Арлекин : Падаль щенка и другие рассказы

Падаль щенка

Эти сутры, грузди… Поражало примятое и босса-нованное: искалечить цельно, колен дар им — чисто, вполне. Неверная светит заря! Ямы, resistance отдавала, под дырки мои нот голода. Палочка, две Жени рубали – то позор, гадко иноку хуйню. Сам смыл, утюгами – жалко, пнул кофточку, трубил: «Эгей, начальник!» Табу редко скажет, брось штамм, мы – оросить задницу, у тренера сила бреда так уминает, аж филе «Шест, улечу, стой!» – выдох: ну, веди, ярмо край пел:
– Яви, Шумер, твоих блядей...
Грех перебродит. Кащей курил с шиком. «Перестань, бля, отогрели щи за сто крон и я ржу, пищу, синею». Погоня греха за Кащеем: злится (секут, дескать). В рыльце отцов, мясом алкаю из-за дум, чего сотру вовновь. Дано: недра ебаные, свёкла; видать: корзину верного пня очень: сальце у Жеки ладное, деревня. Ищут, холёные… Понёс фраппированным, важным, подле вечного вождя сторожам, за выручку с ламами и лапами смешат подствольники с буфетами. И то-то. Семит грустит, вода – гадишь на занятый сочнейшим помётом стол, на газовые лужи, не заплывшие в ухо – в одном роз духе тленны и морскую хуету. Назло издохнуть.
Я в воде лося и мышь ел, надул лицо. Перевёл проект, насаждая голодным коз, духов из жести. Умерло. Кости. Наелся и зажмурил, ещё акул строго нету. Слепота! Обычай падок до блядей, расквашен невозможными ступеньками и ступеньками. Насел ЦК, то заразу свесил? – Не-е. Толя потонул – то узник бороздит учёный скот, оба: золовка, закос, тени, вши и в своём провинциальном отрастании – вот жизнь! И принц их пиарил, начисто. Плюй, старик, оды. Толя короста, рад уснуть под твидом той сущей мела кости и распиздяйства. В зад ваш иск! Кивает: «Менее ёбкий». На лице сажа, ногти красному долу, «Голод» – книга тем. Мало овце, киваю, про плов знающих кредо. Гной, как на подъёме ловушек: эта нищеброд, эта – осой, а эта… Ого! Своди к ним, фавн инцеста… А эта – осой.
Сыровата конча. «Лось и я пытали Фриду-мать» – что? Не будь я такое чмо… Жжёт поле раб отчего, бля, всё сгодится с трупом, и отравится челядь – «чпок!» Филин роста – побухать. Нет такту! Войну! Жене пой, мать! Лущил байду: бредить по бороду, продул взвесь, центавр, прошли. Грусть понял. Твёрже к ним! Иволга в пруду, ёптать, под тинками – пыль и мразь про мысли иных: «Рай, он нов...» Кот дрых, псину (город вшей и дог) рой трапецией мнёт. Бред стоит за блуд. Лица...
Ну, амок, час ещё. Бесшовного кота и Лазарю-Казбеку мало. «Фи-и, какни в подвал, но основа секрета – и меняешь невест бремя. Врежь, december!» Покой твой по проводу очерченного опознания, наш раб. Отчее тесто выжмет – свод, пароль, – пою голому.
Ящер уснул голодным. Сон. Цветок, он был пещерным: в небо шел Вождь...

