shushu : Генератор случайных чисел (4-7)

Начало:

http://www.litprom.ru/thread35407.html


4



Бесплатное пиво лихо заливается в глотку, вступает в реакцию с водкой и развивает до немыслимых пределов самые смелые намерения. Поэтому привычка разменивать тысячные по сто кажется такой же нелепой, как и мысль о том, что завтра рано вставать на работу.

Три пальца левой руки сжимают пластиковый стакан с пивом, оставшихся два сложены в символичную V с дымящейся сигаретой. Правая же застыла над двумя квадратными клавишами — безопасная зеленая «START» или раскаленная до красна «MAX BET»? Все или ничего?

На секунду закрываю глаза, и в этот же момент, набрав полную грудь воздуха, луплю по красной. Сердце чеканит испанские ритмы… выдох… открываю глаза…

Еще одной тысячи как небывало!

- Молодой человек, может в рулетку попробуете? – сквозь демонический грохот автоматов пробивается милый голосок. – Все равно ведь не везет.

Оборачиваюсь. Редкая гармония голоса и внешности. Брюнетка, личико симпатичное и рост выше среднего. Фигурка что надо, такую не испортишь даже самой дурацкой в мире униформой. На тоненьком шнурке прямо в ложбинке меж сдобных желез бэджик с надписью «КАТЯ».

КАТЯ — большие жирные красные буквы. Наверное, чтоб по-пьяни различать.

- Попробуем, красавица!

Идиотская пьяная ухмылка… и икота так некстати…

Она же делает вид, что всего этого не замечает.
«Сколько же дегенератов, подобных тебе мы видим за день!» — говорят ее потухшие глаза.

С пивом на сегодня хватит. Отправляю дымящийся окурок в полупустой пластиковый стакан, оставляю его на предательском аппарате и следую за Катей.

Ее доходчивых объяснений и отрывков из американского кино, сумбурно всплывающих из подсознания достаточно, чтобы начать игру. От пяти оставшихся отделяю очередную тысячу и отправляю в купюроприемник.

Боковым зрением замечаю: стоит мне только отвернуться, на меня сразу же пялится мужик за соседним игровым полем.

- Че надо? – спрашиваю с вызовом.

- Часы у тебя. – улыбается он из под густой бороды и указывает на запястье. – В восьмидесятые стоили как полмашины… Навеяло просто те времена. Нынче такую вещицу редко где встретишь.

- Я продолжу?

Меньше всего мне сейчас хочется выслушивать ностальгические проповеди. На работе в свое время наелся.

- Конечно-конечно… — спохватился сосед и принялся что-то аккуратно записывать в свою тетрадь – извините.

Пытаюсь подсмотреть, что он там пишет, но его густая борода закрывает весь обзор.

Вообще он производит странное впечатление. Не человек, а сплошное противоречие. Короткая кустарная стрижка под одну насадку и густая черная борода; потертая джинсовая рубашка с оттянутыми локтями и коммуникатор, торчащий из нагрудного кармана; увесистый золотой браслет на руке и почерневшее церковное колечко на пальце.

Ну, да черт с ним! Равномерно разбрасываю тысячу на десять произвольных чисел.

«Ставок больше нет.» — вещает металлический женский голос. Сразу после этого колесо раскручивается и тут же в сторону противоположную его движению вылетает шарик.

- Не слишком рискуешь? – улыбается бородач.

- За своими лучше следи! — злобно отвечаю я, продолжая следить за шариком.

- Как знаешь…

«Семнадцать черное. Делайте ваши ставки»

Шестнадцать красное, восемнадцать красное, да все что угодно, только не семнадцать! Зато бородач похоже в теме, кредиты у него на табло полезли вверх.

- Поздравляю, – выдавливаю. — повезло.

- Ну почему же повезло. – важно отвечает он. – В любой сфере деятельности нужно оценивать свои риски, и рулетка не исключение.

- Как можно оценивать риски в случайных по определению вещах? Тут уж как карта ляжет…

- В данном случае шарик упадет…В мире нет ничего случайного. Все происходящее подчиняется одним и тем же законам и если они нам пока не известны, то это не означает, что их не существует. Кстати, забыл представиться — Алексей Анатольевич Круглов.

Протягивает жилистую руку.

- Андрей Соколов. Отчество опустим… — не могу сдержать улыбки, слишком пафосным кажется мне наш разговор.

