dumnov : Золотые опарыши

Если бы мне не было 38 лет, и я не ощущал некоторый кризис, кризис проебанной жизни что ли, если так можно сказать, я бы, конечно, послал своего приятеля Женю-галериста нахуй с его просьбой заскочить, посмотреть на то, что у меня сейчас в стадии работы, что, так сказать, я готов буду ему за некоторую денежку доделать к его ссаной галерее. В похмельной голове крутились разные мысли, касающиеся глубокой душевной травмы, с которой я жил, точнее даже слова… слава и деньги или… деньги и слава? В моем случае второй вариант все-таки более правильный, кредиторов недоделанными работами не накормишь, а Женю-галериста можно, поэтому думал я недолго, освежил пару работ в стадии бухого эскиза и перезвонил Жене. «Приходи, друг! Есть тут кое-что для тебя… гавнюка».

Женя, надо сказать, хороший парень, такой сука ушлый и компанейский одновременно, короче барыга, по-другому и не скажешь. Из всего, что я ему показывал, самым вменяемым была зарисовка «Царь зверей», которая была уже на холсте, остальное пока было только на бумаге. Если кратко, то там был мертвый, разлагающийся лев, лежащий в кустах, которого поедают опарыши из золота, «ну такие, золотые опарыши типа, вот видишь, их дохуя и они все золотые короче, а вот это смотри, это глаза льва облепили платиновые мухи с бриллиантовыми крыльями, врубаешься? Эти же мухи вот тут кружат над трупом в легкой сука такой неразберихе, ну вот как то так, наверное», — объяснял я Жене. Короче, не претендующая на самом деле на оригинальность работа, скорее всего даже уже кто-то когда-то где-то нарисовал что-то подобное, но мне почему-то показалось, что она может заинтересовать Женю, не знаю почему, он вроде любит такую хуйню.

Женя долго стоял возле «Царя зверей», а потом выдал: «ладно, вот это доделай, ТОЛЬКО НОРМАЛЬНО БЛЯТЬ И ВОВРЕМЯ! Десятку, другую евро найду за нее тебе, если сделаешь вовремя и заебись, окей?». Ну а хуле, окей, десятка другая евро мне сейчас пиздец как актуальна, надо признаться, более чем актуальна, я бы даже сказал.

Время летело стремительно, но, несмотря на мою врожденную лень, я довольно быстро дописал полотно, даже сам удивился, как ловко мне удалось реализовать задуманное. Вряд ли Федор Петрович Толстой порадовался бы сравнению моих золотых опарышей с его ягодами смородины, но я постарался наиболее натуралистично передать цвет и фактуру металлических паразитов, как бы это абсурдно и не смотрелось. Короче, работой я был доволен и эта радость была бы не полной, если бы я не понимал, что Женя скорее всего мне заплатит за неё.

Женя приехал в пятницу, как щас помню, приехал такой, встал перед полотном, прищурил глаз, так блять хитро прищурил глаз, что у меня резко возникло сердцебиение. Так неожиданно, я прям ощутил прилив крови и всплеск волнения. Женя посмотрел на меня, посмотрел на полотно, опять на меня и говорит «Ну что, сколько хочешь за него?» и улыбнулся так ехидно. Блять, дорогие мои читатели, я не знаю, как передать то напряжение, которое у меня было в висках, конечно, я понимал, что он должен купить его, но страх, что вот сейчас скажешь 20 или 30 тыщ евро, а он засмеется и свалит давил на виски таааак, что не было никаких сил назвать определенную цифру. Как в покере, вроде карты хорошие, и банк неплохой, но вот это физия Жени-галериста не внушает нихуя никакой уверенности, что ты со своими картами сейчас не пролетишь по-жесткому. «Ну а ты то, что предложишь?» зачем-то сказал я, ведь был разговор о десятке другой, блять, надо было говорить же 20, бля… и как только я сказал «что предложишь?» я сразу понял, что проиграл, и мои опасения подтвердились, он моментально отчеканил «ДЕСЯТЬ!», я согласился.

