Ян Топорчик : Один день из Сашкиной жизни.

Не зря я пью вино на склоне дня,
заслужена его глухая власть;
вино меня уводит в глубь меня,
туда, куда мне трезвым не попасть.

Игорь Губерман.




Сашка не любил опохмеляться по утрам. Ну, не мог он смотреть на водку! Хотя выпивая накануне литр, полтора, а то и больше — он мерил глотками как шагами ту степень приближения к грани, которую мысленно для себя очертив однажды как запретную, тем не менее всегда пересекал, а иногда и уходил далеко блуждая, потеряв и линию, и путь к ней, и самого себя.
Вот и в тот жаркий день, когда солнце пекло нещадно отбивая у граждан желание пить тёплую водку, Сашка неумолимо искал выход обратно. Но возвратного приближения небыло, и это обстоятельство блуждающего впотьмах хмельного синдрома никак не устраивал его.
-Саш! Ну, опохмелись уже! Ну?
-Нет! – Вновь и вновь твердил он своему отражению в зеркале.
В комнате царил полумрак. Свисающие шторы сквозь небольшие прорехи узорчатых рисунков, пропускали тонкие нити света.
-Посмотри на себя!
-Да пошёл ты!.
Разговаривать с самим собой желания небыло, и Сашка отвернулся от зеркала.
Кирпичная кладка межстеновых перекрытий скрипела и больно отдавала в мозг какофонией нот. Ужасно болела голова.
Сашка поднялся со стула и направился к выходу, но казалось, что дверь удалялась от него. Два шага и вот уже дверная ручка, но дотянуться было невозможно. Она ускользала из-под руки и втягиваемая вслед за дверью тонула в стене, увлекаемая урчанием захлёбывающихся нот под шелест рвущихся обоев. Образовавшаяся воронка затягивала комнату в себя. Посыпалась штукатурка. Жалобно заскрежетав, стал уходить шкаф, напоследок как-бы набирая воздуха приоткрыв дверки нараспашку. Секунда- и выдохом выбросив несколько рубашек из себя, он ушёл увлекаемый воронкой. Зигзагообразно свернуло пол, переломив пополам диван. Пережёвывая пустые бутылки как семечки, втягивающая сила стала увеличиваться, и вот уже стол был проглочен. Десертом оставался Сашка присевший на стул, и зеркало — продолжающее качаясь висеть на стене.
Он посмотрел на себя.
-Кто ты? – Спросил он, обращаясь к отражению. – Кто ты?.


Он услышал чьи-то голоса, среди которых отчётливо различал голос жены и брата.
-Саша! Ну как ты?
-Господи! Ну как же ты нас напугал! Мы уже думали, что ты умер!.
Сашка открыл глаза и увидел сидящего рядом с собой доктора. Тут же стояли жена и брат.
-Как самочувствие? – Прошевелили вопросом губы доктора.
-Нормально, — еле выдавил из себя сухим горлом Сашка.
-Вот и слава богу. Ну чтож вы так загоняете себя, уважаемый? Ещё бы чуть-чуть и этот день был бы для вас последним.
-А какой сегодня день?
-Вторник.
Сашка хотел было подняться, но тут он обратил внимание на дверь. Она приближалась к нему. Ещё два шага и вот уже дверная ручка. Он дотянулся до неё и… наткнулся на зеркало.

Он услышал чьи-то торопливые шаги за спиной и последовавшие следом женские голоса:
-А ну сейчас же вернитесь в постель!
-Зовите охрану!
-Почему палата оказалась незапертой?
Пол зашатался под ногами, и зигзагообразно свернувшись, стал уходить в образовавшуюся воронку. Сашка сел на стул и чувствуя приближающиеся шаги, закрыл глаза.

Сашка сидел в комнате. Поскрипывая стулом, он разгонял наступившую тишину. На столе стояла початая бутылка водки и налитая доверху рюмка.
-Какой сегодня день? – Спросил он у своего отражения в зеркале.
-Вторник.