Арлекин : Спора

Высоко в небе вспыхнули птицы. Мать уронила своего ребёнка, и он разбил голову о придорожный валун. Крики младенца утонули в пыли и грохоте. Ветер ободрал с деревьев кору. Магматические сполохи переливались и мерцали на атмосфере. Вода мирового океана вскипела и взорвалась синим паром. Земная твердь рассыпалась гранулами грязи. Раскалённый воздух взвихрился и выстрелил в открытый космос. Среда стала сухой и горячей, в пробоину сочился огонь. В пространстве поднялся красный туман лопнувшей плоти. Поднялся, и тут же высох. Всё живое рассыпалось в пыль, всё неживое – в песок. Ворвавшееся пламя растворило тлен в космосе.
А потом всё снова стало хорошо.

Двадцать лет назад спора осознала себя.

Первое, что она поняла – ей удалось внедриться в этот мир. Следующее – она инородна, следовательно, не подвержена ему. Десять мер вселенной чёрными крыльями окутывали и сгоняли в кучу пространство. В резонансе от голодных рыков Чёрного пульсировала материя. Спора осознала своё место в мире и вне него. Будучи пришельцем извне, спора сумела сохранить представления о том, что есть вселенная снаружи. Она видела огромный perpetum mobile, вещь в себе, идеальную ловушку. Холодно и монотонно ударялись друг о друга шарики сверхмалых частиц, поддерживая бесконечный внутренний потенциал. Громадная старая махина безразлично вращалась вокруг самой себя и перемалывала плоды внутреннего творца каждой частицы. По вселенной пластался и растекался сгусток Чёрного, слизывая проступающую электрическую росу.
Спора слилась с крапинками ряби в воздухе и проникла внутрь мира. Лавируя по сетке слепых пятен, она укрывалась от Чёрного за источниками света. Океан вонял рыбным бульоном, вокруг неё полыхали птицы и звери, мелодичные гармонии вибраций сотрясали её клеточное ядро. Спора летела над тлеющими лесами, щетиной горелых спичек, и поглощала в себя огонь и трепет распылённого повсюду разума. Вскоре она покинула этерическое пространство и вошла в иллюзию.
В это время в Бактрии, затерянной где-то в Гиндукуше, на верхней Амударье, в маленьком узбекском поселении у странной женщины родились сиамские близнецы о двух головах, трёх горбах и четырёх ногах. Мать назвала братьев Бактрианом и Дромедаром, и спора, дабы укрыть от мира сокровище чистого восприятия, поместила в них своё осознание. Бездушная клетка, запрограммированная на уникальность, упала в почву. Близнецы росли, слушая мысли наружи.
Крохотный и разрушительный лазутчик, спора была горячим сгустком намерения, которое тоже необходимо было спрятать от Чёрного. И к пожилому академику Ртищеву пришёл чёрт.

Наступила ночь, и из всех кочанов на земле появились свирепые младенцы-зомби, воды почернели и загустели, беременные матери заскрипели зубами во сне, каждая стомиллионная песчинка окрасилась в красный цвет, на старой сосне в непролазной чаще тайги выросла ртутная шишка, все мыши на земле свернули хвосты в разные символы и собрали книгу абсолюта, ядро земли изменило напряжение электрического поля, и скорость движения вещества при мантийной конвекции увеличилась на десятую сантиметра в год, каждый блюющий алкоголик мира подумал о радиоактивных ливнях, единственный на свете рогатый мальчик умер от кровоизлияния, во всех архивах исчезли документы от семнадцатого мая тысяча триста пятьдесят седьмого года, похороненные накануне открыли глаза и одновременно зевнули, все, в тот момент играющие на музыкальных инструментах, извлекли пронзительную ноту си, от создавшегося резонанса лопнул девятнадцатый камень Стоунхэджа, старая угасающая звезда на краю космоса отклонилась от орбиты и врезалась в чёрную оболочку, у всех хромых козлят поседели кончики ушей, северное сияние приняло очертания спирали, а озоновые дыры заполнились густым месивом белёсых личинок. Спора сдетонировала.

Перед самой метаморфозой, перед окончательным перерождением, спора впустила в мир Гильдию Зачинателей, множественность миров во плоти. И на землю сошли мужчины с общим на всех сознанием, и формой, что заполняла любой объём толпой единоликих блондинов с голубыми глазами. Не теряя времени, которого у них была вся бесконечность, они приступили к подготовке Великого Зачатия. А одноклеточная спора начала распаковывать свою внутреннюю грибную форму.