Гусар : Сны о Ленине

Мне снится сон.
- Сынок, — говорит мне матушка, — Нас от работы повезут слушать Ленина. Ты не хочешь? На автобусе везут.
Я соглашаюсь. Ленин, это даже не Iron Maiden, это круче.
Едем в новеньком «пазике». За окнами – солнечный летний день, фруктовые деревья склоняют ветки под тяжестью плодов аж до тротуаров, в воздухе явно ощущается запах счастливого детства и классовой борьбы.
Водитель включил приемник. В новостях передают о частых еврейских погромах. Смотрю в окно – действительно, проезжаем погромы. Мне жаль евреев, я на весь автобус говорю, что погромы – не наш метод.
Приезжаем. Через уютный зеленый дворик гуськом идем к лестнице, ведущей на второй этаж. В дворике, за низеньким заборчиком, евреи шумно гуляют похороны. Симпатичная жидовочка с заячьей губой поет веселую песенку на идише, по ее щекам ручьями текут слезы. Все вокруг плачут и танцуют что-то еврейское. Много слёз, молодежи и ужасно весело.
Поднимаемся на второй этаж и рассаживаемся за партами в просторной комнате. Жду Ленина. Но встает какая-то женщина и почему-то начинает рассказывать про своего замечательного знакомого – Леона Измайлова. В нужный момент появляется и сам Измайлов. Видимо, он у Ленина на разогреве.
Леон Измайлов, в манере Задорнова, описывает как в геленджикской булочной вместо металлической вилки для пробы мягкости хлеба, лежала палка с прибитой к ней гвоздем пластмассовой крышкой. Юмор никто не оценивает, но видимо, приведенный факт должен настроить аудиторию на революционную борьбу. Снова вспоминаю о Ленине.
— Мам, так что там с Лениным?
— Да хрен их знает, сынок. Сам видишь. Вроде, после этого мудака должен выступать.
— Хорошо, если после этого. А то мне нужно очень для карьеры. Я потом внукам буду рассказывать, как Ленина видел. По школам выступать буду…
— Ну, конечно! Это ж – Ленин! Я тоже, домой приеду – пусть свекровь только вякнет что-нибудь. Я теперь ей быстро рот заткну. Я Ленина видела.
Леон Измайлов к тому времени заканчивает свое выступление анекдотом якобы из жизни:
— Решило, значит, правительство бороться за культуру обслуживания населения. Течет у мужика кран, а по радио передают: «- Если вам нужен сантехник, звоните 111.» Он набирает три единицы, а в трубке: « — Если сантехник занят, звоните резервному сантехнику – 112.» Ого, думает, сервис! Набирает этот номер. Там отвечают: « — Если резервный сантехник занят, звоните диспетчеру 113 – он направления выдает.» Звонит он туда. «- Диспетчер?» «Диспетчер. Ик! Оба сантехника со мной бухают. Вам направление? Идите нахуй!»
При этом последние слова юморист произносит потише, как бы стараясь смягчить нецензурность. Никто не смеется. Тогда Измайлов, думая, что не все расслышали, пытается разъяснить – типа, диспетчер, направление, нахуй. Но, все равно, никто не смеется, понимая что с Лениным наебали.
Выходим на улицу. Веселые еврейские похороны уже закончились, но в доме напротив – пожар.
Дом трех или четырехэтажный, расположен буквой «Г». В одной части дома – жилые помещения, квартиры. Пламя местами бушует довольно сильно, лестница объята огнем и на ней видны несколько обгоревших трупов, скрючившихся в позе боксера. Женские трупы при этом умудрились сохранить прически.
В другой части здания расположен ресторан. На первом этаже, видимо, вестибюль, кухня, складские помещения. Зал на втором. Я бегу к ресторану. Кричу официанткам, пытаясь спасти их – у меня всегда с официантками была взаимная любовь. Они стоят у перил второго этажа и, видя их комплекцию, я понимаю – будут прыгать, не удержу точно. Могут даже покалечить. Я уговариваю их спасаться, ведь огонь подходит, еще чуть – и будет поздно. Официантки плачут, но остаются погибать в огне – у них не все клиенты рассчитались.
Просыпаюсь с отвратительным настроением. С кухни тянет горелым. Подхожу к шкафу с книгами. Зигмунд Фрейд, «О сновидениях». Интересно, что тут насчет Ленина?...