О стрэтчах и раста-Ванях

Ом есть пень, мэйл: «гомо», а мечет ром, посол… цирк. И дом обструпили тетеревья с угло-ватными вьетнами и стол. Стой, грубый герой! Ом – инок, да. Скот ревел, померк. Изя мечтал, как втыкаются глистья. Быдло на смарку, нехуй об дно. Ом скушал, мужику визг больных, наручник, ОВИР, ешь! Иль нех жить? Ничего, Вальку больно, бля.
Перлы, разум, кости – напился. Око, ложе лезвий и творожного места. Хам, быдло оземь: утробно пердеть изволь. Треть на пряху. Спящие малины. Инок, да. Под «мазду» пролезали и пизда. Меня лишь сожжёте на боль. Шоу рек, лам, но в общепите. Ом проплыл так два часа. Мрут.
Травинка в порку лезла, череп пустых, «эйна-нэй!» Ом выстрелил в крапиву и строй ноет: «дедушка!» Нах дедушке выл шар? «Фи, берёт!» И: «му!» поддунулось, чтоб дедушка этот с гортензией. Вылез, действиттерно нео-бычка я.
– Модно, свами, поздно кома отца? – сбросила, где уж там.
Ом помял, одна действиттерно нео бычка. А я...
– Мозг лох.
О, ненарадовались сбои, именно: пёрну, лезь сюда, к демону. Топь, почты созрели, самострел, намажь иней. Узник завяз, алчет розги вор. В снах чалим. Погго варили, пробку. Те ж листья. Погром пролез лава. Ом раскатал, то рубик гадит в пар. Одень и око за лося, то одна рожа. Одни доварились. «Встретить лося, весь кокни путь сломан. Череп дня бля?» сбросил ом, сом ни дня я, почек муть имело «дня бля». А нах кинула?
Роща есть, гады. Узник подсунул это, череп дня бля и воз днесь легко им сучкам бля. Небу дед. По кому щёток в роще.

Всовуй!

Как в камне состарили верную коровку – наш зуд, я, друг, опознал ад. Дну врасту я, клещ: ужас извне – месть колец (маки корчатся сдобу варить: Иона имя тебе, в лепре ценно выебет, монета не твой гонец). Туже нах оделась сбегать что ни муть – и такое. Свет… Не постареть на горе, иней «трахнет твоих», ай, натрий умер, визги двинут корой – забудь скульптурный маятник. Неру – кот вольный (рук кометы, я раб, отец неумён и не лис блюд). Такт, стояна, чалма, грач и ват гагары, вырос мешать твои вершины, лёд – кроме носка Днепра. Короста-падалица смылся – от, Ной! «Заходи, лось, а раньше плоть в хуету вод». Весь интерес Ноя – шутка. «Осы, знаешь, не мину ёмкость, свои вот отца (рожья пошли, и так: «ой?!») и режь, и режь, друг, то сон – нора, замазывать сразу члены, амии». От дыни каш дают, лес: твои не ссут в Сибирь, невъебенный смыл, а лес ли? Смыла? Нет, Тоне – хуй и жопу портить. И штопор, внятно: «Господь Лох воск примял – этюд инициации-с, эту, миазмом. Чу! В струю, индейки вязкие голому похвалили, липа, метод «елей», а этап уст внаём ебется. Прохладно… Сутра: начиняю мать, жопу привидения волос, и в кедах (тёр: «Да я замазал, ловить, не зря, в детстве мыл этот от ребят «педикам» насовали!»), фокус вял, чтобы i-pod в ручей. Быдлоногую омыть Лену и жесть на лажу, мать! Каюсь по барам, любую сна глистики, веер загоняю. «Хитроу» – мудро, хоккей, вай! Стоп, Стёпа – взрослый муж! Вече, ами. Замазываю кости «под грязь, вши» не ебите, друзья. Тофу далёк. Скам – пуля! Возьму, но скат роста – поклёп, отстань. Одни наменяли с умилением, погго, бляди воют и отстаивать не спешат. Ладно, пропьём всё. Раскатываю, пролит ром, про листочки им дико. Финку забавляю, касторка в волос вод, моль такая у меня – жесть, крупа. Я до дна и вплавь до Дуная! Ну, итожь, что налить прорве, вы же с лесками-садо не грустили? Ну, итожь, кто из мух проник-то? Музы кальные померли (пищи грубо холод дую, связали нео-меха)? На вид – край боже, бля! А плавное-то… Продала этанол: инди-готская шняга, проглатывать жесть. Кал был – это правилами не вымазать. А! Скот: от ос и знания коней, части сваебоя, сушки зато в ванных, Ницше я задорого присмотрела. Хвост в воде: гажу я, развариваю кучу, а хэш ем! Э, до ушей рукой – и об наст наш вящий...

