виктор иванович мельников : Физиология секса, или прелести сексуальной жизни

1

Вероника приходит ко мне домой каждый вечер. У неё мрачное красивое лицо. Она редко улыбается, но этому, наверное, есть своё объяснение: я редко шучу. Но Веронике, кажется, не нужны мои пошлые шутки и приколы, она серьёзная девушка, и она знает себе цену, или знала, пока не познакомилась со мной.

2

А знакомство произошло в ночном клубе. Я сидел с друзьями за столиком. Подходит красивая брюнетка, садится напротив меня. Я наливаю ей шампанского, было очевидно, что она слегка пьяна. Она наклоняется через столик и, перекрикивая какофонию музыки и шума, говорит, обращаясь только ко мне, но так, что слышат все:
- Как насчёт разнузданного секса?
Неожиданное предложение, скажу. Я смотрю на неё, тупо улыбаюсь. Она добавляет:
- Со мной. Меня зовут Вероника. Это не развод. Я так хочу.

3

Мы закрываемся в женском туалете (сюда идёт меньший поток посетителей). Она расстёгивает на джинсах ширинку, достаёт член, клацает зубами два раза. Я приподнимаю ей подбородок одной рукой, другая рука прячет член, застёгивает ширинку – мне становится как-то не по себе.
- Пошли танцевать, — говорю ей.
Она расстроена.
- Во сне я скриплю зубами, — поясняет она.
- Это не самое страшное. Вечером поехали ко мне, а?

4

Так бывает, любишь одну, а спишь с другой. Или: спишь только с ней, а думаешь совсем о другой женщине. Что, разумеется, одно и то же. Можно сказать и так: спишь с одной, любишь другую, а думаешь о третьей. В любом случае приходится раздваиваться, а значит врать.
Мне кажется, я запутался.

5

Ей только-только исполнилось девятнадцать. Четырнадцать лет разницы. Настоящая пропасть! Она называет меня «папик».
Не знаю, что находит во мне она. Я вижу в ней красивую куклу, предназначенную для секса. Видеть в ней дочку – я тоже не могу, не та разница в возрасте.
Опыт прошлых лет подсказывает: хочешь быстро отвязаться от женщины – стань безразличным к ней, камнем стань.
Этот приём не срабатывает с Вероникой. Чем безразличней я к ней отношусь, тем больше она ко мне привязывается.
А ещё этот беспорядок в квартире, оставленный ею, когда она уходит!
Я люблю порядок, но сам я не люблю его соблюдать и тем более наводить.
На душе у меня отвратительно. И я оставляю всё как есть. До следующего прихода Вероники.

6

В жизни надо успевать главное… не спешить. С появлением Вероники у меня в доме создаётся впечатление, что я просто торможу. Всё так размерено. И не ясно.
Идеальные отношения постепенно исчезают. Не надо долго всматриваться в голую действительность и быть идеальным зрителем, но с Вероникой идеальных отношений и не было. Каждый сам по себе.

7

Я принуждаю её к анальному сексу. Она наотрез отказывается.
Беру силой. Она плачет.
- Что ты от меня хочешь? – спрашивает.
Странный вопрос.
- Я? Ничего. А ты?
Молчит.

8

Делать минет, я ей не позволяю. Мне кажется, её ровные белые зубы могут превратиться в кусачки.

9

В квартире полный беспорядок. Постель не заправлена. Какие-то женские вещички, каких у меня никогда не было, разбросаны по полу, на кровати и в кресле.
Я мою грязную посуду, накопившуюся за три дня.
Остальное пусть остаётся, как есть.

10

Она говорит:
- Женщиной быть сложно. Сбивающиеся набойки, затяжки на чулках, ломающиеся ногти… Менструации. Плохо, когда они есть. Хуже, когда их нет совсем.
- Здесь подробней, — прошу.
Редкая улыбка.
- Я шучу.

11

Вижу, женская логика такой же миф, как и блондинки. Хотя Вероника брюнетка. Или крашеная брюнетка? Интимные места её выбриты начисто! Не определишь. Мужская небритость подходит под небрежный шик, женская – это неухоженный антисекс.

12

Я позволяю ей отсосать. Ничего особенного. Давится, выплёвывает сперму на простыню, говорит:
- Надо предупреждать.

