Девочка Корь : Краски бессмертия, ч. 2

2.

Когда Орест понял, что наконец-то смог обрести тело, он обрадовался так сильно, что даже испугался, что его дух выскочит обратно, если поддастся всем нахлынувшим эмоциям. Что же касается Жени, то он ничего не почувствовал, кроме тихого ноющего беспокойства. Но, к несчастью, в его природу изначально Алексеев даже и не пытался вникнуть.
Первое время Женя и предположить не мог, что с того самого обморока, приключившегося во время сеанса, в его теле теперь сосуществовали две души – его собственная и Ореста. Вначале паразитирующий дух не подавал каких-либо признаков своего присутствия. Оресту было важно вытеснить Женю, а не слиться с ним, да и делать это нужно было осторожно и постепенно. И он делал.
Уже через неделю Женя перестал понимать, почему совершает некоторые поступки: покупает какие-то дорогие сигареты, ест отвратительную для него пищу, идёт гулять в непривычные места. Он начал чувствовать себя водителем машины, который отдаёт руль случайному попутчику, а потом удивляется, почему авто едет в совершенно другую сторону. И чем яснее Женя это стал понимать, тем меньше он мог управлять своим телом. И в один прекрасный день он окончательно стал «пассажиром». Орест виртуозно и быстро встал на место Жени, который, как будто из дальнего уголка, наблюдал теперь за всем происходящим. Однако барону этого было мало. Орест не был уверен, что Женя однажды не вернёт себе тело, поэтому всеми силами пытался окончательно вытеснить конкурента. Но Алексеев оставался, до той самой минуты, пока у него на глазах, его же руками не были убиты Серёжа и Миша. Этого парень вынести уже не мог. И он покинул своё тело, устремившись вслед за душами своих друзей.
Когда всё было кончено, Орест сел на стул напротив трупов, обнял обеими руками ногу и положил подбородок на колено. Ну вот и всё. Казалось бы. Но Орест думал, напрягал искромсанную годами память. Что дальше, что ещё? Он заранее приготовил химические растворы и огромный острый топор. Барон знал, что надо делать и не то чтобы не мог… Мог, но чувствовал, что упускает какую-то важную деталь. Какую?
Он отпустил их души, он сделает из их тел пластилин. Пластилин? Конечно нет, краску! Ту самую, которой пишут картины. Да-да! Именно её. Но каких цветов? Барон посмотрел на лежащего навзничь Мишу. На его лице застыла гримаса горя и ужаса, а глаза очень страшно смотрели в потолок. Орест не стал их закрывать. А зачем? Он разучился бояться или сопереживать. Так какая разница, как выглядят эти трупы. Однако его мысли вернулись к цвету краски. Зелёный? Нет. Нет! Что за глупости… Может, фиолетовый? Орест резко встал и прошёлся по квартире. Ощущение, что вот сейчас, ещё чуть-чуть, и он вспомнит всё, его накрыло. Он заметался, зашёл опять на кухню, взглянул на тела, вернулся в комнату, облокотился об стену и медленно сполз на пол.
Портрет, он пишет портрет. Писал, точнее. Портрет себя в будущем. И это не просто увлечение, он преследовал какую-то цель. Какую? Орест не помнил.
Единственное, что он точно знал, это то, что каждая его жертва станет некой определённой краской. Барон вспомнил, что он не наугад выбирал жертву, а по определённому признаку, характерной черте. И перед тем, как сделать из трупа краску, он мыслил, какая часть картины будет ею написана.
Однако в этот раз вышла неувязочка. Барон никак не мог понять, что особенного было в двух последних жертвах. Он вернулся на кухню. Трупы начали костенеть. Орест подошёл к Серёже, поднял его голову со стола, отчего тело едва не рухнуло на пол, заглянул в лицо. Глаза уже стали мутными, рот был открыт, брови страдальчески подняты. Ничего такого, ради чего стоило бы возиться. С Мишей оказалась схожая ситуация. Их отличало только одно: никого в своей жизни барон не убивал с таким удовольствием. Подумав ещё минут пять, Орест вздохнул, взял топор, химические растворы и приступил к делу.