- А я предпочитаю, чтобы незнакомые мне люди или молодежь, вроде тебя, звали меня по батюшке, иначе чувствую себя полным неудачником. Мне уже за пятьдесят, а малец, вроде тебя зовет меня Алексеем, или того хуже – Лехой. Многим кажется, что, стирая разницу в возрасте, и общаясь на равных, они омолаживаются. На самом же деле они сводят к нулю тот жизненный опыт, который обрели за эти годы, показывая тем самым никчемность прожитой жизни.

Мне сразу вспомнился дядя Миша из офиса. А ведь с первого дня знакомства, я называю его просто по имени и не испытываю абсолютно никакой неловкости по этому поводу.

- Да, есть такое. К некоторым людям почему-то сразу проникаешься уважением и невольно обращаешься на Вы и по отчеству.

- Вот и я о том же.- он закрывает тетрадь и бережно укладывает ее в потрепанный дипломат. – Я сейчас собираюсь в шашлычную, каждый день там харчуюсь после игры. Не хочешь составить компанию? Здесь недалеко, сразу за углом…

Сегодня у меня полный разгром. Если буду продолжать в том же духе, то вообще останусь без гроша в кармане – это я осознаю даже в таком состоянии. Хотя и состояние уже трудно назвать опьянением – с пивом перебор. Мысли тянутся как кусок резины, глаза слипаются, и ссать постоянно бегаешь. Пара стопариков водки были бы в тему.

- Да, можно выпить за знакомство… – закидываю удочку.

- Естественно. Без выпивки в нашем деле никак. Остаточная круговерть, которая сидит в голове после нескольких часов игры плюс адреналин мешают уснуть. А пара рюмок водки в спокойной атмосфере развеивают их напрочь.

Круглов получил выигрыш, и мы отправились в шашлычную.

Однажды я обедал там. Ничего особенного. Несколько простеньких столиков, репродукции кавказских гор на стенах, пару скрещенных кинжалов и папаха составляют ее скудный интерьер, но об этом вмиг забываешь, стоит только открыть меню и посмотреть на цены.

Мы заказали бутылку водки, и две большие порции шашлыка с фирменным соусом. Круглов со здоровым аппетитом принялся за шашлык, я же вяло вожу блестящим ножом по сочному куску мяса. Долго пережевываю и неохотно глотаю, вкуса не чувствуется абсолютно, да и есть особого желания не возникает. Непонятное состояние – взгляд все еще запаздывает за перемещением головы, в конечностях все та же слабость, но все это уже больше похоже на отходняк, чем на опьянение.

- Ты наливай, а я пока хоть немного червяка заморю. Весь вечер о еде только и думаю. Вот, что значит не пообедать вовремя. Но если уж сел играть, то не могу оторваться…

Я разлил по рюмкам, и мы выпили.

- А что это у тебя за тетрадь? – спрашиваю и наливаю по второй.

- В нее я записываю все выпавшие числа за день.

- Зачем?

- Веду статистику. Оцениваю, какие выпадают чаще, какие реже. Исходя из этого, вырисовывается диапазон ставок на следующую игру.

- И как, помогает?

- В комплексе…. Долгий опыт – я играю пятнадцатый год, заимствованные стратегии, приспособленные под свойственную мне манеру игры, ну и везение, конечно же, играет не последнюю роль…

- Заимствованные стратегии?

Две рюмки уже нарыли мозг мягкой пуховой периной, и теперь он зевает, просит сказок, как маленький ребенок перед сном. С интересом слушаю, параллельно наполняя следующую партию.

- Ну, это разработанные в разное время и разными людьми стратегии. Система мартингейл, если слышал, и производные от нее, стратегии, основанные на теории хаоса и теории вероятности….

Круглов выпивает рюмку, которую все это время держал в руке.

- А зачем тогда записывать числа в тетрадь, если уже существует множество готовых стратегий?

Третья рюмка окончательно прояснила мозг, и теперь его работа напоминала двигатель спорткара – мощный, четкий, с высоким кпд.

- Все эти стратегии, безусловно, работают, но риски остаются, причем очень высокие. Взять хотя бы ту же систему мартингейл, основанную на удвоении предыдущей ставки после каждого проигрыша. Она, конечно, эффективна, если проигрышей было два или три…. А если десять подряд? Ставка растет как снежный ком. В начале ты поставил сотню, а после десятого круга должен поставить уже пятьдесят штук! И даже, если такие деньги у тебя имеются на руках, еще не факт будет ли выигрышным одиннадцатый. А если и будет, то ты просто увеличишь свой выигрыш лишь на размер первоначальной ставки, так как подобная система работает лишь при ставках на равные шансы. Вот так, друг мой! Поэтому и приходится комбинировать, башкой соображать… А ты думал пришел, поставил и ушел с кучей денег? Нет, ко всему нужно с умом подходить. Заведение в любом случае свои деньги заберет, так было задумано изначально. Даже если тебе кажется, что ты сорвал куш, они все равно в плюсе – от двух до пяти процентов в самом худшем случае. Я сам видел математическую модель, и поверь мне, как математику, сухие цифры еще никому обмануть не удавалось.



