корж : Настоящий коммунист

Если говорить честно – мне на все похуй.- любил говаривать Петрович по поводу и без повода. Он курил приму, туша коротенькие окурки смачно плюя на них и заодно на желтые пальцы. В молодости Петрович таскал санки в шахте, поэтому был сухопар и жилист даже в свои восемьдесят. Он бомбил на баклажановой оке, построил фундаментальный сортир с изразцами на даче, а на остальное ему было похуй.
-Петрович! Как тебе погодка, сосед?
-Да похуй нах. Не уябись, под ноги смотри.
Бывало Петрович напивался горькой. Тогда он падал со стула на кухне и лежа или полусидя пел во весь мощный голос, путая иногда слова, «Фантазер, ты меня называла, а мы с тобою не паааара». Или «Чистые пруды, застенчивые иииивы». Иногда, даже часто, пьяный Петрович плакал. Слыл он человеком суровым и обстоятельным.
И вот постепенно, сперва из докладов считающихся сумасшедшими ученых, потом из научных передач ВВС, потом уже и в открытую из телевидения становится ясно – Армагеддон грядет. Все пиздец, табак сразу пропал в магазинах, консервы, ясно, тоже, крупу как хуем смело и так далее. А Петровичу похуй. Ходит смотрит на все дела, и неизвестно где приму достает постоянно. Только бычки еще короче стал докуривать.
-Ебтать Петрович, ты че такой спокойный, всем пиздец же придет.
-Да похуй, -хитро щурится Петрович и примку разминает в пальцах.
-Ты бля Петрович заебал уже всех своим похуй, ты сука что блядь неубиваемый?- начинает нервничать народ.
-Да идите нахуй. Идите вон говорят в Вузовском кто-то грузовик с гречкой перевернул. Жрите.
И так вот немного погодя, когда народ уже местами и друг дружку стал жрать, ебануло. Ебануло так ебануло – машины, руки, головы, ленины бронзовые летят в разные стороны, телевизоры плазменные. Глянешь на землю – еб твою мать, внатуре Армагеддон ни дать не взять. Забыл сказать, что перед этим бесчинств всяких было – еблись на улице, аптеки с наркотой взламывали, монахи шаолиньские водки нажрались рисовой и разврат с содомией учинили, но не о том рассказ.
Пыль улеглась и вот картина – вся эта хуйня валяется беспорядочно, дымка сизая над землей. Открывается очко в сортире на даче у Петровича (сортир то снесло, ясный хуй) и… оттуда вылазит наш Петрович. Уже постепенно читателю становится понятно, почему ему все похуй было. Примку закурил, огляделся и пошел побродить по руинам города. Идет, бошки пинает, первому солнышку радуется. На встречу мужик – в галстуке порванном, костюме пожеванном запыленном. Мужик!- Кричит он Петровичу- мужик, братишка, как же ты жив остался?
-ты сперва скажи как ты уцелел, бедолага?- говорит Петрович протягивая ему сигаретку.
-да бля член правительства я, аппарата президента. Нас перед всей этой хуйней в бункер всех самых главных посадили, да сука не рассчитали чего-то конструкторы, рухнул бункер к ебаным свиньям – всех нахуй передавило в паштет. Эээх бля…. –мужик плакал и дрожащими руками прикуривал петровичевскую приму, — родной ты мой, брат ты мой, как будем мы теперь по земле бродить вдвоем, сдохнем ведь как койоты…
Петрович же наш обошел в это время его сзади, да как всадит мужику арматурину между лопаток – а не будем мы, милок, вдвоем бродить, ты тут посидишь.
И дальше пошел Петрович. Навстречу ему тоже возраста почтенного дедок лысый в очках. Обнялись тут друзья, расцеловались по-брежневски: Антон Карлович, родной, получилось! –впервые наверное в жизни потеряв спокойствие, кричит Петрович.
-Получилось, Петрович, получилось, видишь же! Я еще в своем институте в семьдесят девятом это говно рассчитал-предвидел, помнишь? А? Как мы на месткоме шептались с товарищами! Эх скоро соберутся мужики, заживем, колхозы восстановим, я и коровку с собой в подвальчик брал. Весь мир насилья мы разрушим….-запел Антон Карлыч немного козлячим голосом – до основанья….Настоящий коммунизм будет, Петрович, не НЭП, еби его в жопу, не застой, а как мечтали отцы наши еще! –Карлыч даже притопнул –эх бля, ну сука, случаются же удачи!
Друзья обнялись, Петрович достал из-за голенища бутылку настоящей столичной, и они стали пить ее из горла без закуси.
К вечеру подошли и другие соратники – кто-то нес красное ленинское знамя, кто-то хуячил на гармошке, кто-то был уже изрядно пьян и опирался при ходьбе на плечо товарища. У людей был праздник.