Мы быстро подписали бумаги, я завернул работу, Женя достал заготовленную пачку из 100 бумажек по 100 евро. «Сука», в очередной раз подумал я, закрывая за ним дверь, «Давай, покеда, звони как чо!».

10 000 евро!

Блять! А реальные 10 тыщ евро значительно прикольнее выглядят, чем виртуальные 20, подумал я, какой я все-таки молодец, умница, я бы даже сказал. Некоторый осадок от жениных па улетучился, напряженность сменилась легкостью и удовлетворением. Я с гордостью позвонил Володе, ему 5ку надо отдать и Максу, ему 3, остается 2 тыщи, 2 тыщи евро я как раз должен Саше, но Саша, уверен, не обидится, если я немного потяну этот долг, он нормальный парень и не будет меня доебывать, для него это не большие деньги. Итак, 2 тыщи евро, тыщенку отложу, тыщенку… а тыщенку я ПРОБУХАЮ С ТЕЛОЧКАМИ! Я быстро приоделся, намарафетился и побежал в обменник, 38 штук рублей, ну ебаны, гуляем!

Надо тут сразу отметить, я тогда испытывал некоторый недостаток в сексе, не сказать, что это было прям очень важно для меня, но ебаться хотелось. С 38 тысячами рублей (блять, везде мне напоминают про мой возраст! Гандоны!) есть множество вариантов хорошо провести время и поебаться. Пойти в клуб, накатить, накатить, накатить и подсесть на уши какой-нибудь молоденькой цыпе на тему того, что я великий художник и, что мои работы выставлены в лучших галереях мира, главное не нарваться на студентку-искусствоведку, которая быстро вычислит мой пиздеж и по понятным причинам откажется ехать ко мне в студию, чтобы «ознакомиться с интересными эскизами». Или можно тупо снять блядей, как я и сделал в тот вечер, потому что вот этот ссаный риск оказаться к 7 утра в гавно бухим в клубе без телки меня в моём возрасте уже не вдохновляет. Поэтому всё было по классическому сценарию без мозгоебств, тем более, что денег хватало.

Где-то в 9 утра или чуть позже зазвонил телефон, «Женя, ебаный хуй, ты дурак, ты знаешь сколько времени!? Я не один вообще!», «Дада, Леша, ты не один, ты конечно же с прекрасной ангельско-невинной девушкой, которую ты боишься потревожить сейчас, когда тебе звонит ТВОЙ БЛЯТЬ СПОНСОР, давай не выебывайся, а слушай сюда, если ты читал бумажки, которые вчера подписывал, то должен знать, что ты обязуешься участвовать в презентации своей работы, т.е. у меня на открытии галереи, сегодня вечером, в 19:00, всё, пока, блядям привет».

«Вот гандон!». Я пошебуршил в кармане льняных брюк, там была одинокая пятитысячная бумажка, это всё, что осталось от 38 тысяч (блять, мне 38)… Ну ладно, на презентации бесплатно похмелюсь и поприкалываюсь по молоденьким ценительницам ебанного современного искусства. А сейчас спать. Перед тем как уснуть, я обратил внимание на волосатые руки моей ночной спутницы, которая лежала рядом, меня инстинктивно одернуло, «ебааать, как же я раньше то не заметил, точнее даже хорошо, что не заметил, а то совсем расстроился бы… и за что 15шка, ебанарот? А, вот скажите мне...», ладно, похуй, спать, спать, спать, вечером буду внимательней.

Волосатая ночная бабочка была выгнана пендалем под зад с уведомлением о том, что за 15 штук можно было бы и проследить за своим внешним видом, хотя она даже не поняла, о чем я говорил. Ну да и ладно, я собрался и попиздовал на открытие галереи, снова звонил Женя, гандон.