---
Утро субботы выдалось хмурым и холодным. На улице было тихо, и только шум первых электричек врывался в комнату, где, сидя на кровати, Орест изучал в коробочке, величиной с ладонь, вязкое вещество, бывшее когда-то Серёжей и Мишей.
Было около пяти утра, накануне барон лёг очень поздно, провозившись несколько часов с трупами. Однако сейчас спать ему не хотелось, даже наоборот, де Руа ощущал в себе некий прилив нервической бодрости. Причиной этому был тот самый долгожданный сон, от которого аристократ и проснулся. В нём Орест вспомнил свою картину, и сейчас, теребя в руках шкатулку, пытался сообразить, как попасть туда, где хранится его работа. Незавершённая работа. Его старая память ему подсказывала, что картину барон оставил в подвале заброшенной церкви, во Владимирской губернии. И теперь он судорожно соображал, как туда добраться.
Орест постигал это время с необыкновенно огромной скоростью. Он достал из сундука нетбук со встроенным интернетом, и уже через час ехал в сторону вокзала, откуда на Владимир ежечасно ходили электрички.
Во Владимире он пересел на автобус и отправился на северо-восток, проехал Судогду, и вышел, километров через восемь, на пустой трассе. Орест точно помнил, что с этого места он обычно на своём экипаже ехал до самой церкви. Один. Однако ни экипажа, ни машины у него сейчас не было. И барон отправился к церкви пешком.
Орест шёл часа три. Его не покидала уверенность в выбранном маршруте, хотя места он уже не узнавал. Вокруг него был голый прозрачный лес, и ни души. За плечами барон нёс рюкзак с фонариком, десятками свечей, едой и, конечно же, красками. Хотелось курить, напоминала о себе привычка Жени, которую так хорошо помнило тело.
Орест сел на лежащее дерево и достал сигареты. Дорогие, хотя до тех, к которым он был приучен, им было далеко. Орест курил, смотрел в даль леса и ни о чём не думал, в тайне надеясь, что вот сейчас очередной поток воспоминаний накроет его. И что-то действительно начало происходить, только урывками. Орест сосредоточился на деталях своей жизни, а именно любил ли он когда-нибудь? Был ли женат? С кем проводил время? И что-то ему подсказывало, что у него был кто-то, к кому он был очень сильно привязан.
«Ещё чего доброго со своими потомками встречусь…», — неожиданно для себя подумал барон, и поймал себя на ощущении, что он совершенно не хотел бы, чтобы хоть один носитель его крови остался на этой земле. Почему? Орест ухмыльнулся. Зачем плодить негодяев и убийц… И опять его удивил ход своих мыслей… Неужто он осуждает себя? Орест к себе прислушался. О нет! Он осуждает других, но сам для себя барон как всегда был безупречен.
Бросив окурок, Орест двинулся дальше. Он шёл медленнее и внимательно смотрел по сторонам, ища те самые развалины. Церковь, в подвале которой Орест хранил свою картину, была заброшена ещё в его время. Когда-то рядом была деревня, но она опустела, как ему говорили, в годах шестидесятых. Девятнадцатого столетия. В церковь перестали ходить, и её закрыли. Она была сделана частично из кирпича, частично из дерева. Орест помнил два чёрных купола, небольшие замурованные окошки и огромный ржавый замок, который барон сбил железным ломом. Когда же это было? Кажется, в 1914-м… Орест тогда изо всех сил искал помещение для своей картины, и события, развёртывавшиеся в то время в стране, эта война, вечные теракты да и общее недоверие к людям заставили барона найти максимально далёкое и тайное место. Для своего самого страшного секрета.
