voinich : Rebel (на конкурс революции)

Артур Малик сидел дома и сосал виски, и это с перерывами на сон-забытье тянулось уже неделю. Несмотря на позднее время, с улицы доносился шум, кто-то куда-то бежал, тяжёло проезжали грузовики, временами слышались приглушенные хлопки (выстрелы?). Но Артур не обращал на эту возню внимания, он был занят собой, то есть тем, чем был занят последние лет десять. Но если раньше Малик свободное время посвящал чтению классиков, размышляя о том, что судьба Раскольникова никогда не станет его судьбой, ибо крошить черепа топором — моветон, а бунт Пугачева, скорее всего, финансировали англичане, то теперь Артурчика история и литература не волновали — его захлестнуло горе. Счастливые годы работы в Компании закончились, неделю назад его уволили, и это было для Малика непостижимо и страшно. Казалось ему, что распахнул он дверь своего дома, и увидел, что мир на пороге закончился, а дальше распростерлась непроглядная пустота.
Кроме работы и книг у Малика не было ничего и никого. Заводить отношения с женщинами Артур категорически отказывался, ибо это хлопотно и затратно, да и боязно. Иногда вызывал проституток, но чаще удовлетворялся онанизмом. Друзей Артур не имел, домашних животных терпеть не мог. Когда-то давно, еще до работы в Компании, Артур в непонятном для него самого приступе активности возжелал заняться охотой, и по такому поводу приобрел дробовик Сайга 12С, но так ни разу из него и не выстрелил.
— Они выбросили меня на помойку… — разъяснял сам себе ситуацию Малик, пуская пьяные слезы.
Отныне Компания не нуждалась в Малике, специалисте логистики. А больше Артур ни на что способен не был. Работать руками он не умел, к тому же это противоречило его натуре. Идти менеджером в другую контору поздно, там берут молодых, а ему уже тридцать семь. Податься в политику? Для этого требуются задатки лидера, а откуда им взяться в душонке офисного хомяка?.. Квартиру, вполне приличную, придется продать, да и машину тоже, а так жалко и то и другое… Нет, это не Компания, это сама Жизнь слила его, как отработанное масло из картера.
— Застрелиться… — тихо произнес Артур, поражаясь, с какой легкостью эти слова слетели с его губ.
Но в то же время где-то в сердце шевельнулся протест. Может, это был инстинкт самосохранения, а может отголосок далекого прошлого, когда они со школьным товарищем Семеном Лапиным по прозвищу Кнут писали на заборах Rebel и Revolution. В тех далеких мальчишках жажда протеста была естественна, как биение сердца, но Артур, сын профессора биологии, никогда не знал, куда ее применить. А вот Семен, пролетарий в десятом поколении, всегда точно знал, как распорядится своей жаждой бунта. Родители Малика ужасались дружбе их сына с малолетним бандитом, но Артур продолжал с ним общаться, потому что был слаб, а за плечом товарища чувствовал защищенность. Но однажды Семена взяли. Они с Артуром громили автомобиль какого-то высокого чина из администрации Города. Малик смылся, а Кнут всю вину взял на себя. Артур был ему безмерно благодарен, но решил, что дальше общаться с Семеном опасно, и все контакты с единственным другом оборвал.
Давно это было, теперь бы при встрече и не узнали бы, наверное, друг друга, — размышлял Артур. — Позвонить бы ему, узнать, как он?..
В этих грезах Артур даже снял трубку с телефона, хотя номера не знал. Но и знай он номер, дозвониться ему бы не удалось — трубка молчала. Ни гудков, ни шипения — связь умерла.
Первым делом захватить почтам и телеграф, — почему-то вспомнилось Малику строчка из какой-то книги о революции, и это чудесным образом подняло ему настроение.
— Я и так знаю, что Семен бы сделал!
Артур преобразился, глаза заискрились, челюсти упрямо сжались. Он порывисто поднялся и направился в чулан, где стоял узкий высокий сейф, в котором хранился дробовик. Следующий час Малик потратил на приведение оружия в порядок.