Не понимаю, нахуя Бонду оливка в его коктейле, меня и без этого элемента сраного эстетства водка с мартини нормально подкрывает всегда, ровность речевого потока и напор возрастает в геометрической прогрессии и редко когда мне не удается завязать перспективный диалог с какой-нибудь привлекательной девчушкой. Так было и в тот вечер, я уже приметил одинокую обладательницу упругой аккуратной жопы и идеальных… нет, не сисек, а такого идеального животика, её наряд позволял понять что-то об этих частях тела. И вот меня уже не смущало творческое выражение её миленьких щщей, и я направил свои стопы (о ебать, какой оборот! «Направил свои стопы»! ахуеть) в направлении этого молоденького создания, я немного улыбался и шел прямо на неё, она это заметила, немного смутилась, но сдержать легкую улыбку не смогла, «хаха! Ты моя, детка, моя!» и только я открыл рот, чтобы сказать какой-нибудь грязненький экспромт, как, вы не поверите, слышу по левому флангу неистовый вопль Жени: «Леша, блять! Ты заебал, ты где шароебишься, БЕГОМ В ЗАЛ! Презентация начинается!!!». «Вот гандон!!!», что-то я слишком часто это говорю по отношению к Жене, может быть это, что-то значит? Догадаться, что я хотел бы сделать с ним в тот момент было не сложно, но я грамотно изъебнулся и успел выпалить девочке «Леша – это я, а этот жуткий невоспитанный тип пожалеет, что посмел извергать подобные гнусности при вас!», хуйня, конечно, сами понимаете, но сказать что-то нужно было, чтобы создать повод для следующего подхода, если она, конечно, не свалит никуда, пока Женя там будет презентовать всякое гавно.

Мы зашли в зал, напротив хорошо освещенной стены стояло десятка 4-5 разных людей, просто мужчины, мужчины с девчушками-помощницами-искусствоведами и просто молоденькие искусствоведочки, такие, хорошенькие все, с упругими жопами, но в хипстерских прикидах, что в принципе похуй, сами понимаете почему. Все они видимо изучали представленные работы, мне не было видно, что там висит, я обошел немного сбоку и увидел 5 работ, среди которых была и моя. И вы знаете, меня это так в существенном плане порадовало, я почувствовал прилив гордости за свою работу, несмотря на то, что был уверен, что это слабенькое полотно во всех смыслах.

«А теперь мне бы хотелось всех присутствующих поучаствовать в небольшой конференции с участием авторов представленных работ, знаю, это немного необычный формат, но уверен, что у некоторых из вас есть вопросы непосредственно к художникам, итак, прошу приветствовать, Алексей Думнов и его «Царь зверей», Алексей, прошу вас, проходите, присаживайтесь…». Я после этих слов немного оглох и уже не слышал, что там бормотал этот барыга Женя-галерист, ну сами понимаете, когда есть возможность насладиться секундами славы, то совершенно необязательно слушать при этом блеянье Жени.

Мы все уселись на диванчиках, я поднял голову, чтобы окинуть взглядом публику, до этого я их видел только со спины и сбоку, и ебанный врот, меня пробил жар, среди мужиков были известные «ценители» современного искусства, нет смысла перечислять их поименно. Это были именно те люди, которые готовы платить НОРМАЛЬНЫЕ деньги за всякую хуйню, художественная ценность которой оставляет желать… Жар сменился резким удушением, такое знаете прям в горле, стало очень тяжело дышать, в глазах даже потемнело немного, и знаете, что это было, это была ЖАБА! Меня душила жаба! Душила она меня изо всех сил, потому что я так резко и четко понял, что Женя меня наебал, наебал совершенно классически, как он любит, как он и должен наебывать, а мы, художники, должны сопротивляться, но я был слаб и вот сейчас я сижу на этой презентации, смотрю на эти рожи богатеньких ребят и понимаю, что Женя уже продал мою картину за пару сотен тысяч евро, ну точно не меньше, чем за 100ку, а от моего гонорара осталась жалкая тыщенка и воспоминание о волосатой шлюхе!

