Кошаврень : Малыш ( сказка о первой любви)

Мы стоим на крыше и отпускаем на волю газетные самолетики. Ты говоришь, что в этот момент мы похожи на героев фильма «Реквием по мечте».
-Но у нас же все будет по-другому, правда?
-Правда,- отвечаешь ты,- у нас буде долгая и счастливая сказка.
Ты целуешь меня в висок, обнимаешь за плечи и протягиваешь початую бутылку.
Я делаю глоток горячего красного портвейна и становится еще теплее, мне так хорошо с тобой.
Конечно у нас все будет по-другому. Наших денег не хватает на наркотики, нам хватает только на портвейн, иногда приходят твои друзья и приносят пластилиновые плюшки, спрятанные в мобильниках.
Ты говоришь, что эти плюшки позволяют увидеть другой мир:
-Малыш, мир гораздо многограннее, чем ты думаешь.

Однажды ты уговорил меня попробовать:
-Не бойся, малыш, к этому не привыкнешь.
Я не увидела никаких новых граней, вкус был неприятный и очень сложно было удержать в легких дым, но я старалась, я верила тебе, ты мой идеал, моя жизнь.
Мы были вдвоем. Когда мы, по твоим словам, накурились, ты долго рассказывал о тайнах мироздания, потом сказал, что у тебя возникла идея новой картины и ты очень возбудился.
Мы занялись сексом, ты трахал меня, а я смеялась, не знаю почему, но было очень смешно, а ты не обращал внимания и все двигался и двигался, пока не кончил.
Потом я долго боялась, что забеременела, но тебе ничего не сказала, потому что еще в самом начале ты сказал, что тебе, вольному художнику дети ни к чему, что они украдут твое вдохновение и тебе придется умереть или хотя бы спиться.
А потом пришли месячные и все снова стало хорошо.

Темнеет. Я говорю, что пора возвращаться домой.
-Куда торопиться, вечер только начинается, смотри, уже загораются звезды, кажется сегодня полнолуние.
-Мне завтра вставать рано, ты же знаешь, мне надо хорошо окончить школу, чтобы поступить в институт.
-Глупенькая,-целуешь в шею, склоняешься к уху,- все эти институты, дипломы, все это-ерунда,- шепчешь ты, — важно только то, что сейчас, важно, что ты молодая, красивая и, главное, моя, я люблю тебя, я хочу тебя, — твоя рука скользит по груди, животу, забирается в джинсы.
Смеюсь и выскальзываю из твоих объятий, оставаясь держаться за кончики твоих пальцев.
В свободной руке бутылка портвейна, я делаю маленький глоток.
Ты рывком притягиваешь меня к себе, выхватываешь бутылку, допиваешь остатки пойла и швыряешь бутыль прочь с крыши. Смеемся, совершенно не думая, что эта бутыль может шарахнуть кого-то по голове.
Ты впиваешься в меня, мы целуемся так сильно, словно хотим сожрать друг друга:
-Я хочу тебя, малыш, — шепчешь, теряя голову.

Мы поспешно направляемся к выходу, переползаем через погнутую решетку, ведущую с чердака в подъезд. Ты поддерживаешь меня, чтобы не упала, я глупо хихикаю.

Мы на лестнице, ты прижимаешь меня к перилам, целуешь, нервно расстегиваешь многочисленные застежки на джинсах.
-А если кто-то выйдет?
-Забей, никто сюда не ходит, все ездят на лифте.

Джинсы спущены до колен, я стою спиной к тебе и упираюсь руками в железные перила.
Мы часто занимаемся сексом в неожиданных местах: подъезды, подворотни, ночные детские площадки, тихие уголки лесопарков, водоемы… Ты называешь это свободой, ты говоришь, что только так можно получить от секса истинное наслаждение.
-Да-а, детка...
Ты крепче впиваешься в бедра, я чувствую, как напрягся твой орган.
-О-о, да-а, — выдавливаешь ты и спускаешь на лестницу.
На мгновение мы замираем, я натягиваю трусики, джинсы, ты стоишь, упершись в перила, восстанавливаешь дыхание и сжимаешь в руке остывший член.

Выйдя из подъезда, ты сразу закуриваешь. До дома мы идем молча, как будто каждый сам по себе.
У подъезда целуемся, я прижимаюсь к тебе, я не хочу тебя отпускать.
-Ладно, малыш, до завтра, я позвоню.
-Ну-у, еще немного.
-Беги домой, а то мама будет ругать, — ты шутливо целуешь меня в нос и удаляешься в ночь.