Разговор потихоньку начал меня напрягать, но Круглова понесло. После третьей его глаза излучают нездоровый блеск, а речь до этого ритмичная и четкая теряет темп и спотыкается.

Я же ни в одном глазу, наоборот, чувствую себя еще бодрее и даже потихоньку налегаю на остывший шашлык.

- Учителем в школе в свое время работал. До того, как играть стал…. Но об этом потом…. – он закурил и вытер сальный рот тыльной стороной ладони. – А ты знаешь, откуда взялась рулетка?

- Как-то не заморачивался…

- Существует множество версий о том, кто ее придумал, даже мистические присутствуют. Одни связывают ее появление с именем Паскаля. Другие говорят что неизвестный, который ее изобрел сошел с ума в неудачных попытках разгадать секрет своего детища. Третьи утверждают, что придумал ее Франсуа Бланк, владелец первых казино в Монте-Карло. Он заключил сделку с дьяволом и в обмен на бессмертную душу требовал узнать ее секрет. Нет, чтоб просто денег попросить! – Круглов улыбнулся и потушил сигарету в пепельнице. – Но всю эту дьявольщину раздули скорее всего из того факта, что сумма всех секторов рулетки составляет шестьсот шестьдесят шесть. Но как бы там ни было, рулетка впервые появилась именно в его казино — это факт бесспорный….

- Тогда за Франсуа! – вмешиваюсь в предвкушении — Подольем горючего лягушатнику в костер! И… еще одну закажем.

5

Что с моей рукой?! Секунды утренней паники и мысли вновь собираются в один слаженный поток.

Я переваливаюсь на спину и пытаюсь размять онемевшую руку — кровь возвращается бесчисленными покалываниями. Только сейчас до меня доходит, что спал я в одежде, даже пальто снять не удосужился.

Голова раскалывается, я боюсь даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы встать на ноги и пойти. Собираю остатки воли в кулак и встаю, но как только я это делаю, мгновенно добавляется еще одна досадная проблема. Полость рта наполняется слюной, а желудок начитает ритмично сокращаться.

Добежать до туалета не представляется возможным. Поэтому я падаю на четвереньки и с бешеным ревом покрываю ковер смрадным месивом. Иногда наружу вываливаются куски непереваренного мяса, проясняя гастрономические аспекты вчерашнего вечера.

Наконец последняя ядовито-зеленая капля покидает желудок.
Меня колотит… Тело покрывается мурашками, но я смеюсь сквозь слезы, поддаваясь внезапно нахлынувшей эйфории.

Нащупываю в кармане мобильный.
Села батарея…

В кармане есть что-то еще… Сердце уходит в пятки в предчувствии близкой беды.
Извлекаю на свет находку – часы, не хватает стекла и минутной стрелки, часовая безвольно болтается на оси. Отец, наверное, в гробу перевернулся – эти часы единственная память о нем. Ладно, часы в ремонт… потом..

Сколько же сейчас времени?
Был будильник, но его забрала Аня.

Да, ведь ушла Аня!

В голове варится непонятная каша. Как я вчера попал домой?

А ведь нужно еще на работу…. Блядская работа! Почему мне всегда куда-то нужно?

Включаю телевизор. Миловидная дикторша читает выпуск новостей. Интересно, она задумывается хоть иногда над тем, кому она несет свои новости, кто наблюдает за ней по ту сторону экрана? Слушает ли он, использует ли ящик как фон, или просто не в силах подойти и переключить… выключить…
Что произойдет, если на одном из своих мониторов она увидит меня?
Меня, сидящего в пальто на белоснежном ворсистом ковре, безнадежно угробленном лужей мерзчайшей блевотины? Продолжит, как ни в чем не бывало вещать о саммите большой восьмерки или бросит все и уйдет в монастырь?

Откуда столько вопросов?
Зачем я вообще включил телевизор?

А-а, время…

В углу экрана пульсирует угрожающая цифра – 11:06.

Время!

Чищу зубы, мимолетом поглядывая на опухшую рожу, и как наяву представляю ехидный оскал мерзкой анорексички.

