gogasam : Мишка

Костюм Мишки найти было нелегко.
- О! Я знаю! – воскликнул Леша. – Идем в Дом детского творчества!
Мы пошли – Леша, я и Владимир Николаевич, местный журналист 55 лет.
В Доме детского творчества нас встретили неласково. Привыкшие «строить» детей дамы осудили нашу активность, которая выражалась в том, что мы заглядывали во все кабинеты в поисках некой Татьяны Васильевны и громко обсуждали сюжет задуманного снимка.
- Что вы тут хозяйничаете? – с возмущением спросила одна из сотрудниц ДДТ. – А если я к вам домой приду, и буду там хозяйничать?
- Если вы ко мне на работу придете, и будете там хозяйничать, я скажу: пожалуйста! – резонно ответил Владимир Николаевич, слегка покачиваясь.
А я, слегка покачиваясь, сказал:
- Нам нужен костюм Мишки!
- Мало ли что вам нужно. Вы кто?
Леша, слегка покачиваясь, достал удостоверение сотрудника исполкома партии ЕР и показал его даме.
- Идите к директору! – строго сказала она, давая понять, что там с нами миндальничать тоже никто не будет.
Мы пошли – Леша, я и Владимир Николаевич, местный журналист…
Директор ДДТ, однако, оказалась более приветливой, чем ее коллеги. Она сообщила нам, что если мы хотим костюм Мишки, то нам следует полчасика подождать, пока завотделом костюмов не появится на работе. Но она предложила альтернативу:
- У нас есть картонные Дед Мороз, Снегурочка, Смешарики – зайка, кот… Они нарядные, красочные. Пойдемте, посмотрим.
Мы пошли. Спустились в подвал, где нас встретила недобро глядящая на непрошенных гостей художница.
- У зайца уши оторваны, — сказала она. – Сделаем завтра. Вася сегодня не может.
В углу мы заметили Васю, который стоял, сильно раскачиваясь, и мычал что-то свое. Заниматься ушами зайца он действительно не мог, хотя руки у него были золотые в буквальном смысле – в краске. Мы остановились на костюме Мишки, тем более, что картонный Дед Мороз был в голубом тулупе, а мы так и не пришли к единому мнению: какого цвета должен быть у него тулуп – голубого или, может быть, красного.
В мастерской Татьяны Васильевны мы, Леша, я и Владимир Николаевич сбросили лет по тридцать, а то и больше. Костюмы, игрушечные звери, надеваемые на руку, кукольные герои нас восхитили, и мы стали загипнотизировано ходить за Татьяной Васильевной по ее сказочному царству. В чувство нас привел звонок руководителя исполкома:
- А вот я спрашиваю: какого хрена вы делаете в Доме детского творчества, когда вам надо на птицефабрику ехать? – кричал он в лешин телефон.
- Да… Иван Иваныч, нам для первой полосы снимок нужен. Да, да – пятнадцать минут.
Пока Леша получал «добро», я уже напяливал на себя костюм Мишки. Мне помогал Владимир Николаевич и Татьяна Васильевна.
- Широковат ты в плечах, брат, — бормотал Владимир Николаевич, покачиваясь.
- Ничего, — успокаивала нас Татьяна Васильевна, — ничего, влезет.
Я действительно влез, надел огромную мохнатую голову Мишки. На руки мне надели Кролика и Кошку-царевну. Я был абсолютно счастлив, чувствуя себя мегазвездой. И мы пошли искать елку, на фоне которой этот карнавал не вызывал бы вопросов.
Дети, попавшиеся нам по пути, были в восторге.
- Смотри, смотри, — кричали они, показывая на меня, — медведь!
Другая реакция была у наряда милиции, с визгом притормозившего рядом с нами.
- Документы!
Владимир Николаевич отвернулся и, насвистывая, стал разглядывать осыпающийся фасад какого-то купеческого особняка, охраняемого государством, но, увы, не временем. Я, чувствуя, что пропал, помахал ментам кошкой и кроликом. Спас нас всех Леша, достав удостоверение сотрудника исполкома ЕР.
Работали мы быстро, и работой остались довольны.
- Нормально отсняли, — кивали мы, покачиваясь, разглядывая получившиеся снимки. – Нормально! Для Нового года пойдет! Лучше, чем Смешарики. Поехали на птицефабрику! Костюм-то сними! Мишка! Загребут…