Мне запрещено тебе звонить, ты всегда сам связываешься со мной. Я пару раз писала тебе СМС, но ты ни разу не ответил.
Я спрашивала: «Почему?»
-Малыш, мы же договаривались, что я сам буду тебя находить.
-Ну почему я не могу тебе позвонить? Просто, что бы услышать твой голос? Ведь все пары так делают и это нормально.
-Это банально, Малыш, в нашей сказке нет места банальностям. Когда я звоню, ты так радуешься, Малыш, я люблю это, пойми, ожидание, это лучшее, что я могу тебе предложить.
И я верю, ты умеешь убеждать.

Когда мы познакомились, шел дождь. Я спешила домой с подготовительных курсов. Мы ехали в одном вагоне метро, потом в одном троллейбусе. Я вышла на остановке, прикрываясь целофановым пакетом, ты окликнул:
-Девушка, вы торопитесь?
-Что?
-Вы очень красивая, я хочу Вас нарисовать...
-А вы художник?
Мы стояли под крышей на остановке, ты улыбнулся:
-Я могу предложить Вам вечернюю прогулку?
-Но там же дождь?!
-Да? И в правду дождь. А мне кажется, дождь — это так романтично, Вы не находите? Я, например, очень люблю дождь, а Вы нет? А после, если хотите, я угощу Вас чудесным травяным чаем, по собственному рецепту.
Странно, я ни на минуту не испугалась, я поверила тебе сразу, с первой секунды.

-Мне вообще-то домой пора.
-Тогда, позвольте, я Вас провожу?

Ты был такой забавный: серое пальто, джинсы с дыркой на коленке, гриндерсы, разноцветный растаманский беретик и длинный пестрый шарф, а еще у тебя пронзительные голубые глаза, совершенно не увязывающиеся с темными волосами.

Мы гуляли почти до утра. У тебя нашелся при себе фотоаппарат и ты наделал кучу снимков:
Я на фоне последнего автобуса
Я на фоне елки
Я на фоне припозднившихся ментов
Я, лежащая в куче осенних листьев:
Пальто распахнуто, черное шерстяное платье задрано выше колен, ноги в черных сапогах и красных колготках причудливо раскинуты.

Последнюю фотографию ты установил на заставку в мобильном.

Кажется, в тот вечер мы обсудили все возможные темы, оказалось, что мы подходим друг другу на 100 процентов.
Тогда я впервые выпила твоего любимого портвейна.
Мы смеялись, целовались, потом оказались в твоей мастерской.

У тебя однокомнатная квартира, жутко захламленная, ты называешь это творческий бардак.
На стенах фотографии женщин и цветов вперемешку с листами бумаги в причудливых мазках — это твои картины.
Посреди комнаты — мольберт, рядом стол с ноутбуком и красками, в углу надувной матрас:
-Уже пятый, — улыбаешься ты, — они так часто лопаются.
Твой холодильник всегда пуст. Неизвестно, где твои родители, не понятно на какие средства ты живешь.
Ты говоришь, что у тебя хорошие друзья, а плохая мама бросила тебя много лет назад.
В 16 лет тебя поставили на учет в ПНД, ты говоришь, что это для того, что бы не забрали в армию.
Я должна была сразу убежать из этого бедлама, но то ли портвейн, то ли неведомые силы держали меня и все крепче привязывали к тебе.
Тогда я пришла домой под утро, ты проводил меня до подъезда, скромно поцеловал в щеку и спросил номер телефона:
- Я обязательно позвоню, Малыш, я подарю тебе сказку, ты мне веришь?
-Верю...

Мама долго кричала. На уроках в школе я засыпала, а на курсы в институт не поехала вовсе. Хорошо, что родители возвращаются после 6 вечера.
Весь день я проболтала по телефону с подругой, я рассказывала ей, какой ты удивительный и не могла остановиться
-А как его зовут-то? — поинтересовалась подруга.
Странно, я совершенно забыла как тебя зовут.
Прошло две недели, ты не звонил.
-Забудь, — сказала подруга, — и слава богу, что не звонит, у тебя же с ним ничего не было?!
-Не было.
-Ну вот и хорошо, по твоим словам, он полный придурок.

Ты позвонил, когда я потеряла всякую надежду.

