Жэнщина-станок : Лягушка-царевна (на порнографический конкурс, сильвупле)

— Бля буду, есть они там. Витек в прошлую неделю так нализался — три дня плющило, мать уже психушку вызывать хотела. Но мы без энтузиазма- пару раз хватит нам. Не дебилы же – Вован твердо держался за руль слегка поцарапаной мазды, выруливая по одному ему известным лесным тропам.

- Вовк, а откуда они там? Жабы-то? Они же американские – щуплый паренек Ванька пристально взглянул в темный лес и нахмурил бледный, основательно тронутый подростковыми прыщами лоб.

- Говорят, база там была ученая – биологи опыты ставили, да передознулись ненароком – выпустили в болота. Уволили их потом. А хиппи местные тему прочуяли. Ходят, как за грибами… Приехали, идем, – парни вышли из автомобиля, на прощание моргнувшего им огнями сигналки, и захлюпали кедами по трясине.

Смотри, вот вроде похожа, нет? – Ванька кивнул в сторону большой жирной жабы, сидящей на березовой ветке. – Да не, у гипножаб глаза другие. И голос особенный. Такой… загадочный… Вован облизал в нетерпении губы и устремился вперед.

Ванька двинулся было за ним, но услышал призывный рокот жабы и оглянулся. На него выразительно смотрели два фиолетовых огня. Ванька оглянулся в сторону ушедшего приятеля и, зябко подернув плечами, подошел к земноводному. Жаба исторгла нежное кваканье и запрыгнула на протянутую ладонь. Она была крупнее обычных и вся покрыта прозрачной слизью. Ванька втянул в себя воздух и осторожно лизнул бугристую, пахнущую травой и болотом кожицу. На вкус слизь была приятнее, чем показалась сначала. Язык немного пощипало, чуть кислой сладостью обволокло рот, свело слегка скулы, вызывая приятное онемение лицевых мышц, и вдруг опрокинуло Ваньку мощной, словно оргастической, вспышкой. Ванька глупо хихикнул и лизнул жабу еще раз. В глазах его потемнело, лес будто стал просторнее, болото убежало от парня и глухо забурлило где-то там, вдали.

На земле, в окружении шишек и сухой листвы лежала девушка. Она была очень юной, с длинными бледными ногами, узкими щиколотками и запястьями, маленькая округлая грудь ее дразнила Ваньку сквозь прозрачную зеленую тунику остриями сосков. Рыжие волосы были кротко подстрижены и обнажали изящную шейку с маленькой родинкой у горла. Широко открытые глаза смеялись, разбрасывая фиолетовые искры.

- Ты кто? – спросил юный наркоман.
- Лягушка царевна, кто ж еще, — девушка прикусила губу и поманила к себе, отбросив лягушачью шкурку.

Завороженный, Ванька приник к ее бледным, тонко очерченным ногам, поднимаясь губами от маленьких, аккуратных пальчиков вверх по лодыжкам, внутренней стороне бедра, исследуя языком ласковые впадинки коленей и паха. Прикоснулся к нежному, сладко пульсирующему лону царевны, ощущая его необычный, лесной запах. Зарылся носом в лобок, покрытый короткой, гладкой, как у олененка, шерсткой. Нащупал языком шелковистую горошину клитора и поиграл с ним, чувствуя, как он пульсирует в такт. Руками Иванушка стягивал с себя спортивные штаны, истово надрачивая восставший хуй.

Он чувствовал, как намокает девушка под хаотичными движениями его языка, как испускает из себя все больше влаги, той гипнотической слизи, с которой все началось. Слизь заполняла каждый из его вкусовых рецепторов, каждую клеточку, каждый кусочек мозга, и ощущение это ее – такой влажной и горячей – заводило еще больше.

Девушка поняла это и, резко перевернувшись и, оседлав парня, насадилась на его пунцовый, выросший до гигантских размеров елдак. Двигаясь фарфоровой белизны бедрами точно в ритме с обезумевшими чреслами парня, она застонала и положила его влажные руки на свою маленькую грудь. Он сжал ее и с радостным восторгом почувствовал, как внезапно грудь принялась расти, увеличиваться в размерах, обретая более аппетитные формы. Через секунду в его ладонях оказалось два тяжелых, наполненных похотью сосуда. Он приник ртом к коричневым крупным соскам, принялся рисовать невидимые узоры влажным своим языком, кусать и играть с ними, как с маленькими, невинными котятами. Девица выпустила его член из себя, перевернулась на спину и, сжав грудь руками, призывно брызнула из-под ресниц фиолетовыми искрами глаз.

