ДжоLиzzа : Крик.

Он сам не понимал, как такое количество криков вмещается в его голове. Они будили его, заставляли вздрагивать, ронять приборы за едой, мешали думать, работать, мешали жить...
Крик ночного кошмара — хриплый, раздирающий в клочья паутину сна; крик бессильной ярости — скрипяще злобный, с закушенной губой; бесконечный крик степной свободы — длинный, разносимый ветром по ковылю и сухому типчаку; крик одиночества — коленнопреклоненный, волчий, с эхом огромной беременной луны в затылке.
И конечно, любовный крик, нежный, стонущий… Так всегда кричала его жена, когда вздымалась гибким сводом, приподнимая на себе его тяжелое тело. Крик ручейками струился от раскинутых рук, через шею по плечам, груди, вдоль живота, впадая в маленькую точку мироздания, роняя капельки крика на смятую горячую простынь. Словно она заново рождала его...
Он любил смотреть, как жена играет на старом, дребезжащем рояле, наматывая на длинные тонкие пальцы черно белые нити звуков, смешно гримасничает и встряхивает челкой в такт. Любил чувствовать шепот травы жесткoй ладонью, подставлять спину под стук и таканье тяжелых капель воды. Он видел музыку в танце, и когда замечал малейшую фальш движений тела, морщился презрительной ухмылкой и уходил взглядом на поиски гармонии, гармонии ее танца.
Почему??!!! Ну почему столько криков в его голове??!!
Он слышал их, но не мог услышать, как и все остальные звуки, потому, что с рождения был глухонемым.
Перворожденный младенческий крик крепко застрял в его глотке прочным стеблем нераспутившегося цветка с бутоном свинцовой тишины… Тишины черной и беззвучной как ночь, как одиночество… Тишина и крики поселились в нем, когда ушла жена.
Ушла надолго… на много длинных пауз. Ушла, не сказав ни слова, он бы все равно не услышал. Ушла, окунув его в тишину молчания и бездну беззвучия.
Он не слышал звуки, но помнил их нерожденной памятью зародыша в материнской утробе и забыл, когда его выдавили из родного чрева. Только жена заставила его заново вспомнить и окунуться в ноты жизни, рассказала любимыми пальцами о цокоте, шуме, пении, этюдах и ноктюрнах. Жизнь и женщина… женщина, как музыка жизни, без нее только черная тишина и крик...
Сегодня ему приснился сон, будто свинцовый бутон в горле зашевелился, дрогнул и распутился огромным цветком бесконечного цвета звуков: зеленого шепота листьев, желтого вальса осени, смеха сирени, тонкого напева белой кипени вишни и алого стона мака.
Странный сон. Вещий. Значит она вернется и крик вновь обернется музыкой.
Он улыбнулся своему отражению утра и стал спешно одеваться, напевая бодрый мотив рукой. Нужно успеть купить к ее приходу цветы, поставить букет на рояль и ждать… ждать возвращения женщины и музыки… они всегда приходят вместе.