Мы встречались практически каждый день. Правда, у тебя в студии я была всего два раза: один, когда мы накурились, второй — на 14 февраля. Ты сказал, что день всех влюбленных особенный день. Было много свечей, лепестков роз и портвейн.
Портвейн был нашим постоянным спутником.
А потом мы трахались на твоем надувном матрасе и он лопнул, ты сказал, что это хороший знак.

Ты сказал, что в день любви муза должна быть рядом со своим гением. Ты сказал, что с помощью любви создашь сегодня нечто особенное.

Я часа три пролежала на твоем сдутом матрасе совершенно голая, я замерзла, а ты сказал, что так и надо, что так мои соски стоят и грудь выглядит очень привлекательно.
Все это время ты что-то рисовал.

Какие-то желтые круги среди роз, ромашек и васильков, какое-то подобие песочных часов, фиолетовый равносторонний треугольник, который, видимо, обозначал лобок, а в сердцевинах ромашек — по большому кариму глазу, ты сказал, что это я, что так ты меня видишь.
Ты сказал, что это твое лучшее творение и не зря мы провели 14 февраля вместе.
Ночевала я, все равно, дома.

В школе начались проблемы, позвонили с курсов и сообщили о пропусках, мама ругалась.
Я заявила ей, что не пойду в институт, сказала, что стану писателем или поэтом.
Мама сказала, что я дура, и целую неделю со мной не разговаривала.

Я поделилась с тобой своей идеей, ты пожал плечами:
-Это совсем не обязательно.
-Но я тоже хочу чего-то достичь, как-то себя выразить. Находясь рядом с таким человеком, как ты, нельзя быть серой мышкой.
-Глупенькая, твое самовыражение — это быть со мной, быть моей музой.
-Ты не одобряешь.
-Ты правда хочешь писать или хочешь мне угодить? Если второе — не стоит, не все рождены гениями.
-Я правда хочу писать.
-Я рад за тебя, куда мы пойдем сегодня? В парк или на крышу?
-Я кое-что сочинила тут, прочитать тебе?
-Потом, Малыш, я хочу тебя.

На следующий день ты не позвонил, ты совсем перестал звонить.
Я не находила себе места, я рвала волосы и царапала стены. Родители не понимали, что происходит. Я на автомате ходила в школу, на курсы, я стала лучше учиться, я не плакала, я не могла плакать, я ждала. Ты говорил: " Ожидание, это лучшее, что я могу тебе предложить". И я ждала.

В субботу подруга уговорила меня прогуляться, мы шли по улице, а я все говорила про тебя и не могла остановиться.
-Да забудь ты его, они все такие, все эти художники, фотографы и прочие творческие, они эгоисты… Ты слышишь?!- Она трясла меня за локоть.
-Нет, он не такой
-Не такой?!.. Эй, вон туда посмотри!
-Что?
-Да не туда, вон туда!

Ты шел по противоположной стороне и обнимал тоненькую блондинку, кажется она была моложе меня.

Я как сумасшедшая бросилась через дорогу.
-Ты куда?! — кричала подруга, -ненормальная, тебя же машина собьет, дура!

-Почему ты не звонишь?! Кто это?! Я переживаю, я ночами не сплю!
-Здравствуй, Малыш, — ты улыбался, словно ничего не произошло.
Блондинка растерялась и стояла столбом.
-Как все это понимать? Мы расстались? Ты забыл все, что было?!
-Малыш, успокойся, я обещал тебе сказку? Ты чувствовала себя в сказке, когда я был рядом?
-Да, — кажется я растерялась.
-А ты знаешь, что у каждой сказки бывает конец? Наша сказка закончилась, Малыш, никто не виноват, просто так должно было случится.
Я расплакалась.
-Не плачь, тебе не идут слезы. У тебя все будет хорошо, поверь мне, с годами ты захочешь семью, детей, а я только сделаю тебя несчастной. Спасибо тебе, Малыш, ты подарила мне незабываемые дни, надеюсь, что ты тоже была счастлива.
-Да, — сказала я, — да, спасибо, спасибо за все, теперь я все поняла.
Слезы высохли, я улыбалась, я снова верила каждому твоему слову.
-Прщай, Малыш.
-Прощай...

Подруга шла ко мне через дорогу, отчаянно матерясь, а я стояла и смотрела как ты удаляешься со своей блондинкой. Было видно, что она чем-то недовольна, но через пару минут вы шли уже ровно и счастливо, ты все ей объяснил, ты всегда обладал таинственным даром убеждения.