Шизоff : бессмертие и безумие

Cинонимом слова бессмертие может служить безумие.

В помраченном сознании угроза смерти теряет основной пугающий смысл: что значит ожидание для безумца? Ничего. Он или проживает внутри непрестанного ожидания, либо существует вообще вне всякого конкретного времени, блуждая изысканно-сумрачным эго в слоях одному ему ведомых абстракций. Ум, как принято понимать способность человека к несложным житейским манипуляциям, в данном случае – абсолютно бесполезный дар. Рационализм присущ лишь проживающим в определённом социуме, служащем катализатором банальных выводов, а чаще – раздражителем грубоватых реакций. Для замкнутого сознания этого маловато, и если социум не визжит, не дерётся и не хрюкает, то и роль его ничтожна, а у некоторых счастливцев – вообще сведена к нулю.

Бог с ними, шизиками и параноиками.
Как быть с внешне нормальными персонажами?
Парадоксально, но с ними ещё проще.

«Рече безумец в сердце своём – несть бога». Вот и вся хитрость: умалишённые подобного в сердце своём не прорекают, даже близко не касаются. А вот настоящих душевнобольных – уже не каждый второй, а все, за редким исключением.

Социум сам по себе беспредельно нелогичное учреждение, основной характеристикой которого является способность человека жить не так, как следовало бы, а так, как принято. Идеальным, разумеется, было бы жить «как хочется». Но тут возникают внешне-непримиримые противоречия: мол, Заратустра не позволяет, Кантовский императив не лезет, закон-мораль-порядок… Бог тот же самый, наконец. И вообще, кто сказал, что мы против, когда только ЗА?!

Марциал, живший в условиях императорского Рима времён упадка, во многом схожих с нашими, написал эпиграмму о свирепой львице, где поясняет присущую зверю агрессивность – «это меж нами так озверела она». Тут — правда.

Комфортно жить в обществе возможно лишь при негласном сговоре, что никакого Бога нет. Или он отвернулся. Или заснул. Весьма летаргическим сном. Только им было дано чёткое соотношение «как следует» и «как хочется». «Как принято» — в его шкале отсутствует, принято везде по-разному. Абсолют же един. И неизменна суть, независимо от формы. Она в том, что любой социум вторичен и условен, хотя яростно сопротивляется, отстаивая право на первородство.

В социуме на сегодняшний день отсутствует этика, эстетические критерии вплотную приблизились к безобразию, наука максимально раздроблена и бесконечно слепа, культура перешла в стадию разложения. Политику и экономику нет смысла затрагивать вообще: и то, и другое анти-человечно, не говоря уж о сверх-человеческом. Злокачественные образования.

Сравнивая две категории безумцев, а соответственно бессмертных, можно наблюдать одно любопытное отличие. Первые – честно не боятся смерти, столь же честно не понимая сути грядущих перемен в своём состоянии; вторые – боятся. Отчаянно и жалко трусят. Точно так же не понимая сути, но странным образам не желая эту самую смерть признавать. Нет, как «глубоко, пожизненно нормальные» люди, они признают её в отношении…других. И с немалым неудовольствием, хотя и с восхитительным мужеством, принимают гипотетическую возможность финала для себя…когда-нибудь…потом. Но живут ровно так, словно это зыбкое «потом» — неудачная шутка.

Хотелось бы понять: что заставляет так упорно цепляться за то, что крайне тяжело, исключительно аморально, и чертовски скучно? Что, в конечном итоге, для подавляющего большинства – просто бессмысленно?!

Тех, кто дожил до преклонных лет, и долголетие это было уместным, можно пересчитать по пальцам. Святые, учёные высокой пробы, некоторый процент людей искусства. Все три категории попадают под «отклонение от нормы». Творческое отклонение от повседневной рутины. Гениальность издавна величают «священным безумием», с тараканами фактически все творческие личности, разве что у гениев имеет место быть нечто на выходе, а разного рода амбициозная бездарь проводит весьма неприглядную и скотскую жизнь.

Бог с ними (а может и нет?), но этот ничтожный процент можно не трогать, подавляющее большинство неправильных асоциалов сгорает раньше времени, и живёт неприлично. Но вот какова, позволю задать такой вопрос, социальная ценность столетнего бухгалтера, менеджера, или, скажем, кладовщика?!

Ну, прожили они, тупо и нудно веселясь и страдая, лет пятьдесят, а дальше-то? Пятьдесят – это, разумеется, исключительно из пошлой привычки к гуманизму, для доброй половины стоило бы ограничить срок периодом наивысшей половой активности, а для остальных – дошкольным возрастом.

