БлохаКота : Сказочка про вилку.

Сказочка про вилку.

Жила-была вилка. Нет, не та, которая — в розетку, а обыкновенная, столовая — едят которой.Нет-нет, не серебряная, не золотая.Ещё чего… Совершенно обычная, с ромбиками на рукоятке и странной надписью " НЕРЖ ц 60 к".Скорее всего эта надпись ничего не значила, но как-то одна чайная ложка, особа довольно экзольтированная и склонная к эзотерике и самопознанию, по-секрету поведала вилке, что этот знак накладывают на них боги. Чушь полная, конечно, но вилка верила.
Особенно верила в то, что этот знак поможет ей обрести счастье.И любовь.
И дело вовсе не в том, что вилка была некрасива или там с дефектами какими. Видели бы вы как грациозно подхватывала она с тарелок кусочки балыка, сёмги, какими ловкими и отточенными движениями накручивала на свои ровные и блестящие зубки горячие спагетти… В эти моменты она была совершенно неподражаема. День за днём выполняя свою обыденную работу она была актрисой, и от всех движений её веяло сказочной грацией и непринуждённостью настоящего мастера! Для неё каждый поворот и каждое пике к тарелке было плодом вдохновения, искусством...
Только в этом и была её беда.
Нелепые столовые ложки утопленниками бухались в суп, зачерпывая оттуда непонятного состава массу, которая свисала с краёв, как… Сами знаете — что.Тупые столовые ножи до пота трудились над отбивной, разрывая куски мяса и противно скрежеща о тарелку.Даже чайные ложечки, девицы вполне благовоспитанные, словно в эпилептическом припадке, с грохотом бились в чайных чашках, пытаясь полностью растворить сахар.Как правило — безуспешно.Я уже не говорю о половниках, кухонных ножах, лопатках и остальных работягах. Все относились к вилке свысока, многие — с презрением, а некоторые и вовсе — откровенно её ненавидели...
За что, спросите вы? Сами знаете.Она просто-напросто была «не такая».Не как все. Слишком изящна, слишком грациозна, слишком чиста...
Да, кстати, — губка, отмывающая приборы после тяжёлого трудового дня, тоже не любила вилку, так как она доставляла больше всего хлопот.Ишь, видите-ли, помой её чище всех, да ещё между каждого зубца прочисть.Морока с ней одна...
В общем, находилась наша вилка в состоянии перманентной депрессии.
А тут ещё, как назло, приключилась с ней настоящая беда...
После очередного рабочего дня, когда вся посуда привычно ожидала своей очереди на помывку, один наглый половник, пытавшийся пролезть к раковине «нахалом», сильно толкнул вилку и она, не удержавшись, соскользнула в щель между столом и стеной.Прямо на пол.По дороге, пыли, конечно, нахваталась, да и ударилась больно.Лежала, вся грязная, в остатках еды с налипшей на неё паутиной.Ждала.Да только никто о ней так и не вспомнил. Это и стало последней каплей для бедняжки.
— Мало того, все ненавидят, никто не ценит, бедная я разнесчастная, так ещё валяюсь теперь на полу, в грязи вся, в пыли, как швабра какая-то! — горько плакала она.
Наступила ночь.Стало вилке ещё хуже — страшнее и гаже.Как остро в этот момент она почувствовала своё одиночество! Никакими словами не передать! Да вдруг...
Услышала вилка какое-то вкрадчивое шуршание и в темноте удалось ей разглядеть небольшого, странного на вид джентельмена, с длинными роскошными усами.
Пристально глядя на вилку джентельмен учтиво обратился к ней:
— Мадам...
— Мадемуазель. — кокетливо поправила собеседника вилка.
— Мадемуазель, — с чувством и приятной хрипотцой в голосе повторил джентельмен. — Позвольте представиться.Таракан.
— Очень приятно.Вилка. — вежливо ответила вилка.
— Мадемуазель Вилка, — таракан сделал в её сторону несколько уверенных неторопливых шагов. — Я старый солдат и не знаю слов любви, но увидев Вас, столь блестящую, с этими очаровательными кусочками сервелата, божественно оттеняющие ваши прекрасные зубки, вдыхая ваш запах… О, если я не ошибаюсь — «Сельдь Матиас»?
— Не ошибаетесь. — с гордостью ответила вилка, слегка удивившись столь глубокими познаниями рыжего джентельмена в парфюме.
— Какой тонкий, изысканный аромат… — слегка поведя роскошными усами продолжил Таракан. — Увидев Вас в этом вечернем платье из тончайшего шёлка… Кстати, работа нашего местного модельера… Паук его фамилия. Не слышали? Не важно.О, мадемуазель, позвольте припасть к вашей изящной ручке! — вдруг страстно воскликнул он и сквозь паутину приник к ней губа… э-э-э, жвалами. — Я не в силах… О, богиня!
И только в этот момент вилка разглядела своего нового знакомого полностью.
Что это был за джентельмен! Шесть крепких, жилистых и волосатых (!!!) лапок нежно сжимали стан вилки.Глаза его, огромные и манящие — гипнотизировали, гладкие рыжие пластины на спине приоткрывались от сбивчевого, глубокого и страстного дыхания!
Вилка почувствовала, что сходит с ума...
В общем, как принято говорить у прикидывающихся порядочными дам — всё было… И как!

Вилку нашли где-то к обеду. Отмыли, естественно.Два раза даже — губка расщедрилась… Но вскоре все стали замечать, что вилка всё реже и реже появляется в очереди перед раковиной.
А вилка, день за днём неприметно соскальзывая со столешницы всё падала и падала в щель между столом и стеной, кутаясь в новые великолепные наряды от кутюрье Паука, благоухая изасканными «Сельдь Матиас», украшенная то колечками сыра, то рисовыми бусинками — падала в объятья своего любимого. Бравого отставного офицера разведки Таракана...

А вы как думали — куда вилки пропадают?!