Ebuben : Театр: трагедия

Я лишился всего за несколько секунд. У меня осталась только моя собственная жизнь, совершенно теперь бесполезная, с которой я незамедлительно распрощаюсь, завершив эту небольшую записку. Прощальную, если угодно.

I

Моя жена была красавицей. Моя дочка только росла, но уже была сущей богиней. Еще лучше своей матери. На их фоне я явно терялся. Но что в этом такого? Я любил их и был только рад находиться рядом с ними: пускай даже в тени.
Моя жена – актриса. Вы, вероятно, слышали о ней. Даже если далеки от просмотра фильмов и посещения театров. Она образец для подражания, она новый идеал. Слава богу (нет-нет, такому богу я хвалу возносить не стану, пусть славится лучше его антипод), я познакомился с ней задолго то того, как она стала известной, и сошелся настолько близко, что… В общем, она стала моей женой. Потом у нас родился ребенок. Через пару месяцев после родов на весь мир прогремело новое имя. Имя моей жены, носящей мою фамилию. Я был горд.
Ко мне подходили друзья, хлопали по плечу и говорили: «Черт, вот это жена у тебя». Я смущенно улыбался – еще не привык к такого рода похвалам.
Одна премьера за другой – успех за успехом. Мою жену обожали зрители и превозносили критики. Ее называли лучшей актрисой за всю историю кино и театра. Все ее роли признавались образцовыми, а мастерство, с которым она их играла – непостижимым. Люди, критиковавшие ее, раскаивались в своих словах после очередной гениальной роли. Я не пропускал ни одного спектакля с ее участием и ни одного фильма. В конце неизменно весь зал стоял, а в глазах зрителей блестели слезы. Они катились градом, если моя жена играла драматическую роль. Овации, овации, полные восхищения восклицания. Сцена утопала в цветах, аплодисменты не смолкали. По подсчетам каких-то дотошных счетоводов, на спектаклях с участием моей жены устанавливались мировые рекорды по продолжительности оваций. От толпы почитателей не было отбоя. Мне приходилось подолгу ожидать величайшую актрису мира в глухо тонированном авто возле какого-нибудь черного хода. Потом мы ехали домой. За рулем был не я, а личный шофер жены. Молодой парень, с длинными черными волосами, собранными в хвост, в очках, слегка небритый. Таких парней вы наверняка видели в кино. Серьезные люди. По мне, однако, он оставался шофером – и не важно, возит он на Мерседесе величайшую актрису или бомбит по ночам на старой развалюхе.
Я вообще не работал. Можно упрекнуть меня в том, что я жил не только в тени жены, но и за ее счет. Справедливо. Я жил за ее счет. Ел, пил – все за ее счет. Абсолютно все.
Почему она вообще выбрала меня? Невзрачный человечек, невысокий, не красавец, не богат, не образован, как следует. Какая-то карикатура. Одни «не».
И все же выбрала. Она говорила, что у меня добрейшая душа, таких добрых людей ей еще видеть не доводилось и, видимо, не придется. Говорила, что главное – любовь. Цитировала кого-то из умных: любовь – это, любовь – то.
Дочка росла на моих глазах. Чудесное создание. Черты матери удивительно отразились в ней. Маленькая Великая Актриса. Я так любил моих актрис…

II

Тогда выдался чудесный день – моя любимая была дома целые сутки. Она очень устала, поэтому попросила меня погулять с дочкой. Не только погулять – мы обыкновенно посещали театр, чтобы с детства воспитывать в нашей крошке любовь к искусству. Кто знает, может ей уготованы вершины гораздо большие, нежели те, которых достигла ее легендарная мать. Мы шли за руку по улице, беседовали о чем-то пустяковом. Мне пришла в голову идея, и я озвучил ее дочери:
– Кира, а не устроить ли нам твоей маме сюрприз?
– Какой сюйпьис?
Дочка звезды мировой величины не выговаривала столько звуков! Еще одна поразительная черта моей жены – ее не испортил статус. Ни на йоту. Она не баловала дочь, не услаждала ее дорогими подарками. Вот и не принялась, сломя голову, искать дорогостоящего логопеда. «Я тоже раньше тоже половину звуков не выговаривала», – сказала она мне как-то, пожимая плечами, – «со временем научилась».
– Давай купим что-нибудь вкусного, приготовим ужин и порадуем маму. Все вместе посидим.
Кира отпустила мою руку и захлопала в ладоши, попрыгивая на месте.
– Давай, давай, – поддержала она мою инициативу.
Потом добавила, замерев на месте и сделав серьезное личико:
– А театай?
– Мы же хотим сделать сюрприз. Значит, придем чуть раньше обычного. К тому же, нам еще предстоит сделать покупки!
– Хойошо, – кивнула Кира и опять вложив свою крошечную ладошку в мою, уверенно заявила, – идем дейать сюйпьис.
Мы купили торт, кое-каких продуктов, бутылочку вина и возвращались домой, довольные, в предвкушении счастливого семейного вечера.
Я вошел в прихожую, снял ботинки и отнес часть продуктов на кухню. Другую соизволила тащить Кира. Пока она тянула пакет, я заглянул в комнату, надеясь посмотреть на спящую богиню, чье сердце будоражило многих, но принадлежало лишь мне.