Закончив с дробовиком, Арутр завернул его в оберточную бумагу и перевязал цветными лентами, чтобы на улице не привлекать к себе внимание. Затем отправился в ванную, принял душ, тщательно побрился, по-привычке обильно сдобрил щеки туалетной водой Dolce & Gabbana. Надел сверкающую белизной рубашку Hugo Boss, красный галстук от Roberto Cavalli и свой лучший костюм от Mirliano. Не забыл и часы Pirelli и золотые запонки от Gran Carro. Наполировал туфли (разумеется Prado). Вообще, Малик не любил корчить из себя мажора, но в данный момент он собирался встретить свой триумф, и хотел выглядеть соответственно.
Артур взял сверток с дробовиком и порывисто, чтоб не передумать, покинул квартиру.

Утренний Город был пуст и тревожен. Ветер мёл по улицам оранжево-черные листовки, где-то далеко ревела сирена. Не мигали светофоры, будто ослепли, а посреди дороги застыл и как-то осунулся обесточенный трамвай, будто слон, которому кровь выпустили. Но Артура это не насторожило, он, как актер, прокручивал в голове свои предстоящие действия и слова, чтобы все сделать правильно, не сконфузиться, не дрогнуть.
До офиса Компании ему доехать не удалось, улицу перегородил завал из дорожных плит, мешков с песком и прочего мусора. Преодолеть это можно было разве что на танке.
— ДРСУ совсем охренели! — выругался Малик. — Вот менталитет народа — настрать и бросить!
Но деваться было некуда, Артур оставил машину, прихватил сверток и полез через баррикаду.
По дороге он не встретил ни одного человека, но удивило его не это, а то, что двери офиса были распахнуты настежь, а охрана отсутствовала, будто сбежала. Электричество в здании было, лифт работал. Артур поднялся на четвертый этаж, вышел в просторный зал, изрезанный перегородками рабочих мест. Минуту Малик стоял неподвижно, с тоской озираясь по сторонам. Десять лет он провел в этом здании, привык к нему, прикипел… Малик встряхнулся, гоня сомнения, и направился в туалет. Там он закрылся в кабинке, извлек из упаковки дробовик и, усевшись поудобнее, принялся ждать.
Первые шаги и голоса он услышал через час, выждал минут десять, покинул кабинку, и осторожно приоткрыв дверь, прислушался.
— Команды по прекращению работы не было, — говорил старший менеджер подчиненным. — Работает в прежнем режиме! То, что творится на улице, нас не касается!..
Малик распахнул дверь и, целясь в старшего менеджера, воинственно пошел на бывших сотрудников.
— Всем на пол! — заорал он, чувствуя, как о возбуждения у него дрожат ноги.
Люд разом обернулся и застыл в изумлении.
— Лицом вниз, руки на затылок! — буянил Малик, и чтоб дошло, шарахнул из дробовика в потолок.
Погасла одна из неоновых панелей, со звоном посыпалось битое стекло. Женщины попадали на колени, с ужасом глядя на бывшего сотрудника. Кто-то пронзительно завизжал. Мужчины решили не связываться с сумасшедшим и уже распластались по полу, закрыв руками головы.
— Малик, ты чего? — старший менеджер, сорокалетний одутловатый мужчина с пухлым красным лицом, осторожно приближался к Артуру, выставив руки ладонями вперед. — Ты же не всерьез, да?
Артур навел ствол ему в лоб, взял чуть выше и выстрелил. Окно в дальней стене брызнуло осколками, осыпалось на тротуар.
Старший менеджер замер, присел.
— Ты тоже?.. С этими?.. — пораженно произнес он. — Но почему? Ты же интеллигентный человек!.. А они… Это же просто вооруженное быдло!..
— Потому что ты меня достал! — рявкнул Малик.
Торжество, которое испытывал Артур, походило на взрыв, все в нем кипело, бурлило, и остановиться он уже не мог. Раньше Малик и не подозревал, что такое чувство существует.
— Думаешь, я не знаю, что ты начальству на меня кляузы строчил, чтобы своего племянничка-пидараса на мое место посадить, гнида?!
— Но…
— На колени! Руки за голову!
Старший менеджер, дрожа, опустился на колени, ладони положил на затылок.
