prefizid : Коты (ПродолжениеII)

Муря (Продолжение)

Потеряла лицо Тана-тян —
Плачет о мяче, укатившемся в пруд.
Возьми себя в руки, дочь самурая.
Леонид Каганов

Но настал вечер, когда зов не прозвучал. Пока не стало совсем темно, я вслушивался в уличный шум, надеясь уловить знакомые звуки: «Мурик, Мурик, Му-у-урик. Муря – домой…». Нет, меня не звали. Надо было срочно что-то предпринять. Я подошел к двери — она была заперта. Оля спала. Я собрал все силы, вложил их в прыжок и скрылся в ночи, уйдя, как все порядочные коты, через форточку. Кошачьи боги меня всегда любили – двери в браму были открыты. Я выскочил на улицу, пересек булыжную мостовую и проскочил то место, на котором лежал целую вечность назад, истекая кровью. Мои ноги едва меня слушались, но я летел не чувствуя под собою лап. Одним махом я пересек двор, взлетел вверх по лестнице на третий этаж и прыгнул в родную форточку.
«Мяу», — сказал я. Вот я пришел. Я живой. Встречай меня. Но что я увидел?! На полу сидел пришелец. Он сонно раскачивался из стороны в сторону. Большая голова держалась на тонкой шейке, которую я мог перекусить одним движением. Сонный маленький котенок занял мое место.
- Как она могла, как посмела во мне усомниться? Разве я могу умереть, когда меня так ждут, так любят. Оказывается, тут любят не меня, а просто любят кошек, раз так быстро нашли мне замену.
Но тут дверь распахнулась.
- Муря! Где ты был, зараза? Я же тебя похоронила.
Я тут же утонул в ласковых объятиях. Меня подкидывали, кружили по комнате. Я эти трюки сильно не люблю, но терплю, потому что знаю – они на человеческом языке означают любовь к нам, кошкам. Наконец, меня оставили в покое и посадили перед миской с кормом. И вот – нахальство — маленький захватчик побрел на неуверенных лапках к моей миске, к моему священному граалю, к моей чаше жизни, которую я выиграл в лотерее Вискаса на Новый год. Тут я смог его, наконец, рассмотреть. Пришелец был того же невероятного цвета, как те невкусно пахнущие шары, которые ест моя хозяйка, когда чихает. Но кроме цвета (он называется оранжевый) я рассмотрел полоски. Да, да. На невероятно рыжей шкурке отчетливо проступал ряд полосок. Полоски образовывали понятный любому грамотному коту узор, который рассказывал о его доблестных предках. Это нелепое создание подошло ко мне и подняло морду. «Мяу». Я фыркнул. Есть не стал, ушел спать на балкон. Не то что я очень обиделся, но пусть знают. Самое паршивое в этой ситуации было то, что это я был пришельцем. По кошачьим законам я не смел его тронуть. Это дом был уже его домом. Свернувшись клубком на своей балконной подстилке, я вдыхал знакомые запахи: земли в цветочных горшках, виноградной лозы и остывающей после жаркого дня крыши — и, наконец, заснул.
- Полоски. Охотник. Опять непонятности. У нас на помойке никто не знает про полоски. Так какой это кот – охотник? Рыжий? Никогда не поверю. Рыжие – самые подлые коты.
- Я тебе все расскажу про полоски. Но пока рано. А про рыжих котов я ничего не знал очень долго. Рудя, так звали пришельца, оказался совершенно особенным котом. Потом я познакомился с еще одним рыже–белым котом Сократосом, он тоже был – особенный, но совсем на другой лад. Может, ты не- справедлив к рыжим?

Муря (Продолжение)

Рисовую лепешку испек самурай.
Кого угостить?
Самурай, самурай, кого хочешь выбирай.
Леонид Каганов

Новый обитатель оказался наглым и стойким. Он молчал до последнего. «Мяу», — раздавалось только тогда, когда ему действительно бывало очень больно. Вначале я недооценил полезности нового приобретения. Но потом понял, что получил мягкую, теплую и очень подвижную игрушку. И эта игрушка терпела самое дурное мое с ней обращение. Он летал по комнате, выпущенный из моей пасти, как птичка. Я любил поносить его во рту, сжимая клыками заднюю лапу у самого хвоста, и маленький котенок свисал у меня под усами, подобно пойманному голубю. Иногда его у меня забирали, сердце нашей хозяйки не выдерживало, и Рудя несколько минут сидел у нее на коленях. Но чаще мы весело боролись на полу. Время от времени он убегал, а я его догонял. Или наоборот. Я делал вид, что с ужасом спасаюсь бегством от этого оранжевого полосатика, а он азартно несся следом и нападал сзади, широко расставив лапы. Он быстро рос и приобретал постепенно все необходимые навыки для того, чтобы стать хорошим охотником.
И он меня любил. Это я понял очень скоро и не скажу, что это мне не понравилось. Рудя подкрадывался ко мне, когда я спал, сначала нежно кусал меня за шею, а потом брал мое ухо и легонько грыз. Вначале я офонарел от подобной наглости. Никто на свете не осмелился бы сделать что-либо подобное. Но ему все было можно. Была еще одна странность. Рудя любил не только меня, он любил всех. Нашу хозяйку, соседей, кошек в квартире напротив. И все любили его. Если мной просто восхищались, но погладить вообще никто не решался, то Рудю таскали на руках все кому не лень и щедро угощали всякими кошачьими вкусностями. Рудя честно делился, хотя наша порода вообще-то любит покушать.



Тут рассказ Мури оборвался. Вышла его хозяйка, шикнула на меня, топнула ногой, но совсем не страшно. Я сделал вид, что испугался и зашел за угол. Высунул морду, чтобы посмотреть, что будет дальше.
- Киса моя, пошли причешемся, пошли-пошли.
Мурю с ужасным сюсюканьем взяли на руки. Огромный кот вылезал клоками шерсти из объятий. Но Муря молчал, даже было видно, что это ему очень нравится. На минуту грозный зверь стал маленьким котенком, и Мурю унесли в дом. Вскоре оттуда донеслось громкое мурчание, как будто включили какой-то механизм. Видимо «причешемся» было очень приятным занятием.