Я не слышал, о чем щебетал Женя и другие художники, я думал только о том, как мне отомстить ему, как хоть не намного, но снизить его доход по моей работе, а в идеале и совсем сорвать наклевывающуюся сделку, мысли эти проедали меня насквозь, «вот жеж сука, вот жеж гандон!», как вы могли бы уже догадаться сами, думал я. И вот в его щебетании я разбираю своё имя и фамилию, немного фокусирую внимание и слышу, что Женя предлагает задать вопросы мне по моей работе, я смотрю в зал и вижу как молоденькая искусствовед-хипстер, выйдя немного вперед, начинает открывать свой рот, «ах ты ж сучечка ты такая, лучше бы ты другое применение нашла своему ротику», подумал я, пошло, но искренне, прошу извинить меня, мои дорогие и прекрасные читательницы. И вот эта представительница современной молодежной культуры задает такой обычный, классический вопрос «Алексей, скажите, пожалуйста, в чем смысл вашей работы, что вы хотели сказать?». И знаете что? Меня мгновенно осенило, что это именно тот самый шанс отомстить Жене, проучить его, так сказать. Я растянул улыбку до самых ушей, внимательно посмотрел на девочку, посмотрел на дядечек, а дядечки смотрели очень внимательно на меня, прищурившись и ожидая ответа. Встал с дивана, подошел к своей работе, посмотрел внимательно на неё, резко повернулся и начал сразу с повышенных тонов: «А как вы думаете? Вы что в школе не учились? Это же детсадовский символизм. Неужели нихуя (я специально ругнулся матом, чтобы усугубить положение) не понятно, что этот гниющий лев, бессильно демонстрирующий нам все свои внутренности, символизирует вас? Неужели не ясно, что это вы, вы и вы (я показал пальцем на самых богатеньких, на мой взгляд, дядек), а ваши машины, квартиры, яхты, драгоценности, бляди, часы (посмотрел на часы одного мужичка, который их будто нарочито приоткрыл из под манжета), телефоны, туфли (посмотрел на туфли ряда мужиков), костюмы и прочие материальные блага – это вот эти замечательные, прекрасные золотые опарыши (ткнул пальцем в самого жирного на картине), платиновые мухи (ткнул в глаз льва, где их был целый рой). Все эти вещи вас поедают, причем поедают не живых, а уже мертвых, гнилых, тухлых, грязных, вы думаете, что вы сильные, могущественные, контролируете всех и вся, но вы мертвы, вы уже умерли, вы все мертвые! ВСЕ!

Заканчивал я уже почти криком, на последней фразе я резко дернулся к выходу, потому что оставаться там было совсем ни к чему, да и глупо бы выглядело, если бы я как ни в чем не бывало сел обратно на диван. Метров за 5 до двери я услышал со спины редкие хлопки, через пару моих шагов хлопки переросли в бурную овацию, я дошел до двери, оглянулся и вышел вон, громко ею хлопнув. Я снова проиграл. А сука Женя-галерист выиграл. «Вот гандон!», по традиции подумал я.

Через несколько недель я валялся в кровати со своей новой музой, её звали Вера и, кажется, я тогда снова влюбился. Вера была именно той девушкой, диалог с которой так нелепо прервал Женя-галерист-мудак, но что-то тогда видимо сработало по-другому и она, как мне потом рассказывала, очень боялась, что я пропаду и не подойду снова к ней. Но я подошел и вот мы вместе. Мы вместе, в шкафчике ещё осталось пару сотен евро, обо мне пишут всякие придурочные журналюги и хипстерши-искусствоведки в своих бложиках и на страницах модных журналов, на полгода-год славы хватит, короче. А ещё они пишут о том, что золотые опарыши и платиновые мухи проданы пожелавшему остаться неизвестным «ценителю» за один миллион сто пятнадцать тысяч евро.