Постараемся взглянуть честно и трезво на вялотекущую и странную жизнь большинства. Люди эти работают уже ни руками, ни головой, работают вполсилы, а при первой же возможности – не работают вовсе. Их каждодневная деятельность, состоящая из манипуляций, изначально вредна. Как для них самих, так и для окружающих.

Смыслом этой даже не растительной, не животной, а синтетической жизни, является накопление, размножение, и пропивание излишков, или тех самых накоплений в лучшем случае. Мысли у такого рода людей рождаются редко, да и то косвенные. Чаще же никаких мыслей, а исключительно рефлексия на правила. Живут писком моды, курсом доллара и погодой. До сорока. Потом начинают жить здоровьем. С меньшим размахом, сомнительными силами, и куда как глупее, чем в молодости. Чтобы пожить ЕЩЁ!

Проще, вроде как, обстоит дело с женщинами. У них существует весьма крепкое оправдание безмозглости бытия – дети. Мол, физиология диктует. Но! В современном мире подавляющее количество детей заранее абортировано или попросту не зачато. Огромное число брошенных, и масса нелюбимых, беспризорных и лишних по факту. Физиология – физиологией, но было бы крайне интересно узнать, в чём пафос данного инстинкта? Родить для себя? Привязать мужика? Продлить род?

Коли для себя – вопросов нет, разве что сильно эгоистично, а потому и чревато для самих детей.
Привязать невозможно.
Продление рода – блаженный идиотизм в крайней степени.

Никаких родов и династий уже нет, и слава создателю, что нет. Одно словосочетание «династия менеджеров по продажам» погружает в глубинную тоску. Вообще эта формула имеет непосредственное отношение к мужчине, как ключевой фигуре во вполне определённом обществе, патриархальном, и невозможном в наше дряблее времечко. Всякого рода восточные структуры, традиционные и религиозные, существуют уже только формально. Однако, допуская наличие таких устроений, следует иметь в виду, что это некие субкультурные раритеты, продукты культур, где индивидуальное сознание не играло и не сыграет особой роли, а ценность частной жизни исключительно мала, даже ничтожна. При ничтожной ценности расходного материала и технологической простоте процесса, «продолжение рода» имеет определённый смысл, хотя бы как забава, и способ протянуть время.

Ладно, родили, вскормили. А дальше? Ставить на ноги всю оставшуюся жизнь? Или нянчить внуков? Или «хлопотать по хозяйству»?

Всё это очень мило, но совершенно бессмысленно. Никто, лучше самих женщин не знает, насколько короток их век, когда они востребованы и живут в состоянии некой безнравственно-физиологической эйфории. Когда срок этот проходит, им остаётся лишь опускаться в собственных глазах, и отвлекаться от весьма грустных мыслей различного рода суетой вокруг тех же оболтусов детей – как правило, крайне неблагодарных. Или вокруг мужа – если он есть, и пока не ушёл. Наше время позволяет также утопить себя в работе. Но этот вариант идёт вразрез с пресловутым «женским счастьем», основанном на принципе вторичности. Доминирующая женщина никогда не будет счастлива. К тому же, проклятую старость и в этом случае никто не отменял, а по ним, бедным, старость бьёт гораздо больнее, несмотря на все статусы.

Но, стоит признать, что женщинам жить долго гораздо естественней. Они редко и плохо думают в принципе. А жизнь на уровне эмоций мало чем отличается от безумия. В молодости эта дурковатость прелестна, впоследствии с нею можно смириться. Или не смиряться, как довольно часто происходит.

Бог с ним, женским полом, блаженным по определению. Но вот на кой хрен живут отработанные механизмы мужского рода?! От них толку вообще нет. Никакого. С тех пор, как исчезли дуэли, голод, и мировые войны со всеобщей мобилизацией, мир переполнен туповатыми кретинами. Они пьют пиво. Их крайне волнует футбол. При наличии лишних денег крайне волнуют вчерашние школьницы. Они немощны и скудоумны. В массе – уникально бездарны. До кучи – неприятно выглядят, безвкусно одеваются и плохо пахнут. Шутка, разумеется. Какая разница, во что одет зомби. А от трупа, пусть он и гальванизирован – разит трупом.

Старость – это та вещь, которой не замечаешь до тех пор, пока не начнёшь ею гордиться. Скидываешь ответственность, и приобретаешь статус. Мечта политиков и клинических бюрократов.

Люди живут, судя по всему, просто по привычке жить. Пережидают. Тянут время в бессознательном прагматизме. Или в сознательном безумии. И действительно становятся бессмертными. Потому что смерть может прервать только жизнь, а большинство, увы, никогда и не жило.

Только на кой хрен такое бессмертие, а?!

P.S. Автор никого не осуждает. Сам он говнюк ещё тот, разве что относится к себе самому с подозрением. С нетерпением ожидает самого глобального потепления, пандемии, или второго пришествия.