Так Орест шёл, разглядывая лес, пока вдали не увидел нечто красноватое. Это была стена той самой церкви. Барон обошёл здание, и с удовольствием для себя отметил, что за последние сто лет эта слившаяся с лесом церковь так никому и не понадобилась. Сгнили все деревянные её части, рухнули купола, а ржавая дверь застыла навечно из-за покосившихся от времени петель. Подёргав её, Орест понял, что нужно ломать. Но, это был не тот день, и барон перелез через красную кирпичную стену. Внутри было также, как и сто лет назад. Орест приблизился к лежащей небольшой груде кирпичей, присел на корточки. Улыбнулся. Никто в подвал не заходил. Или… Стоп! Напольная дверь была завалена мусором, да только целых кирпичей там почти не было! А он их каждый раз по всей двери раскладывал! Орест скинул рюкзак и судорожно разгрёб мусор. Дверь была закрыта. Странно… Немного помучившись, Орест вскрыл её, достал свечи, фонарик и принялся аккуратно спускаться по лестнице.
---
Как ни странно, аккуратно не вышло. Как только барон ступил на каменный пол, под его ногой что-то хрустнуло. Орест отступил назад и посветил на это место. Как он и предполагал, ничего хорошего его не ожидало. Это был труп, истлевший. А точнее, скелет. Не вдаваясь в подробности, Орест стал разжигать свечи. В подвале был один источник света, небольшое окно под потолком, но оно было слишком маленьким. Да и в самом помещении места было немного. Стоящую на месте в углу картину Орест увидел сразу. Само её наличие его успокоило, но барон не был уверен в её хорошем состоянии. Он почти не смотрел на картину, разжигая как можно больше свечей. Наконец, когда каждый уголок подвала стал хорошо виден, Орест шагнул к полотну. Замер. Даже сквозь слой пыли было видно, что картина цела, но что-то в ней изменилось. Глаза… Они не были им написаны, это он знал точно, их не существовало. А теперь они были. И, судя по всему, их кто-то дорисовал в его отсутствие, причём красками, созданными по его личному рецепту. Только кто был тем самым художником? Из чьего тела сделали краску? И когда?
Орест изо всех сил пытался вспомнить, кому же он мог доверить свою тайну. Кому-то близкому… Неожиданно пришло озарение. Барон подошёл к скелету и начал его изучать. Это был мужчина, судя по одежде, его современник. Богатый. Голова валялась отдельно. Орест посмотрел наверх: на потолке красовался крюк, к которому был привязан посеревший, скрученный в форме петли шёлковый платок.
Повесился… Кто он? Орест обшарил сюртук. Ничего особенного, кроме небольшого серебряного портсигара. Как будто знакомого. Вдруг барона осенило, он открыл коробочку… Там было пять сигарет, и, кажется, его любимых. Впервые за свою новую жизнь Орест радостно вскрикнул, положил одну в рот и, по-прежнему сидя на корточках, принялся искать у себя по карманам зажигалку.
- Ну хоть какая-то польза от твоего неудачливого друга, — раздался тягучий голос прямо над ухом Ореста. Барон от неожиданности выронил сигарету и присел прямо на пол, рядом со скелетом. – Я уже о тебе почти забыл, дорогой де Руа, а ты всё-таки нашёл силы вернуться, да ещё и с остатками памяти. Поздравляю!
Орест посмотрел в сторону голоса и увидел полупрозрачную тёмную фигуру. Это был молодой мужчина, брюнет, в современном классическом чёрном костюме, при галстуке, с зализанными назад волосами. У него было смуглое лицо, тонкий прямой нос и необыкновенно яркие голубые глаза. Барон секунд десять молча на него пялился, и вдруг…
- Ноланд, бля, я чуть не попутал, ты бы крылья отрастил что ли… Я уж испугался, что это человек сюда зашёл.
