Sundown : Звук бьющегося стекла

Казалось, что это долгий, нескончаемый сон, прогулка, поход в далекую нереальность, ограниченная бетонными кошмарами пыльных, сухих стен города, вымершего, безжизненного города по имени Жизнь. Никогда мне не было так «никак», так пусто не только на душе, но и во всем теле – я ощущал чудовищную, дикую пустоту, и в то же время непонятную легкость и призрачность нереалий, происходивших не то со мной, не то с моим Я.
Дорога не кончалась, она виляла запутанным лабиринтом, с одним разве что отличием – ни одной развилки, ни одного ответвления от заданного кем-то пути. Я шел и видел перед собой непрерывный зрительный хаос: очевидно, кому-то он покажется типичным индустриальным видом через толстоватые линзы слегка запотевших очков, но тем не менее, тем не менее...
Вы были когда-нибудь на заводе, где делают бетонные плиты? И когда там выходной день? Когда все, все вокруг завалено одними и теми же кусками, обломками ненужных, бракованных конструкций, когда под ногами не хрустят мелкие крошки мертвых камней, когда случайный поток воздуха поднимет причудливые спирали пылеватых частиц, забивающихся между волосками в ноздрях? Вы это чувствовали? Я – да. Серое безмолвие, страшное в своей непредсказуемости, таящее тревогу, ибо никогда не знаешь, с какой стороны выскочит редкий проблеск шума непонятного происхождения, пугающий и в то же время заставляющий направиться к нему – человек всегда интересуется неизвестным. Шумы возникают чаще, нарастают, давят на уши, и вот тут становится внезапно светлее, и ты видишь, куда ты попал. Ты видишь, что эта дорога, по которой ты идешь уже давно, никогда не кончится; с нее не свернуть, она как двойная лента Мебиуса, осложненная геометрическим искажением, страшная в своей нереальности и отсутствии чего-то внешшнего.
Тебе становится по-настоящему страшно. Нет, не оттого, что ты видишь место, где ты есть, а от понимания того, что ты здесь и останешься. А потом ты внезапно свыкаешься с этим и начинаешь искать что-то новое. А новое везде, не надо никуда ходить, оно окружает со всех сторон. Сегменты мозга бросаются в стороны, взгляд лихорадочно блуждает вокруг, стараясь выхватить из хаоса хоть что-то знакомое, - бесполезно; а вокруг из монотонного редкого непериодического шума начинает материализовываться музыка, нечеловеческая, страшная музыка, становящаяся особо страшной из-за того, что все вокруг неподвижно и мертво.
Серый цвет, остается только серый цвет. Цвет разбитости и пустоты, ведь она вовсе не черна. Чернота – это беззвездная ночь, ночное небо; но опусти взгляд вниз, и сразу видно светящиеся глазницы домов с мелькающими тенями, видно быстрые призраки машин, и чувство одиночества тут же исчезает. Наверное, подобное приходит в голову, когда внезапно выходишь на заброшенную стройку, и перед тобой возникает скелет здания, в котором, как обычно, нет ничего, кроме свай и лестниц, здания, которое обнажено и беззащитно перед всем. Тогда, поднявшись наверх по этим лестницам, со слегка выщербленными и осыпавшимися ступенями, и обнаружив, что выше идти некуда, только тогда хочется раскинуть руки навстречу непонятно откуда взявшемуся ветру и что-то закричать. Но ветер улетает дальше, все опять стихает, и на душе – ощущение украденного праздника, и кажется, что лучше бы и не поднимался. А спускаться в тишине – это страшно; не слышно знакомого воя ветра, потому что он не задерживается, а пролетает дальше; нет знакомой исчерченной стены. Нет ничего, только варварская, дикая музыка, рождающаяся, наверное, где-то глубоко в нас. И даже нет куска стекла, чтобы с размаху впечатать его в камни и услышать знакомый с детства звук.
Звук бьющегося стекла.