Под самым воротником черного пальто подсыхает пятнышко блевотины. Этого еще не хватало! Судорожно драю его зубной щеткой, которую оставила Аня – хоть какая-то польза.

Влажными руками укрощаю непослушные локоны, торчащие в разные стороны, напяливаю башмаки и, прихватив зарядное для мобильного, выхожу из квартиры.

Улица. Глаза режет от яркого света. Каждая попутная сволочь провожает взглядом, отчего состояние еще более тошнотворное. Окружающее пространство сужается до размеров крохотной коробки, которая давит, как в кошмарном сне клаустрафоба.
Где взять сказочную шапку-невидимку?
Или прорыть тоннель от подъезда до киоска?
Ускоряю шаг, каким бы тяжким трудом это не казалось, и вожделенные киоски становятся осязаемыми.

- Банку семерки. — протягиваю полтинник.

И получаю незамедлительный ответ в виде звенящих монет и ледяной банки.

Ныряю за киоски, усаживаюсь на излюбленную лавочку. Сначала прикладываю банку ко лбу – уже хорошо — затем прикладываюсь сам, всем естеством, да так, что едва не выпиваю все за один присест.

Вакцина, порция живой воды истощенному больному телу. Финишный глоток, и коробка, которая давила на меня все это время разлетается на множество мелких осколков. Закуриваю сигарету и чувствую приятное головокружение, как в детстве.

Ноги совсем меня не слушаются, но я заставляю их двигаться вдоль шоссе в сторону офиса. Прохожие по-прежнему косятся, но теперь я не обращаю на них внимания – пусть смотрят, плевать.

Приближаюсь к офису и как в тумане вижу привычную глазу табличку. Как раненый трансформер неуклюже передвигаю чугунные ноги по лестнице.

- Все болеешь?! – слету набрасывается сухощавая тварь.

Игнорирую и сажусь на свое место. Все в курсе, но делают вид, что не замечают. Все, кроме нее!

- Значит, болеешь. – не унимается она. – Пощадил бы себя, отоспался пару дней дома…

- Забей ебло, мразь!

Это говорю я?

Мысли порой материализуются. Невольно брошенное словцо порой может стоить жизни, но иногда оно попадает прямо в яблочко.

Ольга насупилась, уткнулась в монитор, кидает косяки исподлобья. Вот теперь все на своих местах.

Включаю компьютер, чтобы хоть как-то создать видимость рабочего процесса. Пиво потихоньку отпускает, и симптомы жуткого похмелья поочередно возвращаются, причем с новой силой. Сначала голова, потом озноб по всему телу…

Продолжения ждать не стоит, и я покидаю офис под недоумевающие взгляды коллег.

Но главное сейчас дойти до метро. В переходе есть киоск. Нужно купить чего-нибудь, что поможет сбить озноб… иначе не дотянуть до конца рабочего дня…тем более, обед …почти …баночка не повредит…

Я иду по слякоти, все вокруг серое, как моя жалкая душа. Спускаясь по лестнице в переход, чуть было не спотыкаюсь. Спасибо старушке, а точнее ее мужественному плечу, которое не дает мне кубарем скатиться вниз.

- Молодежь пошла! Пьяницы, да наркоманы! – доносится старческое возмущение.

Покупаю две банки джин-тоника. Зачем бегать несколько раз, если можно купить все и сразу?


Выхожу из перехода в безразличную уличную серость и отпиваю из банки горьковатую газированную субстанцию. Теперь можно и поработать… на нейтралочке...

Но в офисе меня ожидает сюрприз. Стоит только ненадолго отлучиться, и они тут как тут, трутся моего стола.
Соловьев активно втирает что-то жирной бритоголовой туше. Вот и Анатолий Степанович пожаловали-с!

Я, признаться, не ожидал такого поворота событий. Судя по тому, что взгляды всех присутствующих обращены в мою сторону, разговор идет о моей скромной персоне.

- Добрый день. – мямлю не своим голосом.

- Добрый-добрый! – бодренько начинает Голиков.

Глазки сканируют мое неряшливое туловище и останавливаются, наконец, на моих мутных очах.

– Так значит это вы, Соколов?

Киваю, стараясь задержать воздух в легких — выхлоп после слабоалкогольных коктейлей один из самых жестоких.

- Приятно познакомиться. – как ни в чем не бывало вяжет старый интриган.
Не дождавшись ответа и выдержав паузу, ровно такую же, чтобы все поняли о чем идет речь.
- Вы сколько у нас уже работаете? – наконец спрашивает он, на шаг сокращая и без того критическую дистанцию.

