Гунарь кидокукольник WASSO : Осень (этюд)

Сижу на крылечке? Почти построил дом. Жить уже можно, есть печь и опиловка стройматериалов, что ещё надо для тепла, а стало быть и уюта. Дом маленький, но хороший (как пенсия одного военного в отставке, из какого-то забытого кинофильма). Сбылась мечта, только, наверное, слишком поздно. Может достроенная в следующем году баня взбодрит? Вряд ли. По непонятной причине бодрость в прошлом — которого, скорее всего, не было. Что есть, что осталось?

Запах прелой листвы, застоявшийся в лужах и канавках воды и забытого, не нужного лета. Пейзаж неряшлив. Белёсая церковь на фоне мутного неба и обнищавших деревьев. Старый остов качели с оборванной верёвкой по центру, да, это «не заливная рыба»… — петельки к ней не хватает. Природа год от года удивляет своими неправдоподобными метаморфозами. Ноябрь. Тепло. Пасмурно, листьев нет, чего-то крапает, но почему-то тепло. Вся эта непонятка с окружающей средой заставляет чувствовать себя в вечном амфетаминовом отходняке. Муторно. Долго ли ещё?

Пью пиво с балыком горбуши, эх как же это было прекрасно ещё лет пять назад, но сейчас сие не радует. Всё равно продолжаю поглощать пиво кубалитрами. Мне странны и непонятны все эти манипуляции. Не вкусно. Не торчит. Ни каких эмоций, только зловонная приторность. Почему?

Решил курнуть, ну что ж… Учился выращивать три года. Гиморно весьма. В том году получил первый полноценный урожай, весьма впечатлило. В этом году обыденность, а урожай на порядок и увесистей и качественнее, Голландия однако. Через воду? Не… Пожалуй просто приколочу. Легкие, протестуя, сопротивляются. Вспомнились чахоточные персонажи Фёдора Михайловича. К чему бы? Мысли скользкие путанные расползаются, кричат, смеются, рыдают, просто боятся, забившись в угол. Немного потеплело. Знаю — ненадолго. Через час страх смерти и всеобъемлющей недоделанности душит и разрывает одновременно. Подзавязать может? Выход ли?

Один. С каждым годом одиночество множится. Раньше (детство, юность) оно безысходно пугало. Сейчас нет, но и не радует. Убаюкивает своей безразличной серостью, готовя, наверное, к переходу в прекрасное далёко. Верёвочка на качелях надолго замерла впитывая осеннюю воду. Как там?

Вот нарезал аккуратно солёные огурчики, помидорчики самолично выращенные. Эх, вот бы отец покойник порадовался. Не зря значит всё детство копал, тяпал, пропалывал. Режу так же отварную телятину, снова вспомнился классик. Залпом выпиваю гранённый стакан (с made in USSR на донце) водки. Минут двадцать тупо запихиваю в себя нарезанное. Вкуса не чувствую. Мир кажется нелепой иллюзией, обманом, сном. А жив ли я?

Снова курил. Опять пил. Ходил на кладбище, пил с отцом и разговаривал. Плакал. Курил через воду. Пил не закусывая. Пытался писать стихи. Вырвало. Водка кончилась. Допил пиво. Смотрел фотографии, видел детей и жену. Плакал. Рвало. Всю ночь пил сырую воду и очень рвало. Я ли это?

С утра читал как бы стихи. Мат, злость нелепость. Снова вырвало. Хватит. В Москву. Зачем?
К. 17.11.10.