Богиня не спала.
Богиню ебали.

Странно, что я не услышал ничего раньше. Только когда я открыл дверь до моего уха донеслись звуки любви.
Мы встретились с ней взглядами. У нее были темно-темно карие глаза, обрамленные густыми ресницами, над которыми пролегали черточки тонких бровей. Брови эти взметнулись вверх, тонкие изящные пальцы с алыми ногтями впились в простыню – то ли от моего посещения, то ли от действий любовника. Я перевел взгляд на него. Общую картину я словно собирал по крупицам. Изящные волнистые черные волосы какого-нибудь испанского мачо сразу выдали мне личность близкого друга моей жены. Это был ее шофер. Грязный шофер, дешевый водила. Он тоже посмотрел на меня и непроизвольным движением руки убрал волосы со лба. Потом как-то неловко вышел из Великой Актрисы и отдвинулся от нее, не сводя с меня глаз. Жена прикрылась одеялом, тоже не отрывая от меня взгляда. Интересно, а как я выглядел в их глазах? Муж из анекдотов?
Немая сцена длилась недолго. Я в последний раз пристрельно всмотрелся в лицо своей Актрисы, подивился ее красоте, необычной, особенной, восхитился ее талантом и, не сдерживая слез, бросился вон из квартиры, оплакивая свое прошлое. Она была с шофером…

III

Не имеет смысла публиковать данную запись без некоторых пояснений и комментариев, так как она постепенно начинает превращаться в художественный вымысел и может быть неправильно понята читателем, который недостаточно ознакомлен с произошедшим. Посему, приводим некоторые уточнения.
Во-первых, никаких сомнений не возникает, что три убитых в квартире Эллен С., среди которых и она сама – это дело рук ее мужа, в приступе ревности буквально растерзавшего свою супругу, ее любовника и, что самое печальное и дикое, свою ни в чем не повинную четырехлетнюю дочь. По словам полицейских, прибывших на место происшествия, изрубленные ножом тела Эллен С. и ее любовника лежали на постели, при этом руки их были соединены, а на пальце любовника (к слову, он был личным шофером актрисы) было надето обручальное кольцо, принадлежавшее раньше, по-видимому, мужу Эллен. Не обнаружив в доме дочери, полицейские сначала решили, что убийца забрал ее с собой или, возможно, девочка сама сбежала, благо входная дверь была открытой; но через некоторое время тело третьей убитой было найдено. Отец повесил ее в ванной комнате, предварительно одев на дочь одно из вечерних платьев своей жены.
«Это выглядело чудовищно, – делится переживаниями один из полицейских, пожелавший остаться неизвестным, – крошка висела довольно высоко, ее голова посинела, язык вылез до подбородка… Но самое ужасное – это ядовито-зеленое платье, свисавшее с нее, словно она была бесплотным призраком. Оно качалась от малейшего дуновения, и нам было по-настоящему страшно находиться рядом».
Стоит также отметить, что Х. нарочито принижает себя, заявляя, что «находился в тени» своей жены, «не работал», «ел и пил» за ее счет. Всем известно, что он писал пьесы для нескольких театров и получал за это неплохие деньги. Конечно, во многом этому сопутствовал ошеломляющий успех его жены, но тут проявляется еще одна немаловажная деталь: первой ролью Эллен С. на театральной сцене… была роль Несчастной Мадам из пьесы, которую написал Х.! Именно благодаря этому образу Эллен С. стала в одночасье знаменитой и на нее обратили внимание ведущие режиссеры, а пьеса г-на Х. от этого ничего, как ни странно, не выиграла и вскоре совсем стерлась из памяти зрителей и критиков. Даже в биографии Эллен С. она не значилась.
И еще одной важной деталью для пояснения вышеприведенного текста является тот факт, что Х., по-видимому, знал об изменах своей жены, о чем свидетельствуют его заметки в записной книжке, но не смел высказать свои предположения, так как, возможно, предпочитал полагаться не на косвенные, а на прямые доказательства, которые в конце концов и обнаружил.
Хочется еще раз упомянуть о том, что текст г-на Х. не стоит расценивать как достоверный источник информации о произошедшим. Чтобы ознакомиться с подлинной стороной преступления, не обязательно читать данное художественное произведение. Если бы только в нем все было так, как описано!
Очевидно, что преступник психически нездоров, и его расстройство началось еще задолго до описываемых событий, являясь не временным помешательством, а давно прогрессирующей болезнью.
Неизвестно, где сейчас находится г-н Х., жив ли он или поступил так, как написал во вступлении к своему «прощальному письму», написанному в форме новеллы, и найденному на месте преступления. Очевидно, что и это оказалось художественным вымыслом – только три тела – жены, дочери и любовника – было обнаружено в квартире. Значит, ревнивый муж дописал предсмертное послание, окруженный мертвецами и покинул свое жилище, которое долгое время делил с женой. Что произошло с г-ном Х. дальше – неизвестно.