Вот так вопросы! Хотелось бы поближе к истине…

- Он работает у нас почти четыре года. Парень подает надежды… — отвечает за меня Соловьев.

- Парень сам может ответить. Раз уж ты хочешь назначить его на свою должность, он должен уметь общаться с людьми. Не так ли, Соколов? – ехидно щурится, но цепкий взгляд остается на месте.

- Все верно. – отвечаю я куда-то сторону.

- Ну, раз так, то давайте с вами пробежимся по проекту. Вы ведь уже приступили к нему, или хотя бы ознакомились?

Нужно выбираться из ловушки.

- Конечно. – говорю и как можно естественней просачиваюсь к своему рабочему месту.

Но аккуратно пройти не получается. Локтем задеваю стоящий на столе керамический стакан с карандашами. Тот летит на пол и разбивается, вслед за ним раздается короткий смешок, принадлежащий ликующей Ольге. Месть – приятная штука.

Но для Голикова это сигнал к действию.

- Андрей, а ты не чувствуешь запах алкоголя? – неожиданно обращается он к Соловьеву.

- Нет, вроде… — неуверенно отвечает тот.

- Соколов, а ну-ка подойдите ко мне.

Я чувствую себя провинившимся школьником, нелепо улыбаюсь, краснею, но все же подхожу.

- Дыхните, Соколов! Ну же!

Опять смешки, но теперь уже никто из коллег даже не пытается сдерживаться, даже Соловьев невольно морщится.

- Андрей, да от него же…! Свежаком…! – захлебывается старая гнида. – А ты!!! Перспективнейший проект! Что он тебе напроектирует в таком состоянии?!

- Но, Анатолий Степанович, это в первый раз. — не теряет надежды Соловьев. – С кем не бывает.

- Андрей, вот ответь мне на один вопрос – уже спокойнее продолжает Голиков, — Сколько раз я вот так как сегодня появлялся в офисах проектировщиков?

- Ну, не знаю…. – тушуется Соловьев. – Может раз или два…

- Ни разу, Андрей! Мне это попросту не нужно, понимаешь? Для чего, по-твоему, в нашей компании существует иерархия? Все очень просто: я вас, они меня – так было и так будет… – на белоснежном платке оседают капельки пота собранные с лысины. – Но меня же могут так, что потом и не будет… понимаешь, о чем я или нет? Мне доложили, что это происходит регулярно, а ты ничего не предпринимаешь. Он пьет, а ты даешь ему свою должность! Андрей, я на пенсию ухожу..

- Да, Анатолий Степанович, понимаю. — Андрей опускает голову.

Теперь я с удивительной ясностью осознаю, что готов скорее зависеть от алкоголя и случайных чисел, чем от подобных людей и обстоятельств. Поэтому и не пытаюсь оправдаться, упасть на колени, а сухо констатирую:

- За документами приду завтра.

Достаю из кармана холодную банку, взрываю ее демонстративно, и под всеобщее ошарашенное молчание покидаю офис.




6



Ровно две недели прошло с тех пор, как я уволился. Получив на руки расчет, я откланялся офису и быстро растворился в ночной утопии.

Жизнь мчится вперед, мое же больное тело едва за ней успевает. Днем я сплю, а ночью подобно вампиру выхожу на охоту. К утру, насытившись алкоголем и вожделенным адреналином, я вновь возвращаюсь в свое логово, чаще самостоятельно, но иногда и не без помощи Круглова. Обрубив концы с работой, я автоматически лишился всех своих знакомых, поэтому единственным моим собратом по жизни стал именно он. Однажды, правда, позвонил Сане Федорову, предложил повисеть в клубе как обычно, но получил отказ. А все потому, что одна из его пассий неожиданно залетела. Саня увидел в этом знак, твердо завязал со всеми своими греховными пристрастиями и неожиданно для всех, и самого себя в особенности, превратился в образцового работника и отца семейства.

Я же неуклонно качусь в пропасть с каждым беспечно прожитым днем. Рожа моя бледнеет, покрываясь островами густой щетины, доводя тем самым сходство с Кругловым до смешного.

И все бы ничего, но голову мою, как это обычно бывает, в самый последний момент посетила пугающая своей очевидностью мысль. Живу я на съемной площади, за которую обязался башлять ежемесячную мзду в размере двадцати штук, в коробке же моей их осталось всего три. Такая вот дилемма. Она разрывает мою голову с того самого момента, как я проснулся и самое ужасное, что боль эту вряд ли удастся заглушить бокалом пива. Хотя метод «клин-клином» здесь весьма уместен.