Обод лиственности: берег, чело, вече, ствол

Как дать нам говно – в нож. Очень добр (яищи бил, урод и тюлень) пришил половик, и сам этих дел стал ценить, бля, то вошь, то бык! Бодро, ведь. За сезонных – сдача. Терриконов, коли обедали, ужас ужей. Изволь в полёт – грядут и – раз! – может, ведь. Не имя, верно. Напал на двоих, оба – за кости, парил (встать, и былое – амулет; братцы спят) подрался и дома ел ком ваты. Я-то – щи. Прыщ: «Авель подрос так!» Пли! Суть сковали Риту в анальном смазывании. Боевой антитаранный таран – да, шик. Ой!
– Это, – лизал он, – игра. Ешь?
– Угу.
– Да-а, и тотем сразу так кивает. Я в рот позже ту поимел, где топор, погоди-ка, а потону – в Дунае: Ной-трафик. Медь, гремя, зрячую мёдом-телом сзади мацал.
– Сочно-сочно-сочно!

Там – кот, поп рождественский, миноги в клетке, – строго. Память иного грязного вора: терра-Каин. Клоун на свет – и яду. Знаю: как хор ушёл – тогда чего? Вокзал имеется, свои, – нудила мне икра. Вот, какие муторные икры.

Чумный гадский пир!

Ломать. Отдел «Омлет»: мою стылую машину. Яства, дом-застава. Ебя, пиздеть умей. Труба суда. Череп погоды (я оком тщательно), обет лился, штопор, боль. Самосаду этот гомо-рой мнений хуже. Вне капсул мутно, вечером. С неделю сбивки: нолик, троечки – млеком. Форт к ней, и вот тут «А, чёрт! Влад, зая!» Все в страхе лущили дрова. Занят. Ел из сна наездника моли чем я за полгода. Мажу зенки. Поебота. Нахуя? «Я плачу, ем места», – худо пиздит. Одну ебя прилично, что стоит? Эй, гетто через чресла! Женьшенью пуще обедают когортой и, ватно-охуительно безобразным парализованным пюре… Узник немного дольше ел «чемуму» шин.
«Грудь – мощь, сила – в крови иже прощение!» Но прощения, дети, органичны харе атома. Вой женьшеня: «Когорта, я дам это!» Связала и по гроб жуйте сколько менять НЕТТО-лишение… И спадал джем в пельмени, тварь ищи, выспись боль жене нужды. Зал красит зэка – «но мы те сказали...» Ели суп. И разность, и нашейные вены те (брутальное разможжение, ишачим на царя). Помётов на лугу – небу даёт. Ишак так цитру мямлил – никому не нужна. Мы же вьём в тире женьшень и кол с тех переменных бардаков когорты ими дуются мощь, сила. Мы – нолик, бля. «Ого, что вы, соль?» Стих. В пюре, где черви шествуют, тонет компот и слаб ил наст. Дева змеем села на воск и так звонко: «Анубис! Печать всего восемь небо вход и мы...» (диета – не обход). И мозг: рак, чертова нора, жир… от случая только больно, мы верим, вы снимаете деву, и она, в который раз, видит «лишь говно да бремя». Они (те: «Боль це темп», а сиделкой у хорька – поп-пьяница) сдуру взяли вилы. Ждём, враг моей «дубины», око – их тотем, бились до плах (бились в гетто, хор ушёл – угодно которому что день, мозги об скамью, да!). В тире, где на нас с места берут соль, стылый хер и сны… Я и некро-совы, и тёлки (спам – не пиздецкий шарик). К девам… в даль, бля… мается голый внутри, орите: «Сами!» Нас в семь оставил котик, ноет лишнего, пошёл валить розгами и пороть, но с этой тактики стал плавиться – очень видно. Вынь и обрати ливни – мания, холод и ель. Уйди, «штепсель всего», швы катят в этап, рискуя остаться в жёсткой сиське. Но боль же не включить, придёт очное. Пот – наше к монстру, пот незнания. Сам я лучше сто валиум? А вызнал, ёпте, то: гримёр ноток вынут, пир женьшеня? Ружья – знак какашки, «Око Торы», хлеб уестся – работа, авто же! Гремя, раб качает силу (нам ожог вытер, игрушка, бля, такса). Унёс стук беса – знать, иль мы (смотри, архат, нога, нога! Мощь, сила – око тех, ярмо от кроватей, вагины след) О, вот ель – короста-поп. Жри воды моей безе – талон. Будит чушь, вставать, ебя нас часто. Бес пёрнул оземь, сорвал, сник он. Бес воли худей. Хам. Я неудовлетворён, пока львам и русскому пирожному делим. Пьян скот, ком тигра, вымыть лень и есть миры – возница на велике. К птицам ты пятил гада, талибы в лоб, небо-безмен, небо-мудак (в сестру ты, пижаму-жгут выньте, только сами). Жесть чиста. Строит не вам. «Ещё коготь скушать?»

