Гунарь кидокукольник WASSO : Уши

Его ни кто не любил, быть может только мать, но о ней к сожалению ни чего не известно, кроме того, что была она жирной уродливой тёткой эпелепсичкой, с лицом даунихи вечно ворчащая уборщица в нашей школе. Его не просто не любили его остервенело всеутробно боялись и презирали, как может человек не понимая пугаться, ненавидеть что-то неизвестное непредсказуемое и потустороннее, смерть например или какую ни будь онкологию.
При его приближении к месту нашей тусовки, беседка на школьном дворе, каждый не успевший незаметно свалить, теперь должен был ждать, трепетать и надеяться, что на этот раз пронесёт. И в основном проносило, ведь не всегда Олег, так его звали, был в говённом расположении духа. В основном он просто подходил, здоровался со всеми, не исключая тёлок, за руку, расспрашивал о том о сём и отваливал по своим мутным, ни кому не известным делам. Но были случаи, видимо какого-то клинического помешательства, когда не с того ни с сего он бил в лицо первому попавшемуся подростку, затем раздавал сии приветствия всем до кого мог дотянутся, остальные же в рассыпную ломились кто куда. Девок не трогал, но был один случай. Попытавшаяся вступится малолетка была сбита с ног ударом в грудь и при людно обоссана, это не выдумки. Ходила история, что трое ребят как-то подловили его и весьма крепко отмудохали, так вот он потом их нашёл по одиночке, не известно что он с ними сделал, но потом говорили, что у каждого из этой троицы на спинах было вырезано, жирно и размашисто, слово – хуесос. С тех пор ему не пытались мстить.
И только в середине девяностых наш квартал, да что там квартал, весь район, а может и город, избавились от Олега.
Было ещё тепло, конец сентября. Мы сидели в беседке и резались в «сику» на сигареты, человек около пяти. Он появился как из под земли, уйти ни кому не удалось, но, впрочем, и не надо было. Это был уже не прежний Олег. Весь его высокий рост сутуло минимизировался, спортивный костюм драно-мятый, вонял мочевиной заскорузлостью и чем-то неизведанным. Лицо в слезах и без ушей, вместо оных уродливые рваные дупла с тёмно бурыми иссохшими ручейками. Уши же лежали мёртвыми пельменями на его огромных, но сейчас каких-то детских ладонях. Слёзы — нелепость крупно вытекали. Он молчал изредка всхлипывая. Затем, на редкость задушевно замычал и пошёл проч.
— Лучше б ему хуй отрезали! – озвучился чувак с погонялом Кот, наверное более всех настрадавшийся от Олега.
Остальные молчали. Тёлка по прозвищу Клизма впала в истерику.
Как странно устроен человек место ненависти уступила жалость, жалость сердобольно-бабская, всепоглощающая.
Последний раз мы его видели дня через два на том же месте. Видок у него был тот же что и два дня назад. Он уже не плакал, а уши почерневшие и смешные восседали на своём родном месте, и только комичная чернота, сладковатый душок и подтёки БЭФа говорили о не возможности приростания. Просто постояв минут, пять и загадочно по улыбавшись, Олег ушёл на этот раз навсегда.

Избив Гарика, Олег и не догадывался, что это уже не тот малолетка с района, которому при плохом настроении можно было начистить фэйс. И конечно Олег не мог поверить угрозе, про отрезание ушей. Года два как Гарик стал не самым последним ореховским боевиком. Разве мог он простить Олега, к тому же не забывалось недоразумение из-за которого он долго с братками не мог ходить в сауну по шлюхам, и в спорт зал за здоровьем. И только недавно дорогущий кольщик из Тайланда забил пресловутыми драконами непотребство на спине.
А у нас на районе имя Олег стало теперь нарицательным, мы так называем либо глупых, либо отмороженных.