Но вот судьба сама делает мне шаг навстречу, точнее не мне, а Круглову. Со мной в последнее время она предпочитает играть в игры, преимущественно ролевые, в которых все чаще выступает госпожой. Так вот Круглова она сегодня подняла на тридцать с лишним штук. Поэтому выход из сложившейся ситуации видится мне всего один — просить.

Круглов с аппетитом уплетает солянку, а я сижу напротив и молча потягиваю пиво, думаю с чего начать. Пальцы в предвкушении неприятного разговора нервно отбивают ритм по деревянному столу, в воздухе висит затянувшаяся пауза.

дом – клуб – шашлычная. Пытался выбраться за грани одной схемы, попал в другую.

- Андрей, ты поел бы чего, а то ведь одним пивом сыт не будешь… И вообще, ты в последнее время совсем не просыхаешь. – нравоучительно забубнил Круглов. — Я же тебе сто раз говорил, что перед игрой пить не стоит — в таком состоянии легче поддаешься азарту. Хотя я не уверен, что ты вообще помнишь, как играл….

- Все я помню, Анатолич. – отработанным до автоматизма движением скручиваю голову ноль седьмой. – Хотя некоторые реально важные вещи вспоминаю позже, чем стоило бы….

Круглов уже свыкся с тем, что я довольно часто делаю шаг в сторону от культуры питья, и поэтому я наполняю свою рюмку до краев, оставляя соседнюю нетронутой.

- Что ты имеешь ввиду?

Алкоголь развивает в человеке не самые лучшие качества, и наглость среди них занимает не последнее место.

- Я проснулся сегодня и понял, что не смогу заплатить за съемную хату. У меня осталось три с копейками, а нужно двадцать. Хозяйка придет завтра. Тут или плати, или съезжай…

Закуриваю сигарету и вопросительно смотрю на Круглова. Тот тяжело вздыхает и наполняет свою рюмку.

- Деньги у меня есть, и ты об этом прекрасно знаешь. – выпивает, чуть поморщившись. — Вопрос в другом. Оно тебе надо? Допустим, я дам тебе двадцать тысяч, и у тебя появится отсрочка на месяц, плюс вышеупомянутый долг. Таким образом, ты не решишь проблему, а только ее усугубишь. Месяц – очень короткий срок, не успеешь и глазом моргнуть, как он пролетит и тут тебе понадобится уже не двадцать, а сорок тысяч. Что тогда?

Грамотно спрыгнул, ничего не скажешь.

- Месяц пройдет, а там посмотрим. – не отступаю я. – Сейчас что делать? Столбить место на теплотрассе рядом с бомжами?

- Ну, это слишком радикальные меры. – улыбается он. – Хотя, еще месяц в таком духе и ты у них сойдешь за своего.

Смотрит на меня несколько секунд и вдруг начинает дико хохотать, да так, что мне становится не по себе.

- На себя бы осмотрел, Вассерман херов!

До рвотных спазмов ненавижу эти псевдотоварищеские заигрывания, особенно, когда дело касается серьезных вещей. Так резвятся щенки — зубы скалят по-настоящему, а кусают вполсилы…

- А это я, пожалуй, сочту за комплимент. Хотя до Вассермана мне как до Багдада… А насчет жилья не переживай – уже серьезнее говорит Круглов. – можешь жить у меня. Хоть моя берлога и похуже твоих хором, но уж явно не подлежит сравнению с теплотрассой. Ну и денег с тебя никаких я само собой не возьму.

- А семья? Что скажешь, когда завтра они увидят на пороге еще одно пьяное тело?

- Семьи у меня уже давно нет. С женой разошелся десять лет назад, столько же и дочку не видел. Категорично там все слишком… Так что насчет этого можешь не переживать, со скалкой тебя встречать никто не будет.

Дилемма разрешилась наилучшим для меня образом, опьянение накатывает новой волной, и я пребываю в приподнятом настроении. Но ввиду открывшейся семейной драмы Круглова стараюсь проявить вялое участие.

- Сам посуди. Она даже не знала, что единственный доход, который у нас был, мы получали не от репетиторства, как я ей говорил, а прямиком с игорного стола. Хотя так бы все и продолжалось, если б не один подпольный покерный турнир, в который я имел неосторожность ввязаться. Все шло как по маслу, я дошел до финала и, чтобы продолжить игру, мне нужна была приличная сумма. Пришлось разбить семейную копилку, и рискнуть отложенными на расширение жилплощади деньгами плюс ласточку свою заложить местным браткам….