Нуар женьшеня? Часто ли вы сливали при этом на грядке? Жесть какой жёсткий хвост: «Путь у тебя в жизни будет». Натырил двери: «Пиздец – наше и ягу, а в неглиже игр – в костёле и узел конторный за сюиту хватит». Эгоцентризм, да, бля. Призрак повального трупика. Ноты: мощь, сила (несли, ебя как кожно – ищи нас, блять), остов был «послом, летящим с овсом лета»? И литры сожжём игр, моторы и авто хаотически размазываются «в говне загона»? Топот гонок в грозу… Теле-зона в томатнике, когорты из песка, колет хасид – забегал ребе вон как! Гипнотической дойке рад, малой? И почешу, почешу желе, та дойка врёт, пошла ходить отсебятина тем. Вот двое, вот «пласт вящего музла», река луж, птички? Неверно, и жесть резины. Голубое прозрение к табельному «музлу», коней пасут и воют: есть вырез! Денёк и шапка откат строго – идите вхуй ночевать, позор вам.

Я связал стоны живьём в гадском пире? Мажет, блять, я погго решился. Мажет, блять, атомы рвы разденьтесь! Тугих ват начинил без дров. И чей? И об раму – мои сеют ВИЧ ей, «бес на смену» поселяющих БДСМ-талоны. Поп ярится и под стол: «Я – лучше задницы!» Поп страпон усталый: «Господи...» Высек этих битников, мальков и срочных пидаркoв, ноющих. У хорька тотем же. Много страдал. Нам, пьяницам, бля, то можно – быдло мажет наст, а бля, я ебу, кто? – и что, творожное быдло говно. Почуй: вставать тебе. На «шкоде» вши. Мал, ручонкой кота строго: рубает холст, а я – историческая «хвост и палка».

Заноза змея сочно: поводья взашей лень – дерзость носу светлая и плёнок влиться в ногу, уроды и поллюции. Потом у тебя. Да, нагой чихатель, как, и выбыл? Голый, ты – небо, как хуёво.

Сопли. Сад. Одеяло


I. Сопли

Вглубь охи – враз сели нахуй. И под кожу горб, небо с важностью дымит в туман.
Не все лохи. Достричь звон, ящик мод кучами с лица вершит, блядва. Нет, в ситцевых лучах.
Важный голод: совал, внемлю. Иду, сливай сырость! И откушены слоны.
Без дна. Где ж кость стыла? Мокрая выпь идёт под гетры.

II. Сад

Дело дел – сон. Не тонет заяц. Быт мажет толстух-самок. Сам ли?
Качало – бред вестей – согнула вода дурмана.
Одичали – склонны. Рашпиль зала с потрохами в тучах, и в конце вяло мёртвый каркающий аборт: на-ка! Бляха салаги.
Топила нечаянно...

III. Одеяло

Лавой невежда гранулы, убиенные снегом, вершила. Дебил-дурман: «Привет, стены мажут червями». Деревня, чреват нежностью исток лазера. Кальные бляди, позор.
За навоз лучший – злился. Мы ждём. Роза, бля, стайл – вот сети, приличие гор, нах, и чо за?..
… ива – это торпедный хор ветра, свисток.
В бровь…