Иван судорожно сглотнул и ввел дрожащий член меж грудей лягушки-царевны. Ускоряясь, он наблюдал, как лицо девушки искажается от удовольствия, смотрел на упругий ствол, протискивающийся сквозь налитую плоть, видел встопорщившиеся соски, изредка прикасавшиеся к его головке, и чувствовал, что еще немного, и семя исторгнется из него, оборвав этот удивительный экспириенс. Девушка хрипло застонала и открыла рот. Показались белые зубы, острый, юркий кончик розового языка. Ванька приподнялся и провел набухшей головкой по ее губам. С чуть слышным шипением зубы царевны скрылись в деснах, и взгляду парня предстало зовущее, пунцово-влажное отверстие, обрамленное пухлыми губами. Он грубо втолкнул в него хуй, доставший до самого девичьего горла, и всхлипнул. Казалось, будто сотня маленьких языков ласкала его, глотка девушки нежно обхватывала головку, сжималась и разжималась, причиняя невиданное доселе наслаждение.

Иван продолжал вколачивать хуй в горло, удивляясь, почему она — такая маленькая, нежная, красивая, — не плачет и не захлебывается, с покорностью принимая его в себя на всю возможную глубину.

- Охуеть, — сказал Вован. Он уже пять минут наблюдал за происходящим, не решаясь присоединиться. Девица похотливо скосила глаза и, выбравшись из-под Ивана, встала на колени так, чтобы ее влагалище уставилось прямо на его приятеля.

Владимир стянул с себя джинсы, привычно плюнул на ладонь, смазал и без того мокрую промежность и резко вошел в зад хозяйки болота, придерживая ее ягодицы ладонями. Ягодицы стали набухать, в них появилась эдакая бабья стать. Одновременно с этим мальчишеская короткая стрижка лягушки превратилась в беспорядочную, дикую копну волос. На глазах у парней из хрупкой, неоформившейся девочки возникла шикарная, богатого экстерьера дива. Дива задорно подмахивала жопой Владимиру, продолжая ласкать Иванушку ртом, и по-ведьмински хохотала.

- Она волшебная, волшебная – бормотал Ваня, в безумном экстазе хлеща ее по губам хуем в то время, как Вовка неистовствовал сзади. Он истязал ее задницу, сосредоточенно стараясь попасть в один ритм с движениями приятеля и незаметно для самого себя увеличивая амплитуду. Его яйца сочно бились о жадную пизду, напрягаясь с каждой секундой все больше. Вовка почувствовал упругую мякоть прямой кишки, ласково сжимающей его болт, и с любопытством ввел два пальца правой руки во влагалище. Тонкая стенка, разделяющая его руку с его же членом, не скрывала телесного ландштафта: он погладил пальцем выпуклость головки, бугры вен и ходящую крайнюю плоть. Тело отозвалось на эту опосредованную ласку знакомым напряжением, Владимир почувствовал, как семя идет по протокам вверх и с усилием выталкивается наружу, заставляя его рычать и всхлипывать, словно подстреленная росомаха.

На место упавшего без сил старшего товарища подскочил Иван и погрузил свой лиловый от долгого минета хуй в обрызганную чужой спермой, развязно раскрытую задницу дивы. Девушка взвилась от удовольствия, отчаянно прогнулась спиной и хрипло завыла. Вой в скором времени превратился в утробное рычание, а затем сменился тонкими всхлипами.

Иванушка, наконец, кончил и потерял сознание. Последнее, что он услышал, было нежное кваканье девушки: женись на мне, Иван-дурак…


- Дурак, дурак! Ну, какой же ты дурак!!! Иван!!! – кричал возмущенный Владимир, тряся Ваньку за плечо. Очнись же, подонок, тварь, наркоман ебаный и жадина!

Ванька тряхнул головой и бессмысленно осмотрел себя. Он лежал совершенно голым на опавшей листве, на землю тихо опускались сумерки. Хуй Ивана был облеплен чем-то красно-зеленым. Он снял странную конструкцию с члена и пригляделся: из зеленой бородавчатой кожицы торчали два фиолетовых глаза, обильно политые кровью и собственной, Ивана, спермой. Сперма была еще горячей. От нее шел пар, который тут же смешивался со спускающимся на болото туманом.

Иван приподнялся, и, как был, голышом, направился за матерящимся другом. В наступившей темноте его окружило несчетное количество фиолетовых глаз. Со всех сторон нарастал глухой квакающий рокот. Вовк, подожди меня, а? – тихо позвал он приятеля.

Владимир обернулся и взмахнул вдруг игриво отросшей копной рыжих волос.