- А с турниром вышел облом. — догадался я.

- Девяностые, друг мой… Дуло к виску приставили, пшел мол отсюда, пока ходить можешь. Так я сразу к жене с повинной и явился, рассказал, что да как. А она на меня смотрит глазами квадратными, дефолт чудом стороной обошел, а тут — на тебе! Ну а дальше, как в тумане. Раздел имущества, совместно нажитого. Мне коммуналку с доплатой организовала, себе все остальное и дочку прицепом. Такие вот дела…

- Ты не раскисай, все еще образуется… — говорю и тут же пытаюсь перевести разговор в другое русло. – Смотри-ка, что тут пишут..

Двигаю к себе брошюрку с местной акцией, распечатанную на обычной бумаге.

- «Заказавшим у нас две бутылки водки, шампанское в подарок!» Видишь, удача не покидает нас даже за пределами клуба.

- А ты уверен, что это удача? – натужно ухмыляется Круглов.

7

Холодно. Я оглядываюсь по сторонам – кругом сплошная чернота, лишь где-то вдалеке струится тонкая полоска света. Встаю и иду прямо на нее. Полоска становится все шире с каждым шагом, и вот я могу разглядеть в ней огромные серые тучи, а чуть позже способен услышать и звук – сначала невнятный, а затем мощный, дробящий пулеметной очередью. Оглядываюсь назад, но черной комнаты больше нет — вокруг простирается бугристое асфальтовое поле, а я стою посреди него и пытаюсь насладиться падающей с неба влагой. Смотрю вверх, но мириады дождевых стрел пролетают мимо меня. Я протягиваю вперед ладони, чтобы получить хоть несколько капель, но безуспешно – стихия изгибается, наполняет собой полости в кривом асфальте, оставляя участок вокруг меня нетронутым. В небе сверкают молнии, во много раз больше тех, что заставляли меня в детстве прятаться и вздрагивать от ужаса под одеялом. Но я не могу от них убежать, ноги, будто приросли к земле, я закрываю уши руками, потому как знаю, какой силы будет гром. Ветер поднимается и вырывает волосы на голове, я трясусь в жутком предчувствии, пытаюсь крикнуть, но пересохшая глотка способна лишь на тихий хрип. И тут я слышу, как он приближается, становится все громче и громче….звонок.

Открываю глаза и оглядываюсь вокруг. Тело покрыто холодным липким потом, а полость рта покорежилась от недостатка влаги. На полу, прямо возле кровати стоит запечатанная бутылка шампанского. Дверной звонок верещит непрерывно, кто-то просто держит палец на кнопке и не отпускает.

- Иду! – кричу, но голос срывается.

«полусладкое» — читаю на этикетке и трясущимися руками хватаю бутылку. Откручиваю проволоку, пробка тут же стреляет в потолок, сопровождаемая вулканическим потоком пены, который обжигает мое тело холодными пузырьками. Делаю первый глоток прямо из горла, газы выстреливают в нос. Я кашляю, чихаю и кряхчу, а шампанское идет носом и капает прямо на постель.

- Сколько мне еще здесь стоять, Андрей? Открывай уже давай! – слышу приглушенный крик с площадки, и все встает на свои места.

Татьяна, хозяйка квартиры. Договаривались на час… Уже без четверти два, а тут такой срач!

Я отпираю дверь и вижу ее.

Татьяне уже за сорок, трудится в какой-то адвокатской конторе, хотя это не точно – с ней больше общалась Аня. НеНеие предметов гардероба из лакированной кожи вообще с чем-то невообразимо вызывающим.

- Андрей, ты ли это? — удивленно хлопает накладными ресницами, как бабочка крыльями.

А я стою перед ней сонный еще, рожа опухшая и с шампанским в руке.

Она закрывает дверь, хмурит брови и принюхивается.

- Фу..– брезгливо морщится и, не разуваясь, идет дальше, – вонь как из выгребной ямы. А где Аня?

- Аня больше здесь не живет, – сухо отвечаю я, и следую на кухню.

Ополаскиваю кружку и наливаю шампанское. Из разных уголков квартиры то и дело доносятся удивленные возгласы, которые постепенно переходят в истеричный ор.

Я же выпиваю первую кружку и тут же наливаю вторую, мозги потихоньку встают на свое место, в глазах проясняется. Закуриваю сигарету, руки липнут к грязному столу, а жопа к табурету. Перемещаюсь к подоконнику и, потягивая шампанское, наслаждаюсь накатившей негой. Но блаженство длится недолго, Татьяна уже завершила осмотр и спешит поделиться со мной впечатлениями.

