Chiko : Вот ведь дура

Сегодня утром Семён Трофимович ненавидел всё. Его раздражала скользкая дорога и ледяной пронизывающий ветер. Жутко бесило затянутое тяжелыми тёмными тучами небо, цвет которого напоминал собственное же лицо, уныло глянувшее на него утром из зеркала. Он презирал прохожих, в особенности тех, кто шел чуть быстрее, тех, кто был моложе или старше, да всех! Смех тут же вызывал головную боль, а детей хотелось сильно пнуть ботинком, чтоб они быстрее с горки катились. И не его это, Семён Трофимовича вина, жена это всё, сука старая, довела, запилила, никакой больше мочи терпеть нет. « Сдох бы уже давно, да боюсь, только в радость ей это будет», — думал он, — «забухать бы, да не пью. Пьёшь – плохо, не пьёшь – ещё хуже. Озеро вон замёрзло, эх, теперь точно прощай осень». Понурил голову Трофимыч и пошел себе дальше, шаркая стёртыми ботинками по темному асфальту.

В руках его безвольно висел чёрный полиэтиленовый пакет. «Ноутбук она купила, а я ведь предупреждал, я же говорил! Ведь два раза только и включали, и оба раза он ломался. Сэкономила дура. Второй раз за год в ремонт несу, а этим крохоборам что, им если вдруг человек чего-то не понимает, то как нитку обдерут, обманут и посмеются в добавок. А плати кто? Правильно, Я! Всегда Я! Вот дура!». Семён Трофимович закрыл глаза и напрягся, пытаясь выгнать застрявший в голове образ жены, но ничего не получилось. Она смотрела на него с презрением и шептала: -« ты никчемность, бестолочь, придурок, идиот». Трофимович потряс головой, но ничего не изменилось, никуда она не девалась. Последние тридцать лет не девалась…

В ремонтной мастерской Трофимыча встретили две неприятные личности, один худой и длинный, сильно сгорбленный, словно ему низкий потолок мешал стоять нормально. А второй маленький наглый, небритый, лохматый, с ухмылкой противной. Трофимович его ещё с прошлого своего визита запомнил. Он всё потешался над пенсионером, зубы свои, никотином покрытые, скалил.
- Вот, — поставил он перед ними пакет, — вы чинили, снова не работает.
- И что только вы с ними делаете, что они у вас всё ломаются? – заговорил коротышка, заглядывая в пакет.
- Да ничего мы с ним не делали, пол года не включали! Включили, а он поломан!
- И заметь Серёга, — говорит лохматый длинному вздымая вверх грязный палец, — вот у всех у них по пол года всё стоит, а потом вдруг включили и бабах! Не работает. Прям магия какая-то. Ладно, сейчас глянем.
Он небрежно высыпал на стол содержимое пакета. Ноутбук блестел, как новенький, словно только с прилавка, ни пылинки. Лохматый взял его в руки, повертел, открыл, нажал что-то.
- Не включается…
- Ну вот, я же говорил, — приободрился Семён Трофимович.
- Зарядка где?
- А?
- Зарядное устройство, блок питания, маленькая чёрная коробочка с проводами, — с каждой буквой голос коротышки звучал всё громче и противней, — ну, то, что вы в розетку втыкаете! Нет, непонятно?
- В пакете должно быть всё, — еле слышно ответил Трофимович, пожимая поникшими плечами, — жена всё положила.
- Не положила, значит, жена ваша, — перекривил лохматый его в ответ.
- Жена, не положила, — спокойно произнёс Трофимович, — не положила жена, хм… — он снял кепку и в задумчивости почесал седую голову и тупо, пустыми глазами уставился в стену, аккурат между ребятами.
- Эй, дедуль, — взял длинный ноутбук в руки, — вы тут ещё? У нас там есть такая зарядочка, кажется, мы посмотрим.
- А ну брось, де взял! – завопит вдруг Трофимыч так, что мелкий перестал улыбаться, а худой быстро положил ноутбук, спрятал за спину руки и виновато потупил взор.
- Жена, значит, забыла, дуррра, — теперь уже радостно бубнит Семён Трофимович, закидывая ноутбук обратно в пакет, — вот ведь тварь, нет ну вы подумайте!

Схватил пакет и бежать! В ногах лёгкость, на лице улыбка, на душе так тепло и ясно. Трофимыч вспомнил, как он ещё совсем мальцом, бежал домой со школы и махал портфелем. И не в силах скрыть переполнявшие его чувства, он тихо, но так, чтобы его обязательно услышали прохожие, говорил: — «несу полные карманы пятёрок, несу полные карманы пятёрок». Тогда хотелось обязательно со всеми поделиться! Вот и сейчас он хотел остановиться и заорать на весь мир, что его жена набитая дура! И сейчас он придет домой, и построит её наконец. Она забывает, а ему бегать. Сейчас за всё ответит! Хватит унижаться!

Плюнув на лифт, он поспешил по ступенькам вверх, кряхтя и охая добрался до своего третьего этажа, подлетел к двери и с победным вскриком распахнул дверь. Тяжело дыша, с пакетом в одной руке и кепкой в другой, он поспешил в логово своей жены – на кухню! Клоака! От сюда все беды начинались, здесь же и заканчивались, хотя какое там заканчивались, они просто плавно переходили в следующие.
Жена стояла у плиты, от которой исходил приятный аромат. Борщ, подумал Трофимыч.
- Вот! – восклицает он и показывает пакет, — что же ты дура, идиота из меня делаешь! Я как мальчик бегаю туда сюда, а ты положить забыла!
- Что? – не отвлекается она от плиты.
- Ну, эту, тьфу как её, блин, — от бессилия Трофимыч топнул ногой, — ну, без которой эта шарманка твоя дурацкая не работает!
Жена медленно перевела взгляд на его ботинки и тихонько так поинтересовалась:
- Ты этот пол мыл? Дубина ты бестолковая!
- Да причём здесь сейчас пол, вообще, ты меня слушаешь, — орёт Семён Трофимович, но всё же делает два маленьких шажка назад.
- Причём здесь пол значит? Хорошо, а в магазин, который я тебя просила зайти, ты зашел?
Глаза Трофимовича широко раскрылись, вот чёрт, батон! Действительно забыл, три раза ведь повторяла, ну, теперь беды не миновать.
- Но, — он протягивает снова пакет вперёд, — эта, как её..
- У тебя пять минут, — рявкнула она, одна нога здесь другая там. Или спать на балконе будешь, а жрать пакет от ноутбука! Всё понял? Идиотина. Вернёшься, чтоб пол помыл!
Под градом ругательств и оскорблений, Семён Трофимович пятился спиной к двери, опустив глаза и банально не в состоянии вставить хоть слово в свою защиту. Разбитый и разочарованный он спустился на лифте вниз, и шаркая стёртыми ботинками по скользкому асфальту побрёл в сторону магазина. За батоном.

© Chiko