Маня Графо : Ангелы

На пустыре за рестораном «Наманган» опять дрались с черными. Дрались долго, и Колян очень устал. Когда на него бросился огромный мужик с железным прутом, он понял, что знает его – Артурчик из дома напротив продуктового. Больше Колян ни о чем подумать не успел.

Колян открыл глаза. Затылок ломило, было трудно дышать. Пошатываясь, Колян встал. Вокруг был густой, влажный туман, где-то как будто капала вода. Колян огляделся, но ничего не увидел. Он побрел наугад, вытянув руки вперед. Одежда быстро стала мокрой. Под ногами хлюпало, ноги замерзли. Наконец, пальцы уткнулись в стену. Колян пошел вдоль нее, и тут правая рука провалилась в пустоту. Из проема веяло теплом. Колян шагнул внутрь.
Он оказался в длинном коридоре с белым потолком и бледно-серыми, шероховатыми на ощупь стенами. В коридоре было светло, хотя ни ламп, ни окон Колян не увидел. Он сел на пол, прислонившись к стене. Головная боль постепенно затихала. Колян согрелся и задремал.
- Новенький? Быстро за мной!
Колян вскочил, озираясь. По коридору стремительно удалялась неясная фигура, вроде бы в белом халате. Колян побрел было за ней, но тут же потерял из виду. Пройдя еще немного вперед, он увидел дверь. Над косяком мигала красная лампочка. Колян замер, прислушиваясь. Из-за двери доносились приглушенные стоны. Колян нажал на ручку.
- Блядь, где тебя носит? Я Михалычу еще когда заявку отправил, совсем охуели там?! – потный толстый мужик с красным растерянным лицом резко развернулся в сторону Коляна.
- Ты мне, что ли? – Колян посмотрел на мужика. За ним, в глубине комнаты, был кто-то еще.
- Ты пойми, я ж двадцать лет назад ее принимал! Ничего ж не помню уже! Идиотская система… Чего стоишь-то?!
Колян нерешительно прошел вперед. На кушетке, согнув ноги, лежала женщина с посеревшим лицом, искаженным от боли; белые простыни были в бурых и желтых пятнах. Женщина стонала, приподнимая голову и тут же бессильно роняя ее; пальцы судорожно вцепились в простыни.
- Не умеет она ни дышать, ни тужиться, и нету никого, хотя бы одна тварь там к ней подошла! Меня не слышит, сознание теряет, слабенькая она у меня… сутки почти лежим...
- Че делать-то?
- Че делать?! Ребенку помоги! Кого присылают, совсем охуели, полный бардак, — мужик чуть не плакал. – Задохнется он сейчас!
Колян тупо посмотрел на мужика. Вдруг, неожиданно для себя, он залепил женщине пощечину и заорал:
- А ну давай! Давай, сука! Угробишь же пацана!
Женщина открыла глаза.
- Набирай воздух, не дыши! – рявкнул Колян. — На счет три – тужься! Раз, два, три!
Женщина обхватила ноги под коленями руками, голову подтянула к груди, натужилась. Лицо ее побагровело.
- Давай, давай, еще! – азартно орал Колян. – Спартак — чемпион, сука, даваааай!
Коляна вдруг охватил восторг, перехватило дыхание.
- Выдыхай, — шепнул ей на ухо мужик. – Головка пошла! – прокричал он Коляну.
- Еще, не спать, сучка драная! Вдыхай! Раз, два – тужься! – Коляну стало жарко, и он с удивлением увидел, как его руки вдруг засветились. Жар становился нестерпимым.
- Выдыхай, миленькая. Ну давай, а теперь давай еще разок, моя хорошая, — бормотал мужик. Женщина со свистом втянула в себя воздух, лицо ее сморщилось.
- Раз, два, три! — заорал Колян и надавил ей руками на живот. Женщина закричала, что-то булькнуло, и живот вдруг опал. Послышался звук выливающейся жидкости. Стало очень тихо. Мужик закрыл лицо руками и заплакал. Колян, тяжело дыша, в ужасе смотрел на свои руки. Наконец он прохрипел:
- Слышь, это… Это ведь было… А ребенок-то где? – Колян перевел взгляд на женщину, которая спокойно лежала, закрыв глаза; по лицу ее блуждала улыбка.
- Нормально все… там приняли, значит. Нормально все,- мужик порывисто вздохнул и погладил женщину по лицу.- И с ней все хорошо. Там она уже.
Тут оба повернулись в сторону двери: по коридору кто-то шел.
- Нет, не вытащил. Да, пытался… Знаю, что к сыну теперь. Да, поэтому опоздал! Не знаю пока, вот, захожу уже.
В комнату забежал мужчина в грязном белом халате, с мобильником в руке. Колян с краснолицым изумленно уставились на него.
– Это еще что за хер? – одновременно произнесли все трое.

- Эй, девка! Ну, встречай своего мужичка! – нянька поднесла орущего, синюшного младенца прямо к носу Фатимы.- Ну, я ж говорила, родишь сама! Хоть и малахольная ты.
- Спасибо, — прошептала Фатима.
Мальчика запеленали и унесли, а нянька, гремя ведром, принялась мыть пол.
- Льется вечно с вас, девки, а мне, старой, мыть… Как назовешь-то?
- Что? А… Спартак… Спартак Артурович.
- Тьфуй ты, холера… Одно слово, чурка. Ладно, лежи пока, девка, не скучай, — яростно громыхнув ведром, нянька вышла из родовой.
Фатиме было холодно. Никто за ней не приходил, а встать самой сил не было. Она обвела взглядом потолок, серые стены, пол с потрескавшимся кафелем. Потом закрыла глаза. Фатима увидела смутно знакомое лицо парня в шрамах, с перебитым носом и бритой головой. Маленькие тускло-голубые глазки смотрели пристально, белесые брови топорщились. Неожиданно парень широко улыбнулся щербатым ртом.

Колян открыл глаза. Он лежал на снегу, вокруг было тихо. Затылок ломило, сильно тошнило. Он приподнялся. Метрах в пяти от него лежал какой-то мужик. Вдалеке послышался вой сирен; он становился все громче. Колян с трудом встал и, шатаясь, побрел в сторону дома.

Спартак Артурович открыл глаза. Они были пока целиком серые, мутные. Мальчик видел только пятна. Одно пятно, белое, задвигалось и приблизилось. Малыш почувствовал тепло. Он слегка улыбнулся. Через минуту Спартак крепко спал.