- Помнишь, Андрей, когда вы только вселялись с Аней, ты мне столько всего наобещал. Не волнуйтесь Татьяна это, не переживайте Татьяна то, все будет в лучшем виде, Татьяна! – твои слова? А я приезжаю сюда и вижу ЭТО. – разводит руками. – Блатхата, по-другому и не назовешь. Вонь, пивные банки забитые бычками в каждой комнате, бутылки по полу катаются… Кстати, где тот белый ковер, который лежал на полу в спальне? Если ты его прожег, то попал на хорошие деньги! Или ты думаешь, что я приму у тебя квартиру в таком виде?! Нет, Андрюша, ты не уйдешь отсюда, пока не приведешь все в порядок!

Взгляд испепеляющий и дышит устрашающе, как дракон. Даже если учесть фору на разгон от окна до двери, и тот небольшой запас сил, который дала мне утренняя опохмелка, все равно не удастся прорваться сквозь такое оцепление.

- Шампанского хочешь? – нагло скалюсь и протягиваю ей бутылку.

- Какого шампанского?! Ты в своем уме, мальчик? С квартирой что будем делать? У меня время тоже не казенное… Не хочешь сам все в порядок приводить — деньги давай! Я фирму найму — пусть они здесь все чистят. Заодно и за ковер отстегнешь…

- Все нормально с твоим ковром, на балконе скрученный лежит. Специально отнес, чтоб не засрать…

Эх, знать бы две недели назад, что он ей так дорог, то я бы его, пожалуй, не только заблевал! Нужно что-то делать, просто так ведь, не отстанет…

- Танюша, ты вот вспомнила тот раз, когда мы впервые встретились… Знаешь, у меня тогда сразу же встал.

Такого маневра она точно не ожидала. Пользуясь ее смятением, начинаю сокращать дистанцию.

- Ты ведь уже далеко не маленькая девочка и отчетливо должна себе представлять, чего может наобещать мужчина в состоянии сексуального возбуждения. Ты ведь адвокат? Как это у вас называется? Состояние аффекта, точно — сам не ведал, что творил, бредил, как во сне. Мысли ведь совсем о другом были…

- Ты, похоже, совсем допился, мальчик! – растерянно восклицает она, пытаясь отстраниться.

Поздно, моя нога уже уперлась в дверь, а руки намертво вцепились в ее массивную задницу. Гнилостное дыхание путается в рыжих волосах, пары спирта смешиваются с запахом лака для волос.

Жалкие попытки сопротивляться прекращаются и вовсе, когда моя рука скользит к ней под юбку. Тогда я валю ее прямо на липкий стол. Мои доводы относительно блядства не были ошибочными – на ногах темные кружевные чулки, а обвисшую жопу то ли украшают, то ли уродуют (сразу и не разберешь) тонкие полоски черных стрингов. Отодвигаю в сторону наиболее перспективную…

Запах застоявшегося перегара, разлагающегося мусора и табачного смрада, дополняют теперь запах моей немытой шняги, ее духов и выделений влагалища.

Похмельное либидо настолько мощное, что я получаю удовольствие от совокупления даже с такой коровой, как она. Ее волосы мертвой хваткой зажаты в моей руке так, что лицо находится прямо напротив обрезанной пивной банки с бычками, которые еще совсем недавно вызывали у нее отвращение. Теперь же она довольно сопит, втягивая в себя их мерзостную вонь, словно это и не бычки вовсе, а ваза со свежими полевыми цветами. Всего через пару минут я чувствую несколько судорожных сокращений, неприятно сжавших моего бойца. Сразу после этого ее тело расслабляется, но я не обращаю на это внимания и продолжаю яростное наступление, пока не чувствую приятной слабости по всему телу…

- Слушай, Андрей, ведь всего этого не было? – робко произносит она, продолжая стоять в позе.

- Как скажешь. – ухмыляюсь и натягиваю трусы. – Слушай, у меня тут телек остался… И комп – старенький, но рабочий. Не заберешь? За копейки отдаю.

Она с трудом встает, опираясь на локти, вяло одергивает юбку и смотрит на меня в полном недоумении. Алая помада размазана, тушь потекла – передо мной теперь несомненно стоит беспомощная морщинистая тетка. Куда только былая спесь подевалась?

- Ну, так берешь или нет? – закуриваю, смотрю с вызовом, в упор. – За трешку! Ну?! А то ведь сброшу все на хер с балкона…