и схватил трубку.
- Я тебя, пиздык, в третий раз спрашиваю, где моя жизнь? – голос в трубке был с хрипотцой, очень расслабленный, запредельно чужой и все же знакомый. В нем была какая-то неуловимая иноземная нотка, неправильность. Отчего-то Гриша смутился и надавил на рычаг.
Телефон снова затренькал, на полтона выше. Сердце Гриши, здоровое, как у ангела, метнулось к горлу. Медленно досчитав до пяти, он снял трубку.
- Шамиссо и Потапов…
- Бархатов и Наждачкин. Ночевала у дрозда за-а-ебатая пизда.
- Что такое?! Куда вам надо? Перестаньте сюда звонить! – крикнул Гриша не своим голосом и осторожно добавил: Ёб.
Короткими резкими трелями зазвонил телефон. Звонок был междугородний. Гриша громко прокашлялся, расправил плечи и уверенно взял трубу.
- Да!
- Москва, Москва, говорит пиздык, будьте как дома, — тот же ровный, бесполый, нереальный голос.
Гриша аккуратно опустил трубку и поймал насмешливый взгляд Наташи, сидевший напротив. Наташа ловко чистила нитью белейшие, чуть крупноватые зубы. Гриша насупился, отошел к окну и несколько раз щелкнул подтяжками. Трубку бы закурить, пронеслось в голове, как раньше, до запрета.
Запел телефон. Буднично, словно где-то, в другой вселенной, сталкивались на лету монструозные снежинки. Гриша сделал вид, что его крайне интересует пустое, выцветшее летнее небо. Тяжелые, ассиметричные снежинки падали и бились, падали и бились…
- Агентство *Руссо и Потапов*, — бодро и сладко отозвалась Наташа. – Гриш, это тебя.
- Кто? – равнодушно спросил Гриша.
- Дэвушко, — гримасничая, ответила Наташа и подчеркнуто отстранилась. – Пляжный вариант.
- Да, слушаю, — надменно сказал Гриша. И слушал около получаса. Наконец, сказал, сдутым, свистящим шепотом: Хорошо, я вам перезвоню. Диктуйте ваш номер.
- Набирай нули, пока не сдохнешь, пиздык.
- И вам всего, — сказал Гриша и отключился.
Зазвонил телефон. Из монитора в ухоженное лицо Наташи бил фонтанчик грязноватой информации. Гриша машинально снял трубку и убитым тоном сказал:
- Ну?
- Григорий Гаврилович? Ну, наконец-то…
Гриша подпрыгнул, скривился и отчаянно заскреб по сусекам в поисках позитива.
- Валерий… м-м… Я, право, извиняюсь. И… Вот блин.
- Вы подготовили свое предложение? – с ледяной вежливостью осведомился Большой и Серьезный Клиент. Помолчал и продолжил, снисходительно, даже немного с ленцой: Сформулировали? Взвесили? Отчеканили? Проиграли?
В горле у Гриши булькнуло, в глазах зарябили малиновые смехуёчки. Гриша согнулся, присел на корточки. Сделал над собой психоусилие номер семнадцать. И укротил тошноту, сдержал нутряную сель. Только отчетливо выпало лаконичное *буэээ*.
- Гриша? – медленно встала Наташа. – Гриш, ты чего?
Гриша с ненавистью показал ей средний палец. И ринулся вон, отражаясь в малых офисных зеркалах. Наташа мигом скинула служебные брони и направилась к кулеру.
Со стаканом прозрачной воды, она отыскала Гришу в мужском нужнике. Гриша сидел на унитазе и прикуривал спичку.
- Гриша, Гришунь, успокойся, — сказала Наташа и, прикурив, подала ему длинную тонкую сигарету. – Ну, ёб твою! Нам ли гусей не ебать? Это пройдет. Это стресс.
- Знаю я, знаю, пиздык, — отвернувшись, Гриша драматично лупил кулаком в покрытую кафелем стенку. – Я выдержу, сука, выдержу! Космонавтом хотел, блядь, стать, марадоной, разведчиком. Ёбаная, ёбаная моя жизнь…