Платон Сумрaq : Хроники девота (продолжение)

Как будто зима наступила внезапно,
Внезапно пришли холода.
Прощаясь, я верил: мы встретимся завтра.
Не встретимся мы никогда...

Даже у Макара попадаются нормальные человеческие строфы.
К чему это я?
Вы когда-нибудь слышали о том, что в основе Рязановской «Иронии судьбы» лежит реальная история. Жил-был дядя и т.д. Однажды он познакомился с тетей, которую полюбил. С первого взгляда. И поехал с ней. К ней. У них была фантастическая ночь любви. Утром он захотел сделать любимой завтрак и вышел из ее дома в продуктовый магазин. Назад он уже не попал. Потерялся в шеренгах серых безликих панельных коробок. Не зная ни телефона, ни адреса любимой...
Я всегда вспоминаю эту историю, когда показывают этот фильм.
Здорово быть режиссером или писателем.
Переигрывать жизнь по своим правилам.
Но я не режиссер и не писатель...
К чему это я?
Да к тому, что я бы пожертвовал очень, очень многим, лишь бы переписать первое сентября того года, о котором мы с Вами говорим...
То утро было безоблачным и теплым. Задолго до начала всех официальных процедур мы (я и мои одноклассники) переминались на пятачке за школой, покуривая и перекидываясь соленым словцом.
За лето все привычно отучились друг от друга.
С осенним любопытством мы глазели на одноклассников и одноклассниц.
У кого-то вылезли квазипушкинские бакенбарды. У кого-то начали сходить прыщи. Вон тот вымахал как «верста коломенская». А у той выспела грудь. На размер. И ля-ля-ля, бла-бла-бла…
Чуть позже подвалили Мишка с Серегой. Мы сдержанно поздоровались. Вижу, вспоминать летнее происшествие никто не хочет. Отлично. Как-то не хотелось, чтобы кто-то лез со своими извращенскими конфиденциями в мою лав-стори.
Ну, а потом — все как полагается: казенные речи, торжественный выезд первоклашки на десятикласснике, цветы, шарики, звонок, занятия… Не выдержав, я сбежал с четвертого урока и помчался к Лене.
А дома ее не было.
Вчера утром, когда я говорил с ней по телефону (прийти я не мог: был теткин день), в школу идти она не захотела.
Вечером я почему-то до нее не дозвонился.
Поздно придал этому значения.
Поздно!
Слоняясь вокруг дома Лены и, выкуривая сигарету за сигаретой, — я гадал, что же случилось.
Ничего не выгадав, отправился домой. Там — мои родители взахлеб обсуждали свою девятнадцатую педагогическую вахту. Отмахнувшись от их назойливых расспросов и рассуждений на тему моего заключительного учебного года и послешкольных планов, я заперся у себя в комнате с Дейлом Карнеги, — часто и нервно выходя, чтобы позвонить.
Лена не отвечала.
Три дня!
На третий вечер я не выдержал.
Обратился за информацией к Петяну.
Этот ублюдок, как всегда, был дома; долбился в «Prince of Percia».
- Здорово, чувак, — приветствует меня Петян.
- Привет, Петян. Как дела?
- Да все клево. Как сам?
- Тоже ничего.
Истекает пятиминутка бессмысленного подросткового трепа, прежде чем я спрашиваю:
- Да… Петян, как там наша одноножка поживает, не слыхал?
- Тебе лучше знать, — усмехается Петян. — Ты ж у нее все лето околачивался.
Я чувствую, что краснею и не знаю, что говорить. Руки зачем-то сжимаются в кулаки, чтобы врезать по паскудной Петяновой ухмылке.
Я расколот.
Чтобы сказал Станиславский?!
Мне не верит какой-то Петян!
- Но-но, поспокойней, — протягивает Петян. — Я никому не скажу. У каждого свои извращения… Только, наверняка, не я один тебя там видел. Так что не обессудь, если кто протрепится.
- Да мне по фигу, — чуть не кричу я. — Скажи, что с ней случилось?
- Я думал, ты знаешь? Дяде-то ее в Генштабе под жопу коленом дали, и он сей момент в какую-то заграничную дыру слетел. Советником. Их из Москвы со всем семейством чуть ли не за неделю выпроводили. А тетка ее, прям, перед первым сентября к ней нагрянула, и с собой забрала. Полчаса на сборы, как говорится...

И, как говорится…
Я был сбит.
С толку.
Со сверкающего пика первой любви.
С райского древа познания моей одноногой любовницы.

Эта старая сука увезла Лену. Украла всех наших умных и красивых голубоглазых детишек… Украла все...

(Когда будете расшифровывать текст, не ставьте тут, пожалуйста, восклицательных знаков. Многоточия подойдут к моему тогдашнему состоянию лучше...)

Я всегда вспоминаю эту историю, когда показывают «Иронию судьбы».
Но я не режиссер и не писатель…