ricky : Графоман

Стёпа Граев был…писателем. Он обладал довольно распространенным на сегодняшний день дарованием и гордился им по праву, хотя, по правде говоря, писателем он был посредственным, но тем не менее умудрялся зарабатывать на жизнь, работая журналистом в «жёлтой прессе», где сочинял сплетни о звёздах на нашем культурном горизонте. Вы спросите как он их сочинял, если был никудышным писателем? Да очень просто: он брал уже ранее напечатанные сплетни, слегка их изменял, менял фамилию «звезды» и таким образом получалась вполне удобочитаемая третьесортная статейка для третьесортной жёлтой газетёнки, короче, был самым заурядным плагиатором.
Так вот, был наш Стёпка заядлым писакой, графоманом не осознающим своей потаённой гениальности. Дня не проходило без того, чтобы этот «гений» не написал бы какой-нибудь рассказ или не начал бы писать очередную повесть или роман. Он был чрезвычайно работоспособным графоманом, его литературной плодовитости позавидовали бы даже такие корифеи отечественной и зарубежной литературы как Бальзак и Толстой. Стёпка за свою короткую литературную жизнь (занимался он графоманством уже без малого три года) умудрился написать четыре увесистых романа, пять повестей и более двухсот рассказов.
Что же способствовало такому мощному писательскому выбросу? Конечно же, безграничная любовь к творчеству, желание прославиться и войти как ледокол «Ермак» в мировую литературу, круша лёд непонимания и критики своих «гениальных шедевров». Но… ни одно издательство, даже самое заплесневелое и безнадежное, не хотело публиковать бесценные произведения нашего писаки. С каждым отказом Стёпа всё больше и больше погружался в мрачный депрессняк, начал курить беломор, глушить дешёвую водяру и потрахивать баб на стороне, изменяя своей милой, но увы, абсолютно фригидной жёнушке. Но это ещё не самое страшное, дело в том, что Стёпа абсолютно перестал писать, стал литературном импотентом, разуверился в своей собственной гениальности и утратил её последние зачатки. Дело двигалось уже к самоубийству на почве ярко выраженного неудовлетворения своей жизнью, если бы однажды, горе-писака в одном из кабаков, где пробухивал остатки своей творческой личности, не встретил знакомого, которому и излил трагическое и грустное содержимое своей души. Тот внимательно выслушал нашу заблудшую овечку и предложил ему универсальное, по его словам, решение всех проблем – хорошо скрученный косяк. Стёпка недолго отнекивался, согласился и окунулся в мир блаженства и райского наслаждения (прямо как в рекламе баунти), по телу разлилась приятная истома, глаза полузакрылись из-за неимоверных ощущений, которые Стёпка никогда не испытывал. Мир стал прекрасен и полон чудес уже после второго косяка, а после третьего к Степке вернулось ощущение собственной, как казалось, уже утраченной гениальности и…Граев отрубился со счастливой улыбкой на небритой и помятой роже.
Прошёл месяц. Стёпа Граев уже выпутался из творческого кризиса и стал по-прежнему писать, но… не без помощи заветного косячка. Всякий раз пред тем, как Стёпу посещало горячее желание создать очередной «шедевр», он выкуривал «косяк». После такой «процедуры» к Стёпе приходило вдохновение и он писал, писал, писал…Он даже решил проблему с публикацией своих творений – теперь он выкладывал их на всевозможных литературных форумах и сайтах, и уже через месяц заспамил ими все просторы отечественного рунета. Абсолютно на всех форумах его рассказы и повести обкладывали такими матами (как непременно обложат и этот рассказ), что у любого другого графомана пропало бы всякое желание сочинять, даже на таком нетерпимом к нецензурным формулировкам сайте как проза.ру один энтузиаст позволил себе высказаться об одном из его рассказов, как «о хуйне, которой даже неприятно жопу подтирать», для прозы.ру это был полный нонсенс. Но Стёпу эти нападки со стороны собратьев по перу ничуть не расстраивали, даже наоборот – он с удвоенной настойчивостью продолжал рождать один «шедевр» за другим и сразу же заливал его в многострадальную Сеть. Кто знает, сколько бы ещё продолжалось это издевательство над почтенной публикой Сети, если б магическое действие травки, оказываемое на творчество автора не стало заметно уменьшаться пока совсем не стало размером с клитор его фригидной жёнушки. Второго такого творческого упадка Стёпа просто не мог пережить, водка и травка(даже в больших количествах) утратили благотворное влияние на его литературную производительность и он совсем перестал сочинять, даже самой заурядной фразы из себя выдавить не мог. Дальше так жить было невозможно, и Стёпка решился на отчаянный шаг – он решил покончить с собой. Ближе к ночи, когда фригидная жёнушка уже храпела во все дыры, он залпом выпил бутылку дешёвой водки, выкурил косяк-другой и выпрыгнул из окна своей квартиры на седьмом этаже. Тело графомана как мешок картошки шлёпнулось на асфальт и превратилось в кровавую отбивную.
Тихо шумели клёны во во дворе, на ночном небе уже загорались первые звёзды, влюблённые парочки зажимались в подъездах и ничто не нарушало гармонии тихой летней ночи, только вот тело Стёпки как-то неуклюже распласталось на асфальте и немного портило пейзаж.
Наверное, таков был Стёпкин удел – хреново писать, и нет вины его в том, что он был графоманом, просто он занимался своим любимым делом, хоть у него это и не очень получалось… Но всё же Стёпа Граев заслужил минуту молчания хотя бы за то, что был предан матушке-литературе всей своей графоманской душой и ни разу не изменил ей. А всё-таки хорошо, что этот графоман разбился и не будет больше спамить своими творениями в Сети.