— У… у меня… сердце… Стресс не… не перенесу…
— А голова крепкая? — на удивление спокойно спросил Артур, потом ухватил дробовик за ствол, размахнулся, как топором, и врезал прикладом бывшему босу в голову. Голова несчастного чвакнула, а ее обладатель тут же рухнул на пол, дергаясь в конвульсиях. Теперь визжали все женщины.
— И в самом деле — моветон, сколько грязи, — заключил Артур и тут же прикрикнул. — Молчать! Кто будет орать пристрелю!
Сразу стало тихо. Кто-то жалобно скулил, кто-то часто и сипло дышал, но и только.
— Интеллигентный человек! — передразнил Малик мертвого боса. — Раскольников тоже был интеллигентом, пока за топор не взялся. А как вам, идиотам, объяснить, что русскую интеллигенцию лучше не трогать?..
И тут прозвучал колокольчик лифта, кто-то поднялся на четвертый этаж. Странный неуместный звук. Артур обернулся на него и застыл в изумлении. Двери лифта разъехались и в холл ступили три человека, два матроса и «комиссар». Матросы держали Артура в прицеле, осторожно приближались. Мужики как один были рослые, плечистые. Малик смотрел на них и не мог поверить увиденному. Словно сто лет истории сжались в один день и явились на глаза в образе этих людей.
Матросы были одеты в черные бушлаты, на головах — бескозырки, на ногах — шерстяные штаны и тяжелые ботинки. Разве что пулеметных лент и тяжелых бомб на поясах не хватало. На рукавах красовались георгиевские ленты. На «комиссаре» была кожаная куртка, перехваченная портупеей, на ногах галифе цвета хаки и высокие черные сапоги, на голове — фуражка офицера пехотного полка.
Военные остановились в десяти метрах от Артура, офицер стоял посредине. Правый матрос держал в руках ППШ, пятикилограммовую дуру калибра 7.62 с дисковым магазином на 71 патрон. Второй матрос вооружен был древней винтовкой Мосина, ее ствол завершался ржавым четырехгранным штыком. На боку «комиссара» болталась деревянная кобура с Маузером, в руках он держал английскую штурмовую винтовку L85 калибра 5.45, Артур помнил ее по какому-то фильму.
И этих британцы финансируют, что ли? — как-то не к месту задался вопросом Малик.
— Ты глянь, Семен Антипыч, все, как Вождь учил, — пробасил левый матрос, ласково улыбаясь Артуру. — Планг… хтон ползает, от него угрозы нету. А вот интеллиг… хенция осатанела. Она народу — первейший враг.
— Вы кто? — выдохнул Малик, чувствуя нарастающий страх.
— Ты, соколик, пукалку то свою опущай, — продолжил улыбчивый матрос, Артур попятился.
— Надушился так, что мухи дохнут, — зло процедил второй матрос и презрительно сплюнул. — И разоделся, как петух. А сколько народу можно б было накормить на те кошты, коие он на побрякушки пустил.
Теперь Артур был полностью во власти страха. Такой страх испытывает лань, почуявшая рядом волка — исконного эволюционного врага. Перед Маликом стояли люди, которые явились сюда, чтобы не просто убить съехавшего с катушек одиночку-интеллигента, но уничтожить весь класс. У него задрожали руки, дробовик выскользнул из рук и гулко бухнул о пол. И еще Малик в приступе стыдливости попытался спрятать часы Pirelli в рукав пиджака, но их все равно было видно.
— Что с ним, Кнут? — спросил второй матрос офицера, кивнув на Малика.
— В расход, — спокойно приказал «комиссар», пристально глядя Артуру в глаза. — В нашем мире таким места не нет.
— Семен!.. — хотел было крикнуть Малик, узнав, наконец, школьного товарища, но грохнул выстрел. Пуля откинула Артура к стене, он схватился за подоконник и уткнулся лбом в окно. И успел увидеть, как брызнул фонтан стекла входной группы коммерческого банка, который располагался напротив офиса Компании. Стеклянные осколки переливались, искрились в утреннем солнце, будто висели в воздухе, но потом вдруг разом осыпались. А следом в развороченное здание бросились люди в бушлатах и шинелях, держа оружие наизготовку. Ни их рукавах развивались оранжево-черные ленты.
Затем взять под контроль банки… — подумал Артур и испустил дух.