- Орест, не положены мне крылья по статусу пока что, — мужчина в костюме тонко улыбнулся и аристократично качнул головой.
- Что-то ты медленно карьеру делаешь, сто лет уже прошло, а никаких изменений, — барон быстро встал на ноги и опять вложил в рот злосчастную сигарету.
- В нашем мире время течёт по-иному, хотя… Кому я рассказываю, — Ноланд протянул Оресту собранную в кулак руку, над которой горел язычок пламени. Барон с наслаждением закурил.
- Ты не поменялся. Только костюм.
- Чего не скажешь о тебе. Твоя прежняя оболочка тебе шла гораздо больше. Хотя, как ты держишься в этом, крестьянско-пролетарском теле, мне весьма нравится. Как минимум забавно.
Орест рассмеялся. Он вспомнил, кем является этот гость, вспомнил все их встречи в его прошлой жизни и быстро догадался, зачем этот щёголь пожаловал к нему.
---
Ноланд был демоном средней категории тёмного царства. Эдакий серый воротничок.
Вообще в адской иерархии существовало несколько уровней власти. Низшие черти и всякие сатиры, коих было большинство, могли быть прикреплены к конкретным людям или группам людей, социальным слоям. Демоны более высокого уровня заправляли городами, их начальники – странами, далее шли главы частей света. Следующий статус подразумевал шефство над земными полушариями, и, наконец, самая высокая и почётная должность подразумевала руководство над всей планетой. Этот демон, чьё имя Ноланд никогда не произносил, был одним из замов самого Сатаны. Были и ещё замы: повелитель стихии, руководитель отдела по борьбе с Божьем проявлением, губернатор геенны огненной и т.д., и т.п.
Ноланд был руководителем северной, европейской части земли. Под его началом был весь старый свет и Россия, которую одно время он возглавлял самостоятельно. Само имя Ноланда состояло из двух слов, «north» — «северный» и «land» — земля. Соответственно, был и южный демон, и восточный, и западный. И ещё какие-то, но Ореста мало волновало устройство иного мира. По крайней мере до того момента, пока он туда не попадёт. А попасть в царство Сатаны он хотел на правах демона. Чего однажды и попросил у Ноланда, явившегося к нему после соответствующего ритуала, произведённого Орестом в 1913 году. Чёрт отнёсся к просьбе аристократа скептически и даже ради шутки предложил ему отрастить козлиные рога. Но де Руа настоял на своём, и тогда Ноланд предъявил следующие условия для членства в легион. Орест должен был написать портрет мужчины, который вбирал бы в себя максимум свойств и умений, симпатичных самому барону. Потому что когда портрет будет готов, нарисованный сойдёт с полотна, и Орест, присвоив себе все собранные таланты, обретёт бессмертие.
Аристократ тут же сообщил, что рисовать не умеет и никогда этим не занимался, на что Ноланд возразил, что это вовсе не обязательно. Талант художника вполне компенсируют материалы для портрета, а именно краски. И тут демон сообщил их состав: человеческая плоть, растворённая в определённых кислотах, смешанная с некоторыми веществами и превращённая в нечто, напоминающее кусок глины. Рецепт приготовления Ноланд даст. С каждого человека краски будет только на несколько мазков, но их хватит, чтобы передать то качество, которым Орест хочет завладеть. Таланты будут переходить к художнику сразу после нанесения субстанции на холст. Но любой промах Оресту будет стоить дорого. Самые серьёзные последствия повлечёт ошибка в характере жертвы. Если человек имеет свойство, перекрывающее нужный барону талант, то именно оно Оресту и перейдёт.
Портрет может писаться в любом стиле, части тела могут быть гипертрофированы, на внешности это никак не скажется. Ну вот и всё. Начинай хоть сегодня.
Барон согласился со всеми условиями и начал. С тех пор в полицейских сводках раз в две недели стали появляться записи о пропавших без вести молодых мужчинах.