Трехглазый С. : Repeat

Каждый день я встаю с постели, кипячу на кухне чайник, выкуриваю сигарету и иду на работу. Как и все нормальные люди. Прихожу на проходную, засовываю пропуск, смотрю на настенные электронные часы. Опять…. Опять я опоздал. Опять ровно на шестнадцать минут. И в этом нет никакой мистики. У меня определенная скорость, у трамваев – график. Один и тот же кондуктор, один и тот же трамвай, одни и те же люди в нем. В 8:12 я проезжаю “Разъезд”, в 8:14 “Стрелку”, в 8:16 “Восьмую Дачную”… И так каждое утро, меняется лишь погода, остальное остается прежним.

Поднявшись по лестнице на четвертый этаж, прохожу мимо вахтерши показываю пропуск. Поворачиваю за угол и чувствую присущий заводу запах. Смесь жестяной стружки и слесарского пота. Встречаю всех этих калек, всех этих убогих людей, не вписавшихся во что-то лучшее и денежное, а оставшихся здесь на военном полуразвалившемся заводе. Ни одного внешне нормального человека. У одних большие задницы, другие хромые, третьи алкаши. Не раз я спрашивал себя, что я тут делаю? Почему я молодой с приличным образованием застрял в этой дыре? И каждый раз ответом у меня было только то, что я трус. Я боюсь, что-либо менять. Я боюсь переворотов в своей никчемной жизни. Я такой же калека, как и все здесь находившееся.

Захожу в лабораторию, сажусь за свой стол, беру в руки карандаш и начинаю рисовать. Почему-то всегда корявые рожицы. Меня тянет рисовать именно их. Порой мне даже кажется, что карандаш управляет моей рукой, а не наоборот. Рожицы получаются либо сильно уделанные, либо злобные. Оторвавшись от листа, я иногда смотрю на Свету, она сидит прямо напротив меня. Как только я поднимаю взгляд, она улыбается и жестами показывает мне, чтобы я не отвлекался.

В одиннадцать часов мы всей лабораторией пьем чай. Это время для всевозможных разговоров и мнений. Часто вспоминается Пушкин, Лермонтов и другие, известные по школьным учебникам классики. Я обычно молчу, уставившись в свою чашку. Неохота что-либо говорить этим людям. Неохота разговаривать с ними на подобные темы. Они ничего не понимают, они ничего никогда не читают. Работала у нас в прошлом году одна женщина, она однажды сказала, что дома по вечерам переводит Шекспировского Гамлета. Я чуть со стула не упал. Надо же до такой степени завраться. И все ведь, развесив уши, поверили в это. Почему? - спросил я себя и, недолго думая, понял. Они все сами ничего не знают и не понимают.

Творчество, они часто упоминают это слово. В их понимании собрать прибор из набора микросхем, элементов и поликоровых плат – это творчество. Написать по шаблону технологию это тоже творчество. Приклеить шильдик и то творчество. Порой волосы у меня встают дыбом – сколько на заводе собралось творческих людей. После подобных выводов мне неохота с ними разговаривать. Чтобы я не сказал, они все равно не поймут.

После чая я снова сажусь за стул и опять что-нибудь рисую. Вчера, правда, не рисовал, а, порывшись в ящике, собрал себе игрушечный зоопарк…. Вот эта микросхема похожа на жука, вот этот стабилизатор похож на лягушку, вот этот кусочек ВГО на глисту.… Потом показал его Свете и она, загоревшись, собрала себе свой.

В 12:30 обед. Мы вчетвером: я, Света и еще две наши сотрудницы ходим в столовую, где почему-то нет проточной воды, и тарелки моют в тазике, отчего на их краях остается липкий жир. Каждый раз я прошу накладывать мне в одноразовую посуду или же, если нет денег, стараюсь заказывать только второе и по возможности не размазывать его по тарелке. Повариха смотрит на меня всегда пренебрежительно, но в слух ничего никогда не говорит.

После столовой мы опять пьем чай, но уже в меньшем составе и здесь можно несколько расслабиться: пошутить над Светой и другими молодыми сотрудницами, игриво их пощупать или же, если есть настроение, постебаться над ними. Это самое приятное время на заводе, время обеда, время отдыха. Обычно сидим до 14:00 (примерно в это время приходит с обеда наш начальник) и снова рассаживаемся по своим столам, я снова рисую.

После обеда время тянется намного медленнее, чем до него. Это необъяснимо, но это точно. Будто кто-то специально его замедляет. Каждые пять минут я смотрю на часы, и мне кажется, что прошло уже полчаса, и каждый раз я обламываюсь. После обеда все сидят уставшие и серые, меньше на лицах улыбок и пропадает свежесть. Будто все они таскали кирпичи или же усиленно над чем-то думали. Но, конечно же, этого не было. Они просто, так же как и я, сидели и бездельничали, их тела постепенно, будто в них была брешь, теряли силу. Может это ЭМ излучение так влияет - подумал я однажды и до сих пор не нашел ответа, может и оно.

Следующее время для чая – 16:00. Как только оно подошло, уже можно считать, что рабочий день закончен, поскольку сидим мы в чайном уголке до 17:00, а в 17:30 разбегаемся по домам. Словно голодные крысы у профессора Павлова, когда тот открывал какую-нибудь затворку. Толпы людей, толпы крыс стоящие в очереди, чтобы засунуть в кабинку свой пропуск. Я тоже стою в этих очередях, и мне кажется, что все люди очень медленные, медленно ставят на положенное место пропуск, медленно нажимают на определенную кнопку. Потом наступает время кажущейся свободы, я всегда, как только выхожу за пределы завода дышу полной грудью. Недолго, правда. Работа сразу же забывается, и голову заполняют иные мысли. По дороге домой я думаю о том, про что мне вечером написать. Время в трамвае бежит быстро, словно во сне. Только сел задумался и уже выходишь. На “Замоткина”…

Как только прихожу домой, еще не переодевшись, залезаю в Интернет и читаю комментарии. Иногда настроение улучшается, иногда ухудшается, иногда вообще помогает только трава, алкоголь и знакомые. Тогда я обычно ночую у них, и утром от них иду на работу. Толком не выспавшийся, с больной головой и сушняком…. Но, к счастью, случается это не часто. Обычно настроение остается в норме, и тогда после того как поем, сажусь за свое ебучее творчество, которое настолько мне надоело, что порой охота зареветь, и от которого не могу избавиться. Стучу по клавиатуре, копирую, удаляю….

Перед тем как лечь спать, уставший и выпотрошенный Вордом достаю пульт управления своей жизнью и нажимаю кнопку Repeat. Завтра повторяется то же самое….

2004 г. Сергей Трехглазый & Творческое объединение “В поисках весны”.