castingbyme : Вторая попытка

Я уже давно ушла от тебя. Внутри, в душе, я была уже очень далеко. Это случилось в тот вечер, когда ты пытался загасить свечи на праздничном столе струёй мочи из своего члена, но не попадал, потому что был до невозможности, до омерзения пьян. Потом ты хотел засунуть свой плохо стоящий член в меня, но, слава богу, упал с кровати и заснул. За то время, которое мы прожила вместе, ты успел вытравить все чувства, кроме одного – ненависти. Где наш ребёнок, любимый? Ты хоть помнишь, что у нас есть дочь? Ты играл с ней, подбрасывая её вверх, и прыгал с ней по комнате, не заметив, что стукнул её головой о перекрытие. Теперь за ней ухаживают врачи, медсёстры и сиделки. Когда ты в последний раз навещал её? Я смотрю на твоё испитое, опухшее лицо, кажущееся ещё более бледным в лунном свете, слышу твой хриплый кашель и иду к зеркалу.
Что оно скажет мне, что расскажет? В зеркале глубина. Пыльная, как седина на моих волосах, мутная, как взгляд моих потерявших прозрачность и блеск глаз. Всматриваюсь в зеркальную даль. В зазеркалье возникает силуэт. Силуэт говорит со мной.
.
- Ты правильно жила?
- Что значит – правильно жить?
- Ты вспомни, что я говорила тебе. Тогда, зимним вечером на станции железной дороги, по пути домой.
- Я не могу в это поверить. Это – самодовольная сентенция благополучных людей.
- Неправда, они потому и благополучны, что в прошлой жизни вели себя правильно. Были честными и мужественными. Боролись за правду. Терпели лишения. И поэтому их новая жизнь – награда.
- Я не помню, что у меня была прошлая жизнь. Расскажи мне о ней.
- Каждая твоя беда расскажет. Каждое твоё несчастье – кара за грех. У тебя плохой муж – ты была плохой женой. У тебя больной ребёнок – ты мучила детей.
- Если я соглашусь с тобой, можно мне надеяться, что я проживу хотя бы ещё одну жизнь, где мне воздастся за нынешние страдания?
- Если ты будешь так утилитарно думать, то планеты опять переменятся, и ты будешь снова наказана за попытку торговаться с судьбой.
- Я сегодня видела сон. В этом сне я хотела набрать номер моей сестры. Я не знала, как пользоваться телефоном. Просила помочь мне незнакомых людей. Не могла написать им номер. Цифры не удавались мне, разбегались по бумаге, пока мне не сказали, что это – болезнь Альцгеймера. Я не могла найти дорогу домой.
- Ты обидела свою сестру. Ты обидела много людей. Поэтому тебе не удаётся связаться сними. Вот ты и ответила на свои вопросы.
- Как же мне быть?
- Любить не себя и свои страдания.
.
Глупое беспощадное зеркало. Я благодарила людей за то, что они делали мне больно. Я танцевала на столе босиком среди объедков и выпитого вина. Я стояла на коленях перед дьяволом, купившим мою душу и ничего не давшим взамен. Дьяволом, плачущим вместе со мной по ночам, а утром кривившим рожу в издевательском смехе. У меня две жизни: одна – ночная, лазурная и чистая, как вода в Тионском озере, и дневная – грязная и безнадёжная, как дни спившейся шлюхи.
.
- Елена, подруга моя дорогая, ты веришь в это?
- Ты – сумасшедшая. Не смей идти на поводу у этого кликушества. Разве ты не знаешь, что прадед Эдиты был богат, как Крез, а отец её мужа имел огромное текстильное предприятие? Как ты могла поверить, что Эдита заслужила благополучие своей беспорочной жизнью? Ты – проста и непритязательна, как придорожный кабак. Поезжай в Берлин, веселей не найдёшь города. Стукни по столу кулаком. Прекрати выстилать персидскими коврами землю под ногами злодеев. Выброси завядшие цветы воспоминаний о навсегда ушедших счастливых днях.
- Ты думаешь, это просто – покинуть беспомощных их?
- Разве ты не знаешь, что надо сделать?
- Знаю, но мне страшно от этой мысли.
- Страшно только тем, кто думает о страхе.
.
Я убила их. Эдиту я подстерегла у ручья, когда она набирала воду для поливки цветов. Удивилась, как легко и бесшумно это случилось. Когда она наклонилась к ручью, я столкнула её в воду и держала под водой до тех пор, пока она не перестала биться. Замечательные перчатки из лайковой кожи и бахилы, захваченные в аэропорту, я бросила в тлеющую землю биоотходов городской общины.
Вечером, когда проснулся муж, поила его заготовленным коньяком, пока он не уснул, уткнувшись лицом в свою рвоту. Собрав мерзкую зловонную кашу, я затолкала её в ему в рот, зажав пальцами нос. Прибывшим врачам скорой помощи осталось только зарегистрировать его смерть. Елену я назначила распорядительницей наследства и попечительницей моего ребёнка. В Берлин! Доехав до моста через Дунай, я оставила машину и нарвала лилий в парке. Тигровых лилий, возрождающихся с каждой весной. Сплела венок, надела его на голову как символ освобождения, затем дошла до самого высокого пролёта моста и прыгнула вниз. В следующую, лучшую жизнь. Ведь может быть, это всё-таки правда.