Ромка Кактус : КК: Супертюрьма!

Начало двадцать первого века наглядно и доходчиво средствами одной лишь статистики доказало, что человек способен бесконечно смотреть на три вещи: как белорусский мальчик вызывает Сатану, как сосут у коня и как японские школьницы блюют друг на друга. Всё это по справедливости называется трэшем и до недавних пор ютилось в самых потаённых уголках души какого-нибудь извращенца или эксцентричного эстета, теперь же, благодаря стремительному развитию средств коммуникации, становится общественным достоянием. Массовая культура наконец-то сподобилась породить в своих недрах нечто поистине чудовищное, а именно нездоровый интерес, и дух маркиза де Сада витает над отошедшими водами.

Единственная разница: божественный маркиз был образованнейшим человеком своего времени, писал филигранным стилем философские повести и по уровню сознания обогнал эпоху лет на сто, как минимум, — сегодняшний безымянный офисный служащий, обладатель нездорового интереса, едва ли по умственному развитию далеко ушёл от икебаны, которую поливает остатками кофе в конце обеденного перерыва.

Историческая перспектива позволяет взглянуть на явление под таким углом: в корне проблемы всё та же жажда необычного, экзотики, на которой в своё время кормились романтики: Байрон, Жуковский, Лермонтов, — никакого криминала, никакой патологии. А еблю женщины с ослом литературно изобразил ещё Апулей.

Но Апулей жил уже в эпоху кризиса мифологического сознания, когда древний ритуал единения с природой, естественный для дикого носителя тотемизма, выродился в скабрезный анекдот. В зоофилии самой по себе нет ничего необычного, она покоится в тёмной области подсознания и в виде потенции есть у каждого, кто хотя бы раз в жизни тетешкал котиков. Нам важен тот момент, когда один ублюдок выкладывает на ю-тюб очередной «прикол», а другой скачивает его и показывает другу. Совершенно не важно, каков контент ролика, важна только цель, цель эта «поржать».

Следует чётко отделять контркультуру от той бездарной поебени, что нагружает мозги хомячков и интернет-быдла.

Цель КК всегда и везде уничтожение. Раскалённый добела хуй добра выжигает гниль в дебрях человеческого сердца. Мерзости хватает и в обыденной жизни, отвращение – лишь инструмент КК, а не стреляем ли мы в торчков кокаиновыми пулями?

Американский мультсериал «Супертюрьма!» (Superjail!) шквальным, ураганным насилием с первых минут вызывает тот потрясающий катарсис, когда понимаешь, что всё изображаемое – плод творческого воображения, а отнюдь не реальная жизнь. С этим просветлением заканчиваешь читать «Роман» Сорокина и читаешь большую часть «Коров» Мэттью Стокоу. Непрерывная расчленёнка со всеми физиологическими подробностями воспринимается как весёлая шутка. Однако это ещё не повод «поржать». Тонкая грань, отделяющая настоящий юмор от говна, проходит как раз здесь. Скоты не должны смеяться, как говорил Хармс. КК-юмор прерогатива самой элитарной группы современных мыслителей. Мы говорим о радикальном эстетическом опыте как способе обновления души. Да, мы пляшем на трупе современной цивилизации макабрическую джигу, но никто, кроме нас, не верит, что эта туша способна однажды очнуться. Пусть льются живительные потоки радужной крови, гирлянды кишок, намотанных на новогоднюю ёлку, озарят всполохами выход за пределы телесности и косности.

По динамике «Супертюрьма!» не уступает, пожалуй, мультфильму «Ачи и Сипак», а по количеству изображённого немотивированного насилия на единицу времени опережает «Металлопокалипсис». Примитивная техника анимации подтверждает идею низкобюджетности и заставляет вспомнить журналы 90-х с наклейками, а также творчество художника Джима Гавера (Jim Gather). Таким мог стать «Коргот-варвар», если бы всё-таки вышел.

Говорить о сюжете «Супертюрьмы!» нет никакого смысла: это надо видеть. В одиннадцатиминутный ролик серии укладывается столько, что зрительные органы не всегда успевают за меняющейся картинкой. Fresh kills. Мерцает во всей своей красе допотопная психоделия.

Отдельного слова заслуживает вступительный ролик, каждый раз разный, но всегда повествующий о возвращении одного и того же преступника в Супертюрьму. Миф о вечном возвращении.

Заключённые Супертюрьмы настолько аморальны, что начинают убивать друг друга при первой же возможности. Обычно серия заканчивается массовой резнёй. Таким образом вскрывается в гротескной форме представление обывателя о преступниках: все они безжалостные и бессмысленные убийцы со свастиками во лбу.

В одиннадцати сериях вскрывается множество подобных нарывов.

Деконструкция сюжетов массового искусства, постмодернистская игра – всё это нам хорошо знакомо по «Южному Парку». Обыгрываются такие темы, как «Матрица», «Люди в чёрном», «Халк» и прочее. Доктор-маньяк выращивает в подвале тюрьмы отвратительных чудовищ для гладиаторских боёв.

Смысловые слои как в вафельном торте – смазаны варёной сгущёнкой безумия. Создатели мультфильма явно не пренебрегали веществами. Однако, это не созерцательная «Пол-литровая мышь», где в перерывах на бойню часы ползают по стене или главный герой смакует какое-нибудь понравившееся ему слово. Конопляный дискурс тут точно не катит. Залипать не получится, Fresh kills.

Уильям Берроуз в послесловии к «Голому завтраку» говорил, что его книга требует тишины. Настоящая КК всегда требует предельного внимания, это трудная душевная работа, которую нужно сделать, чтобы понять. Без понимания нет гармонии и красоты. Без понимания можно «поржать», благо и шизофреники способны на это сокращение мышц лица и голосовых связок. Контркультура даёт несравнимо большие возможности.

Вслед за Бодлером художественный трэш ищет красоту в уродстве и патологии и, к удивлению обывателя, находит её там.