13

Я думаю, она пытается определить для себя того единственного, который, если разобраться, пока ей не нужен. Она не хочет отказывать себе в тех удовольствиях, чтобы потом осознать, что поезд ушёл. Хотя с другой стороны, чтоб перепихнуться, можно найти кого угодно, а главное – более выгодные варианты имеются.
Я не спрашиваю её о родителях, я не спрашиваю о её прошлом совсем – не интересно. Она тоже живёт, смотрю, одним днём. Так легче существовать, согласен.
Рука натыкается на холодную сперму, оставленную на простыне.
Я бегу в ванную.

14

Она уделяет внешности всё своё время.
Этим вечером она сидит у зеркала уже до полуночи.
А кто уделит внимание порядку в доме?
Я подбираю её стринги с пола, кладу перед ней.
- Спрячь, — говорю.
Она притыкает их в свою сумочку. Когда достаёт косметичку, они выпадают, она этого не замечает.

15

Вероника почти не ест. Кофе без сахара, мясо без гарнира, бутерброд без масла, вареная рыба. И всё равно когда-нибудь целлюлит покроет её ляжки.

16

Ночью снится Юля. Мне кажется, что она вернулась. Я рад её возвращению, мне хочется её обнять, прижать к себе крепко-крепко. Я так и делаю…
Вероника будит меня.
- Мне очень больно, — говорит.
Во сне я сжимал Веронику.

17

- Чего ты больше всего боишься? — спрашивает утром Вероника.
Вопрос простой. Лёгкий ответ:
- Остаться один.
- Старость самая страшная вещь.
- Одиночество – это и есть старость. Ты никому не нужен.
- А я могу быть одинокой?
- Когда-нибудь – да, только не сейчас. Временное одиночество – у всех бывает. Вот, к примеру, если у тебя в холодильнике дома лежит один йогурт и крем для лица – ты одинока. Приглашая мужчину к себе на кухню, ты этого не позволишь.
- У меня всегда полный холодильник, — парирует она, — я живу с мамой.
Я понимаю, напроситься к ней в гости не получается.
- Она позволяет тебе ночные отлучки?
- А кто её будет спрашивать, я не ребёнок.

18

Много секса не всегда хорошо.
Она страстно шепчет:
- Хочу быть с тобой, любовницей, женой, подругой, объектом обожания, но только с тобой, лишь бы рядом, лишь бы!..
- Юля, перестань!
Она останавливается на полуслове.
- Ничего страшного, — говорит после. Я понимаю, она себя успокаивает. Как всё просто!
Я не хотел её обижать.

19

Раннее утро. Никогда не встаю рано.
Захожу в кухню, достаю бутылку вина, наливаю в стакан, залпом выпиваю.
Осматриваюсь… Бардак!
Всякая вещь должна иметь своё место. То ли это шкаф, куда складывается чистая одежда, а не грязная, то ли сама одежда: костюм сюда, трусы туда, носки – в ящик. И шкаф – он должен стоять у стены, а не в дверном проёме, загораживая проход в соседнюю комнату. Грязная посуда – в мойку, а не на столе. Из мойки – на полку в буфет.
Излишняя «порядочность», мне кажется, предполагает отклонение от нормы. Вещи, как и мысли, они не могут находиться в идеальном порядке, но надо стараться…
Наверное, это всё мелочи жизни, но они могут вывести из себя.
Предметы, я догадываюсь, атакуют не только меня одного – целые народы! И происходят конфликты, войны!
Я допиваю вино, наливаю третий стакан.
Мысль завершена. Точка.
Вероника подходит ко мне, оставаясь за спиной.
- Я ухожу.
- Иди, и не объясняйся.
Она одевается, тихо уходит.
В доме остаётся тот же беспорядок. Я брожу по комнатам и нахожу некоторые вещи Вероники.
Возле комода обнаруживаю засохшую женскую прокладку. Кровавый след маленького прошлого. Его я выкидываю в помойное ведро и приступаю к генеральной уборке. После допиваю вино прямо с горла и чувствую кислый, терпкий привкус на языке и в горле – неприятно. Вино – смотрю на этикетку — дешёвое, покупала Вероника, а оно, как известно, убивает хороший вкус к жизни.