iblis43 : Мало на свете серьезных людей

Водитель мой – человек серьезный. Меркантильные вопросы вроде «сколько» занимают его мало. Садишься к нему в машину, говоришь, куда ехать, а он снимает шашечки и давит педали. Серьезные люди и так знают, сколько куда стоит доехать. И стоит ли доезжать.

- В Белоруссии люди живут хорошо, — подумав, говорит он, и трясет пепельно-подлысевшей головой. — Был у них, значит, развал. Полный развал-схождение. А вот как пришел Лукашенко – позакрывал всех воров в законе за мелкие нарушения. Плюнул кто на улице, выматерился в магазине, на ногу старушке наступил – в изолятор. Там они и послегли, кто он насморка, кто от сердечного приступа.

- Ну и? – спрашиваю я, от нечего делать переключая радиоприемник с шансона на техно и обратно.
Серьезный человек грустно смотрит на неподвижно торчащий впереди бампер девятки, моргающей аварийкой в компании двух иномарок, и с интеллигентным видом объезжает место аварии по встречке.

- А на похоронах местное КГБ – представляешь себе, они до сих пор называют это КГБ! – снимали на видео всех траур предержащих, и половина их благополучно отсидела потом лет по десять, чтобы с пинком под жопу вылететь из Бульбашии.– Ухмыльнувшись, он выруливает на Проспект и по-черепашьи тащится в левой полосе. — Кому повезло – в Литву да к ляхам, кому со свиным рылом шенген заказан – окучивают свою картошку в Подмосковье.

Картошка, думаю, это хорошо. Голодный человек иначе думать не может, будь он при этом хоть серьезным, как мы с этим сказочником, хоть клоуном в цирке. Провожаю взглядом кинотеатр напротив как раз такого цирка, где посетители час от часу продолжают лакать пиво, в которое умный работник бара подбавляет ложку-другую сахара.

- А дороги-то какие! Машин – как у нас, а дорог – хоть залейся. Не то, что мы – М5 да М7, и то, одна из них в Уфе кончается. Дальний Восток – одной колонной ехать, если ты не Вова Путин, конечно, – тут мой собеседник позволяет себе никчемную грустинку. – Помню, восьмидесятые. Стоишь днем вот здесь, возле рынка, а машин – не больше, чем сейчас ночью. Едешь по трассе – и всего десять-пятнадцать человек до Перми встретишь.

- Останови, — одобряюще говорю ему я возле цветочного киоска.

Доезжаем до места, расплачиваюсь. Зарубите себе на носу — серьезному человеку, если уж вы с таким едете, надо платить, как в обычном такси, ну и рублей тридцать сверху. Умные никуда не спешат и цен не ломят.

- Я, — говорит, — подожду.
- Ты, — говорю, — сам смотри.

Спустя пять минут возвращаюсь.

- Не открыла?
- Нет.

- Ты с виду парень умный. А ведешь себя для умного человека глупо, — выбрасывая сигарету и заводя свой «пежопель», бросает таксист, и едет на следующий названный мной адрес.

- А ты с виду человек серьезный – а разговариваешь для серьезного человека много, — угрюмо бросаю я.
- Специфика труда, — ржёт водитель. — Лесом торговал, золотом торговал, даже окнами пластиковыми торговал!
- Доторговался? – ухмыляюсь я.
- Да надоело! – смеется таксист. – Не мое всё это.
- Серьезный человек! – говорю – и ржём уже оба.

На следующий адрес мы не едем, а едем на вокзал, где водила, отмотав вызовы, оставляет машину – товарищ, дескать, до дома подбросит, а я беру билет до Челябы. Садимся в кафешке. Беляши, пара бокалов пива. Поезд через час.

- А однажды ведь вернусь в Минск, – говорит он тут, а глаза – грустные-грустные.
- За Минск! – позевывая, поднимаю бокал и заедаю жирным беляшом.

Цветочницы продолжают продавать цветы, гаишники – разнимать ночных аварийных пьяниц, бармены – подмешивать сахар, а мы пьем пиво, и вокзальные шалавы улыбаются нам улыбками рафаэлевской Мадонны.

Мало на свете серьезных людей.