Даниламастер : Случай с Никодимом

Никодим стоял на остановке и останавливался!
«Оу, на разгон, на разгон!» — подумал Никодим.
«Тихо, тихо, тихонюшки..» — подумал внутренний голос, но вслух ничего не сказал.
«Стоп! — обрубил участковый, — ещё раз про голос.»
«Да гопники какие-то подошли, говорят, ну типа дай там закурить мобильный с камерой поносить мелочь типа чё не местный опачки есть чё да». Я им: «А не соснули бы вы хуйца, молодые люди». Ну они конечно сразу: «Да неадекват какой-то, мы пошли.» Вот тут и приключилось. Один был сыном моей соседки, которую я поябывал в далёких девяностых, она мужа на войне потеряла, а от меня жена ушла, вот просто так ушла, без объяснений. Ну вот я их догоняю и говорю: «Вы простите меня, я ведь подумал быдло вы обыкновенное, вот и нагрубил, а вы-то ведь вполне себе ничего ребята, а давайте с вами выпьем.»
«Ну, и после этого ты и выжрал два литра неразведённого спирта, отчего и двинул кони», подытожил участковый.
«Да ну это ахинея полная, — возразил Никодим, — смертельная доза намного меньше озвученной Вами цифры.»
«Хорошо, продолжай», — участковый толерантен, дааа.
«Ну, они сразу милицию стали звать, мамой клясться, осенять знамением рожи свои умытые, ну и ясен пень взятку мне предлагать. Я тогда решил избавиться от их навязчивости путём пешей экскурсии строго в клуб ночной, „Война“ называется. Там я Олькиного мужа и нашёл. Мидокин его фамилия. Вы подумаете „до чего же странное совпадение“, и будете правы на все сто, сам охуел от таких раскладов. Он на крыше лежал, живой причём, курил папироску, глядел печально в небо звёздное, потом посмотрел на меня виновато и говорит: „Олька блядина ещё та, это не новость, а сынок-то мой какое место на олимпиаде по химии занял?“ Говорю ему: „Да гопник он, мобилами промышляет, давай выпьем хоть с тобой, папаша“.
»Ну и тогда ты всё-таки.." — предположил Устим Асмеральдович.
«Да нет же, не пил я спирту вашего казёного, а вот ослицу молодую выебал, мужчиной стал как ни крути.»
«А ослица здесь каким боком?» — участковый слегка прихуел от такого заявления.
«Да сам не знаю», — внутренний голос злобно посмеивался.
«Выйдите вон», — не выдержал такой наглости Асмеральдович, и внутренний голос с позором покинул комнату.
«Яволь-на, нови, яволь-на, пой и валуна», — недовольно буркнул он из-за двери и затих.
Комната сложилась в аккуратный квадрат три на три, потом в линию и наконец в точку. Через мгновение точка исчезла. Никодима и участкового Устима Асмеральдовича не было, нет и никогда не будет. Внутренний голос остался один, совсем один. «В начале было слово… — подумал внутренний голос, но вслух ничего не сказал, — и слово было У»